Любишь или нет?

— Где я? — тихо произнес Роналд, едва ворочая распухшим языком.

Слова отозвались в его голове такой болью, что ему снова пришлось закрыть глаза.

— Вы лежите на кухне, в гостинице. Неужели не помните?

— Нет.

Мейбл прикусила пухлую губку, с огорчением взирая на распростертое тело самого великолепного мужчины. Он снова открыл глаза и задержал взгляд на ее губах. Кажется, их вид принес ему облегчение.

— Минут пятнадцать вы находились без сознания, не удивительно, что в голове у вас все перепуталось. — Мейбл настороженно огляделась и понизила голос. — А вы помните, что привело вас в гостиницу?

— Нет, — ответил он, подумав. — Похоже, я ничего не помню.

Роналд заметил, что его ответ огорчил девушку, уголки ее ярких губ опустились, придав ей вид обиженного ребенка. Ему понятно было ее огорчение. Раз они целовались, значит, были хорошо знакомы.

— Надеюсь, у вас это скоро пройдет, — неуверенно сказала Мейбл. — Обязательно пройдет, — уже твердо повторила она.

Он не понял, кого именно девушка пыталась убедить в этом, его или себя, но испытал признательность за ее искреннюю озабоченность. Ему даже показалось, что сквозь туман забытья проступает милый облик, которым некогда он был очарован, и сливается с обликом той, что сейчас смотрела на него. Да, да! Он вспомнил ее! Вот только как ее зовут он не сказал бы даже под дулом пистолета…

— Если вы мне поможете, я сниму с вас куртку. — Она заговорила шепотом, словно их кто-то мог подслушивать. — Меня беспокоит, что в кармане куртки у вас пистолет.

Святые угодники! Откуда у меня пистолет? И зачем? Роналд искренне удивился.

— Я вооружен? — недоверчиво спросил он и увидел, что девушка кивнула, нервно покусывая губы. — Вы уверены?

Она приложила палец к губам.

— Тише! Вам грозит опасность!

Какая еще опасность может мне грозить? Ему стало холодно. Он дотронулся до куртки и обнаружил, что она мокрая. Может, девушка хотела сказать, что мне грозит опасность простудиться? — подумал Роналд.

— Вам лучше раздеться, — повторила Мейбл.

— Хорошо, — согласился он и, превозмогая острую боль в голове, приподнялся и сел.

Она стянула с него мокрую куртку, подпирая со спины своим телом. Восхитительное ощущение близости ее тела искупало испытываемые Роналдом страдания. Он вдыхал запах ее кожи, темные локоны коснулись его лица, В этом положении он готов был оставаться до бесконечности. Но девушка вдруг отпрянула от него, словно обожглась. Теперь он видел ее со спины, пока она развешивала на спинке стула его куртку. А когда снова обернулась к нему, то заметил, что щеки у нее порозовели. Без куртки, а главное, без ее близости, стало еще холоднее.

— Почему на мне мокрая одежда? — спросил он. — Вероятно, ударив, ваша тетушка облила меня водой, чтобы привести в чувство?

— Нет. Падая, вы смахнули на себя стоявшую на столе бутылку с водой.

— Понятно. — Роналд тяжело вздохнул. — Мне холодно в мокром.

Сидя на полу, он расстегнул пояс джинсов и начал стягивать с себя мокрую водолазку.

— Что вы делаете?! — в панике воскликнула Мейбл.

Видимо, в своих отношениях мы не заходили так далеко, раз ее пугает вид моего обнаженного тела, решил он. А жаль! Он был почти уверен, что именно секс на кухонном столе и стал для него роковым, послужив основанием для сурового, так сказать, подзатыльника, которым наградила его старая опекунша этой девушки. В таком случае он мог бы рассчитывать в ближайшем будущем на дальнейшее развитие их отношений. Разумеется, после того, как он избавится от пульсирующей боли в голове.

— Снимаю мокрую одежду, — буркнул он, дав ей понять, что в сложившейся ситуации ему не до соблюдения внешних приличий.

