Любимая муза Карла Брюллова

И вот женщина почти одного с ним роста… и какая красавица! Она была даже ярче, чем Мария Антоновна в лучшие свои годы, она была поистине ослепительна, и смотрела в глаза императора не с подобострастием или покорностью, а открыто, даже с вызовом, как женщина смотрит на мужчину, если хочет его завлечь.

Император чуть заметно улыбнулся:

– И кто же эта молодая особа? Почему я ее не знаю?

– Это маленькая Скавронская, внучка нашего дорогого Литты, – сказала императрица, благоразумно позабыв упомянуть подлинную фамилию «особы». – Внучка нашего верного друга…

– …который всегда готов служить вашему величеству и меня научил быть всегда готовой к услугам, – звучно, без тени застенчивости произнесла «маленькая Скавронская», и общее «Ах!» непременно раздалось бы в комнате, когда бы не было благоразумно подавлено и проглочено вышколенными придворными.

Ахать, конечно, было с чего… Эта девица фактически сообщила императору, что готова ему принадлежать по первому его слову, и это заранее благословлено верноподданным Литтой!

Почти все присутствующие потупились – кто от стыда, кто в гневе. Смотрели в глаза друг другу только император и новая фрейлина. Ну и еще вдовствующая императрица Мария Федоровна обменялась стремительными взглядами со своей ближайшей подругой – Еленой Павловной Бибиковой. В этих взглядах сквозило нескрываемое довольство озорниц, которые были в восторге от своей проделки.

Да и было от чего приходить в восторг! Ведь Мария Федоровна уже давно знала о предполагаемом приезде Нарышкиной в Петербург и, помня, как страдал Александр по вине этой особы, больше всего на свете хотела оградить его от возвращения в прежние любовные тенета. Она прекрасно понимала, что только новая любовная история спасет сына, а потому уже некоторое время подыскивала ему фаворитку. Слухи о баснословной красоте «маленькой Скавронской», которая вот-вот должна была прибыть в Петербург, дошли до нее, и тогда заботливая мать послала статс-даму Бибикову проверить достоверность этих слухов. Именно Бибикова находилась в таинственной карете в вечер приезда Юлии, именно она дала о юной красавице столь благоприятный отзыв. Следующим шагом было предложить Литте отправить внучку во фрейлинский штат императрицы.

Лукавый царедворец мигом понял все замыслы Марии Федоровны – и воспринял их так, как подобает верному подданному: с покорностью и восторгом.

Новая связь императора была таким образом благословлена, а если императрица Елизавета Алексеевна имела что-нибудь против, то ее мнения никто и не спрашивал.

Близ Графской Славянки под Санкт-Петербургом, 1827 год

Экипаж графини Самойловой несся с такой скоростью, что место дуэли осталось в пяти верстах за каких-то четверть часа. Имение было уже совсем рядом, и Юлия начала немного приходить в себя.

Ей и в голову никогда не взбредало стыдиться каких-то своих поступков, тем паче – перед крепостной дворней, а все же хотелось появиться перед людьми спокойной и величавой, чтобы с должным достоинством, без истерического визга (на который, Юлия это чувствовала, она вполне могла сорваться!) сообщить им, что они отныне должны слушать только ее распоряжений. Мишковский отставлен от должности управляющего, граф Самойлов – от должности супруга, а поместье Графская Славянка, которое, как часть ее великолепного приданого, было когда-то передано ее мужу, вновь стало собственностью Юлии Павловны Самойловой.

Она не сомневалась, что при разводе сумеет добиться от мужа возврата приданого. Но теперь, когда прохладный ветер и быстрая езда несколько охладили голову и привели в порядок взбаламученные мысли, не это заботило Юлию. Какой выставить предлог для развода – вот о чем думала она!

Предлог для развода…

Разрешение для православных на развод должен дать Святейший Синод. Но для него уважительны только пять причин расторжения семейных уз: доказанное прелюбодеяние, двоеженство или двоемужие, некая добрачная болезнь, которая препятствует супружеским отношениям, безвестное отсутствие супруга более пяти лет, осуждение за тяжкое преступление со ссылкой или лишением прав, а также монашество – но только если в семье нет малолетних детей.

Четыре последние причины для Самойловых совершенно не годились – подходила им только первая. Именно по этой причине получила в своей время развод и мать Юлии, бывшая генеральша Мария Пален. Она уехала от мужа почти сразу после рождения дочери – и немедля вступила в открытую связь с генералом Ожаровским. Разумеется, Пален потребовал развода! Вскоре Мария вышла за своего Ожаровского, тот подал в отставку и увез ее в Париж. Там она, по слухам, обучалась музыке и пению, совершенно не поддерживая связи ни с бывшем мужем, ни с дочерью, ни с матерью, ни с отчимом.

Юлия очень плохо помнила мать… Но, говорили, она на бывшую госпожу Пален вовсе не похожа – ни внешностью, ни характером. Однако получилось, что похожа. Пошла именно материнским путем.

Однако у Марии Пален все вышло очень просто: ее связь с Ожаровским довольно долго была притчей во языцех, все знали, что прелюбодеяние налицо. А у Юлии обстоятельства куда сложней…

Ведь никто графа Николая с его любовником не видел – кроме самой Юлии. Ее с Мишковским тоже никто не наблюдал, даже супруг. Все бы осталось меж нею и этим нежным красавчиком шито-крыто, не выйди она таким ужасным образом из себя и не открой в запале ревности Николаю то, что прежде от него тщательно утаивалось. То есть «доказанное прелюбодеяние» не подходит так же, как все прочие причины для развода.

Масса семей в свете оказывалась в схожих обстоятельствах (и разрешения Синод не даст, и существовать далее вместе немыслимо), а потому люди просто разъезжались и жили отдельно… Иногда даже заводя незаконных жен или мужей.

Однако Юлии это не подходило. Она хотела полной свободы! Полной свободы от графа Самойлова! Она даже от его фамилии хотела бы избавиться.

Собственно, повод для того, чтобы кинуться в ноги императору и просить его ходатайствовать перед Святейшим Синодом о разводе, у Юлии имелся: мужеложство супруга. Про подлинного Алкивиада античные историки говорили, что он в юности отнимал у жен мужей, а когда вырос – у мужей жен, но Алкивиад Самойлов решил историю переиначить!

Если государь Николай Павлович, который ненавидел содомитов, проведает о позорище своего флигель-адъютанта… Гнев его будет ужасен. Он ведь наверняка еще не забыл, что граф Самойлов был связан узами суровой (а может быть, и не столь уж суровой!) мужской дружбы с участниками небезызвестного Северного общества, впоследствии прозванными декабристами… Правда, 14 декабря на Сенатскую площадь Самойлов не явился – к счастью своему. Досужие языки чего только ни говорили о причинах его отсутствия в момент исторического комплота! Причина выдвигалась, впрочем, весьма тривиальная: попойка.

То, что заговорщик спьяну не явился на историческое событие, молодого императора очень развеселило, а потому Самойлов был только временно отставлен от должности – но вскоре на нее возвращен. Юлия совершенно точно знала, что ее муж вновь назначен флигель-адъютантом именно благодаря ее несравненной красоте. Все-таки император Николай Павлович, который учился копировать величавую осанку старшего брата, подражал ему не только в этом, а потому он и не остался равнодушен к мольбам красавицы графини пощадить супруга.