Любимые забавы папы Карло

– Ступай, купи своей мачехе пиво, себе мороженое и в дальнейшем ходи по улицам аккуратно.

– Здесь очень много денег, – попятилась я.

– Извини, у меня нет мелочи.

– А как мне их отдавать? Я пока еще не работаю!

Женщина силой впихнула в мой кулачок ассигнацию.

– Держи, это подарок.

– Раиса не разрешает мне брать ничего просто так, – прошептала я, – коли взяла – надо вернуть.

Незнакомка присела передо мной.

– Послушай! У меня есть деньги, ты свои потеряла. А бог велит помогать друг другу. Никому не рассказывай про рубль, просто ступай в магазин.

– Бога нет, – уверенно сказала я, – нам в школе объясняли.

– Ладно, – кивнула дама, – спорить не стану. Ты отдашь мне рубль потом, когда вырастешь. Станешь большой, красивой, получишь зарплату, пойдешь по улице и увидишь маленькую девочку, которая потеряла деньги, подаришь ей рубль, и мы будем квиты.

– Но получится, что я верну деньги не вам! – воскликнула я.

– Это неважно, – улыбнулась дама, – мне когда-то, очень, очень давно, тогда тебя еще на свете не было, помогла одна женщина, теперь я выручаю из беды тебя, а уж ты тоже, сделай одолжение, протяни руку помощи нуждающемуся. Если каждый так поступит, на свете не будет несчастных.

Я потрясла головой. Удивительное дело, в школе на уроках учителя часто гудели: «Надо быть добрыми», – но отчего-то их сентенции смешили, порой раздражали нас и мигом вылетали из головы.

А женщину, подарившую мне рубль, я вспоминаю до сих пор, вижу ее мягкую улыбку, красивые темно-каштановые волосы, карие глаза, ощущаю запах нежных духов и очень хорошо помню фразу: я помогу тебе, ты другому, он третьему, и все станут счастливы.

Вздохнув, я пошла искать нужный подъезд. Говорят, неумеренная сентиментальность – признак надвигающейся старости. Хотя мне до пенсии очень и очень далеко, и сейчас нужно не предаваться воспоминаниям детства, а искать ожерелье Киры, моей несчастной, наивной подружки, лежащей до сих пор без сознания в реанимации. Хорошо, хоть я сообразила позвонить Лизе, в отделении у которой лежит Кира, и теперь спешно прилетевший из командировки Борис уверен, что его жена очутилась в клинике из-за чрезмерного увлечения «волшебными тайскими таблетками».

Дверь в квартиру Залыгиной была открыта и подперта табуреткой, а на лестнице, на подоконнике, сидела девушка в шортах и футболке, измазанной краской.

– Там ремонт? – спросила я.

– И что? – мгновенно полезла в драку девица. – Шума нет, стены не ломают, пол не вскрывают, нечего тут претензии предъявлять!

– Мне нужна Ника Залыгина, – улыбнулась я, думая, что сердитая малярша, услыхав имя нанявшей ее хозяйки, сменит гнев на милость.

Девица соскочила с подоконника, уперла руки в бока и рявкнула:

– Даже лучше не начинайте! До двадцати трех часов я имею право делать что хочу. Насчет запаха заткнитесь, и ваще, чего все ко мне идут? Почему мой ремонт поперек горла людям встал? Рыскины и Волковы тоже квартиры в порядок приводили, так к ним никто носа не показывал! А ко мне шеренгой прут!

– Вы Ника?

– И что теперь? Хоть все домоуправление приведи, я на них плевать хотела!

– Я не ваша соседка.

– Тогда чего лезешь? – окончательно разъярилась Залыгина.

– Вы меня не поняли…

– Совсем дура, да? Стоишь тут, на запах жалуешься!

– Вовсе нет, ничего такого я не говорила! Мне ваш адрес дал Петр Попов.

Ника отступила к подоконнику.

– Кто? – тихо спросила она.

Я отметила, что ее голос изменился, и повторила:

– Петр Владимирович Попов, владелец бутика, откуда вас уволили.

Ника прикусила нижнюю губу, потом решительно тряхнула волосами и снова бросилась в бой:

– Я уволилась по собственному желанию!

– Верно.

– Меня привлечь нельзя!

– Никто и не собирается! – воскликнула я.

Залыгина спросила:

– Зачем вы тогда явились?

– Поговорить.

– Вы из милиции?

– Нет, конечно.

– Слушайте, – осмелела Ника, – что вам надо?

– Вы Михаила Попова знаете?

Ника всплеснула руками.

– Ой! Но он давно здесь не бывает! Вы зря приехали.

– Почему? – решила я поддержать разговор.

– Знаете, – проникновенно сообщила Ника, – ваш муж врун и гад!

– Почему вы так решили? – осторожно осведомилась я.

– Надеюсь, вы не собираетесь мне глаза выцарапывать? – деловито осведомилась Ника.

– А есть за что?

Залыгина скривилась.

– Ну тогда зимой вы погорячились. Да и я всего не знала.

– Мы встречались зимой?

– Ага.

– И где же?

– Вы меня не узнали?

– Простите, нет.

– Ясно, – протянула Ника, – пришли, значит, свое сокровище искать! Это он вам наврал, что со мной живет? Мастер спорта по брехне.

– Кто?

– Да Миша ваш! – заорала Ника. – Нечего на меня наезжать, лучше бегите прочь от гада! Он мерзавец, подонок, враль… да я… да мы… да нас…

– Вы можете спокойно объяснить, в чем дело? – попросила я.

Ника взобралась на подоконник.

– Идиотская ситуация! Первый раз в такой оказываюсь. Вы в курсе, чем ваш муженек промышляет?

– Ну…

– Вы такая лохушка или с ним в доле состоите?

– Лохушка, – быстро закивала я, – сделайте одолжение, просветите меня.

Ника неожиданно улыбнулась:

– Дуры мы, а такие, как Миша, нас ловят. Смотрите, я работала у Попова, была на хорошем счету, замуж, конечно, хотелось. Но, с другой стороны, что в этом плохого? Понятное желание!

Я спокойно слушала уже известную историю про обман с вещами.

– Я не знала, что он женат, – каялась Ника, – я не из тех, кто парней из семьи уводит. На меня штамп в паспорте, как ушат холодной воды, отрезвляюще действует. Только Миша вел совершенно свободный образ жизни, мы вместе все выходные и праздники гуляли, он у меня жил, иногда только уходил, но редко. Ну вы бы в подобном случае чего плохое заподозрили?

– Нет, – покачала я головой.

– Во, – подняла палец Ника, – и ведь когда вы дебош устроили, у меня тоже ничего не щелкнуло, наверное, я дурой кажусь, да?

– Извините, – продолжала я исполнять случайно доставшуюся мне роль жены Михаила, – я плохо помню детали.

– Да и то верно, – согласилась Ника, – вы в тот день были похожи на сумасшедшую. Мы с Мишкой пошли в харчевню, «Бутерброд наоборот» называется.

Я кивнула. Знаю это заведение.

– Сидим себе спокойно, – бубнила Ника, – жрем сандвичи. Вдруг хрясь! Вы влетаете! Подбегаете к столику и орете: «Ага! Ты меня всегда обманывал!» Бац, бац Мишку по щекам.

– Вы уверены, что это я была?