Она очаровательно покраснела лицом и шеей, к которой он бы с удовольствием прильнул губами. Потом, все это потом, уговаривал себя Роналд, потихоньку стягивая через травмированную голову мокрую водолазку. Он застонал от усилившейся боли, когда голова застряла в узком вороте.

— Я помогу!

С этими словами Мейбл бросилась к нему, растянула горловину и высвободила его больную голову.

— У вас чудодейственные руки, — сказал он, — от их прикосновения стихает боль.

Она стояла перед ним на коленях, материя ее длинной рубашки натянулась, обрисовав то, что скрывалось под ней, с такой выразительностью, что тяжесть и боль в паху заглушили на мгновение головную боль. Не задумываясь, Роналд положил руки на плечи девушке и притянул ее к себе.

— Я хочу вас поцеловать, — шепнул он.

— Но ваша голова…

— Ради вашего поцелуя стоит потерпеть.

Мейбл не оттолкнула его и, когда их лица сблизились, с готовностью приоткрыла свой рот. Обхватив голову парня, она прижалась к его губам, но тут он вскрикнул от боли, потому что ее пальцы надавили на ушибленное место.

— Господи! Я совсем забыла! Простите! Вам очень плохо? — запричитала Мейбл.

— Ничего страшного, только невыносимо болит голова.

Новый приступ боли вернул его к реальности. Надо все-таки разобраться, почему он оказался в гостинице и кто для него эта девушка в белом одеянии, подозрительно напоминающем ночную рубашку. А самое главное — кто, черт возьми, он сам? Несмотря на холод в кухонном помещении, его кинуло в жар, когда обнаружилось, что ему не удается вспомнить свое имя. Широко раскрыв глаза, он молча смотрел на девушку.

— Что с вами? — спросила Мейбл со слезами на глазах.

Странное поведение Ралфа Хоупса пугало ее.

— Могу я спросить у вас, — медленно заговорил он, не сводя с нее взгляда, — кто я?

Мейбл ахнула, и в этот момент в кухню вошли врач Линн Фулз и тетушка Айви.

5

Ворочаясь в постели гостиничного номера, Джон Вудфорд вспоминал костюмированную вечеринку в гостиной. Если не считать знакомства с женщиной-врачом Линн Фулз, приехавшей на выходные из Лондона, можно считать, что вечеринка не удалась. Настоящей игры в хеллоуин не получилось, и этому было объяснение. Слишком много собралось незнакомых людей. А для розыгрыша желательно знать характерные особенности пусть не всех, но большинства участников. Рыжие волосы и спортивная фигура Линн Фулз сразу привлекли его внимание. Правда, женщина держалась весь вечер скованно и не отвечала на его заигрывания. Ничего, впереди у него есть время растопить ее холодную неприступность.

Джон улыбнулся, вспомнив старую миссис Томпсон в роли главного преступника. Ее жаргонные словечки стоило записать и послать кузену Роналду. Пригодятся ему для очередной книги о преступниках. Он зевнул и, засыпая, самодовольно подумал, что сам он прекрасно справился с ролью полицейского. Жалко, что дед не видел его в этой роли.

Сон Джона всегда отличался повышенной чуткостью. Стук в дверь соседнего номера, в котором со вчерашнего дня поселилась Линн Фулз, заставил его мгновенно проснуться. Быстро натянув джинсы, он выглянул в коридор и увидел, что миссис Томпсон шепчется о чем-то с докторшей. Нужно было иметь крепкие нервы, чтобы не вздрогнуть при виде костлявой фигуры старухи в длинной белой рубашке. Чтобы успокоиться, Джон сосредоточил внимание на красивой фигуре Линн Фулз в шелковом халате бирюзового цвета.

— Я только переоденусь, — отчетливо произнесла миссис Фулз и скрылась в номере.

— Что случилось? — спросил Джон у старухи, уверенный, что она сразу заметила его.

Удивительная старуха, казалось, обладала способностью видеть даже то, что творилось за ее спиной.

— Не спится в одиночестве, Джон? — игривым тоном спросила Айви, скользнув хитрым взглядом по его обнаженной груди.

Чертова старуха, улыбнулся Джон, девяносто лет, а туда же — флиртовать!

— Ну, не то, чтобы не спалось…