Любимая, останься

Шаг Генриха замедлился – мешала невидимая стена, но он все равно шел. Виктор посерел от гнева:

– Думаешь, если купил ее, то имеешь на нее право? Сколько ты заплатил Лайме? Сто? Двести? Я верну тебе деньги...

Марте стало нехорошо от этой фразы Виктора. Однажды он уже говорил, что-то подобное. «Купил» – это слово выворачивало наизнанку. Неужели правда? И при чем тут Лайма? Захотелось закрыть уши руками, лишь бы не слышать этих чудовищных слов. А еще лучше сбежать... сбежать от проблем... сбежать в родной мир... забыть все, что тут произошло, как страшный сон...

Марта подалась вперед. Вот она грань, разделяющая на «здесь» и «там». Нужно сделать всего лишь шаг.

И Марта бы сделала, но заметила боковым зрением метнувшуюся к ней тень. Кто это? Марту схватили за руку и бесцеремонно потянули в сторону.

– И куда это мы собрались? – прозвучали над ухом ехидные слова.

– Бадди?

– Ну а кто же еще? Кто будет тебя спасать? Все я. Все на мне.

Она настырно тянула Марту все дальше от Аральзаса и все дальше от испепеляющих друг друга взглядами мужчин.

– Идем, живее, – ворчала атильда, ускоряя темп, – пока не началось.

– Что не началось?

Марта послушно шагала за Бадди. А что ей еще оставалось? Та вцепилась в нее клещом и отпускать не собиралась.

– Не видишь, Карсуолс выходит из терпения? – кивнула она на Виктора. – Того и гляди прибьет любого, кто под руку попадется.

Какой еще Карсуолс? И кого прибьет? Генриха? Марта с опаской косилась на разъяренных мужчин, но атильда успокоила:

– Не переживай. Генрих тоже не лыком шит.

Бадди передвигалась резвой рысцой, арканом ведя за собой Марту. По стеночке, по стеночке – и шмыг на выход из зала. А потом петляла узкими коридорами, где царила страшная темнота. Но благо у атильды на шее болтался мужской медальон-светильник.

Через пару минут они уже были далеко от места событий. Кажется, успели. Из дальних коридоров начали доноситься страшные звуки и отблески вспышек света. Было похоже на разряды молний и взрывы снарядов. Марта боялась представить, что там происходит. Бадди же, напротив, была спокойна.

– Пусть пар выпустят. Им это пойдет на пользу.

Вскоре они выбрались из бункера. Марта сразу же почувствовала облегчение. Свежий ветерок гладил щеки, бодрил. Влекущая в родной мир магия Аральзаса здесь уже не действовала. Мысли прояснились. Но что творилось в сердце – полный раздрай.

Бадди отвела ее к мини-лагерю – двум соснам, к которым были привязаны лошади. Постелила на траву какую-то тряпицу, усадила. Дала выпить травяного отвара из дорожной фляги.

– Ну? Лучше? – присела рядом.

Могут ли помочь травки, когда сердце в клочья?

– Бадди, о чем они говорили? Ты слышала? Что значит «Генрих меня купил»?

– Слышала. Не знаю, – ничем не смогла помочь атильда. – А что я тебе говорила – держаться от него подальше, – проворчала она. – Говорила – сбежать. Говорила – не заглядываться. А ты что? Влюбилась?

– Угу, – со вздохом созналась Марта. Не ей – себе.

Она положила голову на плечо атильды и начала жаловаться. А кому еще?

– Бадди, как я устала от того, что ничего не помню. Как мне надоело, что я ничего не могу понять. Как это горько, внезапно узнавать что-то жуткое и пережить это еще раз, по новой. Я ведь была на волосок от того, чтобы закончить ритуал, – она показала Бадди ладонь, на которой все еще виднелись следы от Альса. – Если бы мне не помешали, я бы уже все вспомнила. А теперь мне кажется, что этого не произойдет никогда. Каждый раз будут новые препятствия.

Бадди взяла руку Марты в свои ручищи. Внимательно посмотрела на ладонь.

– Ты можешь сделать это прямо сейчас.

– Что? – встрепенулась Марта.

– Закончить ритуал. Руна до сих пор видна четко, а значит, магия Альса до сих пор в твоей ладони.

Марта посмотрела на Бадди с удивлением и надеждой. Вот так все просто? Пока царапины не зажили, можно закончить ритуал?

– Выходит, я могла сделать это в любой момент? Просто приложить ладонь ко лбу и все вспомнить?

– Да.

От волнения по телу прокатилась дрожь.

– Наконец-то! – прошептала Марта. – Наконец-то узнаю про него все.

Она поднесла ладонь ко лбу, но до того, как прикоснулась, услышала от Бадди:

– Кстати, ты и обо мне кое-что узнаешь.

– Что?

– Тебе может не понравиться. Одна пикантная деталь, – Бадди немного отстранилась, как будто боялась, что Марта набросится на нее, как только вспомнит об этой пикантной детали.

Ну вот, еще один сюрприз. Бадди-то что могла натворить?

Марта приложила ладонь ко лбу, не веря, что все получится. От руки пошло тепло, а потом кожу начало покалывать – так бывает, когда что-нибудь отлежишь. Чувство покалывания усиливалось, просачивалось глубже, а дальше – яркая вспышка. Сработало! Вот оно – первое воспоминание. И касалось оно почему-то Бадди. Видимо, потому, что та была рядом.

В голове всплыла их первая встреча. Все, как и рассказывала атильда. Марта в лагере вольников. Сидит у костра с чашкой похлебки в руках. Она не боится бородачей, расположившихся рядом – вольники ее не трогают, но все равно ей здесь неуютно. А вот появляется их главарь. Марта сразу понимает – пришел за ней.

– Поднимайся. Идем, – командует он. – Тобой тут кое-кто интересуется. Познакомлю.

Главарь заводит ее в палатку.

– Вот, Бадди, привел тебе ее, – бросает он кому-то за столом.

Марта поднимает на Бадди глаза...

Глава 43. Нужен толчок

Воспоминания Марты разворачивались, будто 3D фильм. Красочный, яркий, фактурный. Главарь вольников подходит к Бадди и панибратски хлопает по плечу. Только вот Бадди немного не такая, к какой привыкла Марта. Вернее, совсем не такая. У нее короткие рыжие волосы. Но, разумеется, Марту смущает не цвет волос. Кое-что другое. Бадди одета не в безразмерный балахон, а в штаны и тунику. Мужская одежда очень хорошо подчеркивает широкие плечи, мускулистые руки. Свободный ворот не скрывает мощную шею, и Марте бросается в глаза кадык. У женщин он никогда не выступает. Недаром его называют «адамовым яблоком». Бадди – это МУЖЧИНА!!!

В голове не укладывалось. Марта привыкла считать Бадди в меру вредной, но преданной компаньонкой далеко за шестьдесят. А это, как выяснилось, компаньон, и, кстати, не такой уж и старый. Как такое может быть? Сложно было поверить собственным воспоминаниям. Нет, так-то черты лица у Бадди нельзя было назвать женственными – крупный нос, тяжелый подбородок. Но вела-то она себя все это время совершенно по-женски. Хотя... не совсем. Марту удивляла ее воинственность и ловкость. Взять, к примеру, как она заправски держалась в седле. А эта ее склонность к авантюрам? Бесстрашие, с которым она бросалась на выручку?