Любимая мартышка дома Тан

– Ты забываешь, что хоть и медленно, и в два приёма, но что-то прочитать я могу, – напомнил я, преодолевая лень, чтобы встать с лежанки и подойти к ней. – Может быть, я всё-таки способен оценить и эти стихи? А заодно и вспомнить, о ком же речь?

– Ты невероятный, прекрасный человек, более достойного я не знала, – сказала мне она прерывающимся голосом. – Но не обижайся – вот этого ты никогда не сможешь оценить. А жаль, как жаль…

Я склонился над её плечом, на тёплой коже которого играли отблески свечей, и с изумлением увидел в правом верхнем, заглавном углу свитка знакомую фамилию господина Ду. И ещё его имя, которого до этого момента я не знал и не интересовался им: Фу. А дальше выстроенные Ду Фу в боевые порядки ряды прямых жёстких иероглифов двинулись на меня, как воины империи из клубов красной пьии, под мерный рёв барабанов:

Когда ворвались варвары в столицуИ овладели алыми дворцами,Все девять храмов начали дымиться,И Млечный путь стал красным, словно пламя.На десять ли взлетела черепица,И занавеси жарко запылали,И предков наших древние таблицыСреди развалин жарким пеплом стали.И бушевал всю ночь грабёж позорный,Не кончившись и в утреннем тумане,Пока толпа предателей придворныхПисала поздравленья Ань Лушаню.Но вот победы барабан ударил,И мы войска империи встречали,И радовались от души от самой,Что вновь сажают тутовые рощи,Что снова строятся дворцы и храмы,Исполненные истинною мощью.Сам государь руководил обрядом,И я стоял, не зная, что со мною,С могучими сановниками рядом.Мне, нёсшему таблицы из нефрита,Колокола звучали золотые,Ворота храма были мне открыты,Всё ликовало, как во дни былые.Сияло солнце, небо было сине,Счастливое блаженствовало утро.И во дворце, на женской половине,Огонь румян подчёркивала пудра.