Любимчик богов

Зато в телеге лежало десять пудов самой наилучшей стали в слитках и готовых стволах уральской выделки, а так же слесарный инструмент, и точные мерные приборы, которых Горыне очень не хватало. Была ещё куча подарков скрипящей от злости родни, что с приклеенными улыбками оставляли какие-то подарки, и уверяя в своей горячей любви уступали очередь следующему.

Ну и разумеется дары от Вяземского - Медведеву, и разнообразное барахло, соответствующее княжескому титулу.

Горыня уже расцеловался с сестрой и поклонившись отцу, легко влетел в седло Обжоры, и взмахнув на прощание шапкой, тронул коня.

Ехали неспешно, и в Медведевск прибыли к закату четвёртого дня. Горыня устроил дружинников на подворье, а сам поспешил доложиться князю о прибытии.

– Ну покажись, княжич Стародубский.

– Егор Тимофеевич встал, и приветливо обняв Горыню, усадил его на кресло возле стола.
– Не чаял я, что вернёшься, но вижу, что долгу воинскому верен. То добре.
– Он широко улыбнулся. Три недели нам на сборы, а после двинемся на порубежье. Идём всей дружиной. И мои гридни, и Перунова сотня, все там будут. Так что обоз немалый, и дело у меня для тебя есть важное.
– Увидев, что Горыня что-то собирается сказать, повысил голос.
– И не думай отказываться. Десятник Никанор Старицкий занемог, так что тебе принимать десяток. Воины там справные, если что подскажут.

– Не рано мне десяток принимать?
– Горыня вздохнул.
– Боюсь обидятся воины кто больше моего служат.

– Это ты верно сказал.
– Князь кивнул.
– Верно да не совсем. Служить под княжичем старого рода и честь великая и прибыток немалый. Воинам тем ведь и батюшка твой доплачивать будет.

– Чтобы они вместо меня на пули ложились?
– Глаза Горыни зло сузились.
– Да как я потом дружине в глаза смотреть буду?

– Того не будет.
– Уверенно ответил Медведев.
– Но десятника а уж тем более сотника всё одно прикрывать будут, да вытаскивать отовсюду. Как поймут, что ты за них радеешь, и жизни их не размениваешь, так и сойдётесь, так что не разделить потом будет. Первый десяток это как первая любовь. Вместе потом будете многие лета. Я потому тебе и десяток тот даю, что необычный он. Там простым воином Дубыня, Анисим, Савелий да Егорий, все дворянского достоинства, да и остальные тоже им под стать. Никанор-то сам до боярина дорос, да вот годами уже преклонен, так что, как здоровье поправит, в сотники пойдёт али в полутысячники, но на десяток уже не вернётся. Держал я его там только как узду для ватаги этой. Но раз ты у меня, так тебе и десяток этот.

Завоюешь их доверие - быть тебе полководцем. Нет - не обессудь.
– Егор Тимофеевич развёл руками.
– Вот такой мой сказ тебе.

По имуществу и прочему, зайдёшь к Тарасу. Он на внизу в казарме сидит. Там у него и склад и книги. Примешь всё что есть, и возьмёшь, чего не достаёт. Строго смотри на припас огненный, чтобы свежим был да лекарские свитки и зелья все с печатями. Ну за последнее можешь сильно не переживать. Никанор всё проверит. Это по его части. Вопросы есть?

– Да какие тут вопросы.
– Горыня хмыкнул.
– Вопросы будут, когда я в этой истории разберусь. А пока ничего не знаешь, какие вопросы.

– Ну и ладно.
– Князь кивнул.
– Иди сейчас к Тарасу, а там и десяток твой подойдёт. Советую повечерять с ними, да всё обговорить ладом.

– Понял, сделаю.
– Горыня поднялся, и поклонившись на прощание вышел из кабинета.

– Ну?
– Громко произнёс князь, когда стихли шаги Горыни по коридору, и в стене, открылась маленькая дверка, откуда вышел ведун.

– Не нукай, не запряг.
– Сварливо отозвался Никанор, и отряхнув плащ от пыли, посмотрел на князя.
– Говорил, и повторю ещё раз. Дашь десяток - справится с десятком дашь сотню будет и сотней командовать. Насчёт тысячи не уверен, но пооботрётся в наших делах, можно и на тысячу ставить.

– Не знал бы тебя с малолетства, не поверил бы.
– Князь покачал головой.
– Ну да чего уж. Десятку тому и правда новый командир был нужен. А княжич молодой, как раз к тому способен. А проявит себя, так и полусотенным сделаю.

