Любимая для спонсора
Шрифт:
– Конечно. Огромное спасибо!
Шарю в сумочке, ища паспорт. Протягиваю предмет Федору Николаевичу и жду с замиранием сердца, пока он выбирает подходящие рейсы.
– Ну вот, послезавтра подходит? У вас нет никаких дел?
– Конечно, нет. Спасибо вам еще раз.
– Тогда я бронирую билеты. И оформлю для вас сопровождение в аэропорту.
Это похоже на сон… Почему представители фонда не связались со мной неделей раньше? Тогда бы мне не пришлось… Ладно, если быть честной, никаких унижений от Филинова мне не пришлось терпеть. Разве что сексом заниматься… И это было очень хорошо… Плохо
Весь вечер я провожу, как на иголках. Собираю вещи в небольшую дорожную сумочку – с ней я сюда приехала. Даже прибраться пытаюсь, хоть Аринка делала это утром… Просто пытаюсь чем-то себя занять, чтобы усмирить волнение.
Миша приходит поздно. К этому времени я рассчитывала оказаться дома, но уезжать не попрощавшись – редкостное свинство… Все же он единственный, кто протянул мне руку помощи. И заслуживает хотя бы спасибо…
– Люб, это я, – кричит из прихожей.
Слышу, как шумит вода из ванной, а потом и его шаги – нетерпеливые, торопливые…
– Любочка, я скучал.
Набираю побольше воздуха в легкие, чтобы выпалить все, что задумала, но Филин меня целует… И как ему удается так бесшумно передвигаться? Вздрагиваю от неожиданности, вдыхая его запах – ментола, хвои и свежести улицы… Обнимаю сильные плечи и целую в ответ. В висках пульс ревет, а в сердце сворачивается змеей вина. Миша подхватывает меня под ягодицы и сажает на кухонный стол. Стаскивает с меня брюки, не переставая целовать. Шелестит упаковкой презерватива. Его твердые пальцы касаются моих увлажнившихся складок.
– Ты прелесть, Любаша. Не верю, что это, наконец, случилось.
Его пальцы размазывают влагу по чувствительному бугорку, а потом их сменяет член. Опускаюсь на прохладную столешницу и широко развожу ноги. Позволяю ему что есть силы толкаться. Брать меня, крепко сжимая мои бедра. Присваивать, клеймить, жалить поцелуями… Миша забрасывает мою ногу себе на плечо, а я прогибаюсь в пояснице, двигаясь ему навстречу. Часто дышу, хватая раскалённый влажный воздух губами. Трогаю его лицо – губы, подбородок, покрытый щетиной, лоб… Не знаю, для чего снова это делаю? Чтобы запомнить? Стать чуточку ближе или…
Надо было его остановить. Сказать все, что хотела и уйти. Но вместо этого я будто превращаюсь в воск… Дрожу от удовольствия, всхлипываю, обнимая его сильные плечи…
– Любочка, как мне хорошо с тобой… – шепчет Миша отдышавшись.
Помогает мне одеться, гладит волосы, целует в висок… – Отнести тебя на диван? Может включить какую-нибудь аудиокнигу? Я пока закажу из ресторана ужин. А потом мы…
– Миш, я ухожу. Вещи уже собрала. Прости…
– Не понимаю… Почему? – сглатывает он.
– Один из спонсоров федерации оплатил мне операцию в Германии. В нашем договоре больше нет смысла. Прости…
– Ясно. А это, значит, было прощальным подарком?
– Вроде того.
Он молчит. Слышу, как по стенам прокатывается его тяжелое, взволнованное дыхание. С замиранием сердца жду его ответа. Стою посередине комнаты, зябко потирая плечи. Смотрю куда-то… Наверное, в сторону? Не на него… Черт, как бы мне хотелось сейчас увидеть его лицо.
– Я позвоню Дмитрию, он тебя отвезет домой, – сообщает хрипло. – Когда операция?
– Послезавтра. Спасибо тебе и… Прости. Я не знала, что так получится. Я… Ты же не успел еще ничего на меня потратить, поэтому наш договор,
он…– Ты все собрала, Люб? – спрашивает, словно не слыша моего жалкого лепета.
– Если и забыла что-то, ничего страшного. Просто… выброси.
Я торопливо одеваюсь. Шарю в сумке ладонью, ища ключи от своей квартиры. Надеваю ботинки, застегиваю молнию куртки… Господи, как же совестно… Но я не могу по-другому. Мы слишком разные.
– Уходишь? – шепчет он хрипло, нависая надо мной и обжигая горячим дыханием висок.
– Да. Прости меня… Мы слишком разные… Мы…
– А если я скажу, что люблю тебя?
Глава 11.
Глава 11.
Михаил.
Она и не отходила далеко… Болталась где-то рядом, чтобы в удобный момент впиться в горло костлявой кистью. Тоска – жгучая и оглушительная. Кажется, воздух во мне накаляется, превращаясь в лаву. Нутро обдает огнем, и я сгораю, как жалкий кусок дерьма. От меня не остается ничего… Все во мне рассыпается пеплом, столкнувшись с ее холодом… Я хватаюсь за признание, как за спасительную соломинку… Перекрываю ей путь и произношу сдавленно, по-другому сейчас не выходит:
– А если я скажу, что люблю тебя?
Я ее люблю… Иначе, нафига это все? Но Любу, похоже, мое признание только злит.
– Это не любовь, Миша. Страсть, похоть, каприз… Что угодно, но не любовь. Ты… ты не оставил мне выбора. Только потому мне пришлось терпеть все… Согласится на сделку.
– Прекрати. Ты ни минуты не терпела, Люба. Кончала подо мной, как…
– Не нужен ты мне, чемпион, – отрезает она. – Спасибо за все. Прости, что заставила хлопотать.
Я нехотя освобождаю ей проход. Вздрагиваю, когда скрипит дверь. А от стука ее трости по полу меня скручивает в бараний рог. Не думал, что когда-то будет так хреново… Я менял баб как перчатки. Ноги о них вытирал, бросал… Развелся, когда понял их продажную и лживую сущность. Был убежден, что ничего, кроме денег и выгоды им не нужно. Деньги, связи, статус. Все. Но Люба сломала мой мозг. Нервы вытрепала, пока я бегал за ней, как голодный, жалкий пес.
А, может, она права? И ни черта это не любовь? Я ведь на подлость пошел, чтобы она бросила своего ботаника. Яну под него подложил. Все сделал, чтобы обладать ей… Ее скрутил обязательствами, чтобы поскорее трахнуть.
– Черт… – выдыхаю хрипло, слыша, как вздрагивает айфон. Сообщение от Дмитрия. Значит, все-таки не передумала. И едет домой, в свою старую, оскверненную квартиру…
Будет ходить по комнатам, представляя, как они трахаются… Воссоздавать в памяти картинку, убившую ее. А что делать мне теперь? Не любовь у меня? Я готов сердце свое выдрать и бросить к ее ногам. Но ей не нужно… Глаза свои отдать, если потребуется.
Я так и стою в прихожей… Как наивный дурак жду, что двери распахнутся, и войдет Люба. Будет что-то долго щебетать, просить прощение, а потом обнимет меня и скажет, что ошиблась… Коснется прохладными мягкими губами шеи, и я сделаюсь самым счастливым человеком на свете.
Странное дело, я ведь был убежден, что не хочу любви… Достаточно приторных речей и лживой благодарности. Робкого «спасибо» за сумку или страстного – за поездку на Мальдивы. Покупал, брал, подчинял, даже не спрашивая, чего они хотят?