А Горыня первым делом зашёл в кабак, где кормили княжеских воинов, и заказал стол на пятнадцать человек. Десяток только назывался таковым а людей в нём могло быть куда больше. Вот и в десятке Горыни числилось пятнадцать воинов, а всего в Перуновой сотне Медведевского уезда было почти полторы сотни воинов. Десяток ему действительно достался непростой, но и в той, прошлой жизни у него было достаточно много сложных сослуживцев. И кавказцы признающие только авторитет силы и мастерства, и украинцы мечтающие забраться куда-нибудь потеплее, и всякого хватало. Так что этого испытания он не боялся. Вопрос с начальником склада вещевого имущества и боеприпасов тоже решился быстро, и к тому времени когда сотня вернулась со стрельбища, у Горыни всё было готово.

Дубыня сам нашёл его во дворе и присел рядом на жалобно скрипнувшую лавку.

– Ты, угощение-то воям составлять будешь? Не каждый день десятника меняем.

– Так готово уже всё.
– Горыня повернулся к Дубыне, и улыбнулся.
– Первым делом от князя туда зашёл. И стол, и угощение. Только вас ждал.

Выпив за государя, за князя и братство, и вкусив от мастерства повара, перешли к текущим делам.

– Я братие за место это не дрался, и мне оно досталось волей князя. Спорить с ним тяжело, - при этих словах дружинники усмехнулись.
– Но вот моё мнение. Если не в бою, и есть время, каждый из вас сделает мне честь, показав на ошибки, и подсказав как правильно. Особенно это касается дел хозяйственных в которых я совсем плохо понимаю. Но и в бою, при возможности выслушаю совет. Начальник конечно должен быть один, но ваш опыт и знания я очень ценю.

– А что по припасу огненному?
– Поднял голос Анисим - один из лучших стрелков в сотне.
– Прошлому разу, за свои докупали.

– Припаса получили по норме. Тут я ничего сделать не могу и нормы те, не я утверждаю. Но договорился отдельно докупить две тысячи патронов. Если считать с теми что положены по списку, то получается по три сотни на каждого. Хватит этого?

– По три сотни-то хватит.
– Анисим заметно повеселел.

– Кроме того, я предлагаю тем у кого ружьё и скорострел не основное оружие поделиться со стрелками, чтобы те, имели запас.

– А сам-то сколько берёшь?
– Задорно выкрикнул с дальнего края стола дружинник Гаврило, работавший парой сабель.
– Твои-то скорострелы, в три горла жрут!

– Себе купил тоже две тысячи патронов, и договорился ещё на пять тысяч. А если сделаю одну штуку, то повезём ещё десять тысяч.

– Я тако понимаю, что не просто так берёшь тьму огненного припаса.
– Дубыня задумчиво посмотрел на Горыню и улыбнулся.
– Но видел твои поделки в бою, и всем братием скажу, ежели хоть половина тех пуль уйдёт по врагу, им совсем не лепо будет.

Сидящие расхохотались и пир пошёл куда веселей.

А днём, специально приехавший с Горыней от князя Стародубского поверенный, уже предоставил список домов подходящих для нового статуса Горыни. Из всех строений Горыня выбрал просторный двухэтажный каменный дом, с большим подворьем, и что очень важно каменным сараем, высоким забором и расположенный через одну улицу от дружинных казарм. Весь дом обошёлся в тысячу рублей, и оставалась сущая мелочь. Нанять работников, привести пустовавший дом в жилой вид, и вообще обустроить. Скинув все хозяйство на княжеского поверенного, Горыня съездил к мастеру у которого делал автомат и арендовал его заводик, озаботив того покупкой хорошего фрезерного станка, и переделкой горна. Потом, уже к вечеру появился у Анастасии, и поднеся пару роскошных китайских платков, и искусно сделанную серебряную птичку, уговорил её помочь с изготовлением взрывчатки, тем более, что древесный спирт, для каких-то других надобностей уже получали на маленьком заводике в Медведевске.

Все три недели пролетели единым мигом, и Горыня едва успел сделать всё что хотел ко дню отъезда. Дубыня получил два десятка зарядов для своей ручной пушки, стрелки осваивали пусть примитивную, но вполне рабочую оптику на винтовках, а в телеге с высокими бортами лежали полсотни гранат, и столько же мин, с простыми словно палка ударными взрывателями из переделанных патронов. Главная же гордость Горыни - весьма удачная реплика пулемёта Максим, с длинной матерчатой лентой и даже ребристым кожухом водяного охлаждения. Правда, чтобы закончить эту работу пришлось нанимать двух мастеров и одного ювелира, но дело того стоило. Пулемёт, получившийся тяжёлым словно пушка, несмотря на частые задержки выдавал сумасшедшую плотность огня, а ствол дополнительно укрепили рунами, что позволяло надеяться на долгий срок службы. Пришлось поставить этого монстра на колёсный лафет, и лепить широкие клёпаные колёса, чтобы это чудо не вязло на мокром грунте.