Любить друга отца

Не стал спорить, ибо сейчас мне было абсолютно пофиг. Просто плевать.

Что происходило дальше помню очень смутно. Помню лишь мелкими отрывками.

***

Медленно открыл глаза и сел на кровати, тут же начав осматриваться. Где я? Что произошло? В голове тут же всплывают события вчерашнего дня и вечера, на меня снова наваливается непередаваемая тоска. Лариса, Роман, правда, что Маша не моя дочь.

Встав с кровати, я вышел из комнаты в поисках хозяйки квартиры. Услышав шум чайника на кухне, я направился на звук и уже в следующую секунду остановился в дверях комнаты, смотря на Вику, которая готовила завтрак.

— Привет, — виновато проговорил я, не помня как вчера вел себя.

Да и плюс мне было стыдно, что молодая девушка увидела меня в таком состоянии.

Повернувшись ко мне, Вика слегка улыбнулась, отставив сахарницу в сторону.

— Доброе утро, — улыбнулась она. — Будешь завтракать?

— Нет аппетита, — монотонно ответил я, присаживаясь за стол. — А вот кофе бы выпил.

Молча кивнув, Вика сделала две чашки кофе и села рядом со мной.

— Матвей… — голос девушки вывел меня из размышлений. — Что вчера произошло?

Тяжело вздохнул, опустив голову. Внутри по-прежнему была горечь, а от похмелья было еще хуже.

— Лариса изменяла мне с моим другом, — отставив в сторону кофе, устало провел ладонями по лицу. — И Маша не моя дочь…

На несколько минут над нами нависло молчание, которое напрягало больше, чем сама сложившаяся ситуация.

— Мне очень жаль, Матвей… — с грустью проговорила Вика, осторожно взяв меня за руку.

— Спасибо за поддержку, — встав из-за стола, я бросил в ее сторону лёгкую улыбку. — Вика, я пожалуй пойду. У меня есть дела еще сегодня. Спасибо, что позволила остаться на ночь.

Больше ничего не сказав, ушел, направляясь на работу. Состояние было нерабочее, но домой мне ехать не хотелось. Не хочу видеть Ларису. Не хочу видеть этот дом, который напоминает о той иллюзии семейной жизни, которая была.

Глава 11

Таня.

Вика уговаривала меня остаться и поговорить с ее отцом, но сейчас мне этого не хотелось. Я хотела держать беременность в тайне, прекрасно понимая, что Леша будет чувствовать себя виноватым перед памятью умершей жены, да и мне было стыдно смотреть в глаза подруге и приходить в этот дом, но это было единственное место, куда я могла прийти и не думать о пьянстве приемных родителей.

Мама и папа погибли, когда мне было всего пять лет, и меня удочерили папин брат со своей женой. Все было хорошо, но, когда его уволили с работы, жизнь превратилась в сущий ад. Дядя стал часто уходить в запои, а его жена пила вместе с ним.

Постепенно возвращаться домой стало просто невыносимо. Они вымещали всю злость на мне, но я терпела, только чтобы не попасть в детский дом.

Сбегала из дома, чтобы не видеть пьянок, но приходилось возвращаться, только потому что другого выхода не было. Тетя забирала все пособие, которое мне платило государство после смерти родителей, чтобы иметь хотя бы какие-то деньги, а я устроилась работать в местный магазин уборщицей. Платили, конечно немного, но на личные расходы хватало.

Чем больше проходило времени, тем больше я понимала, что не могу позволить себе снимать даже комнату. Поэтому молча терпела, скрепя зубами.

Сегодняшний вечер не отличался от предыдущих совершенно ничем. Как обычно меня ждала очередная пьянка и очередные слезы в подушку по ночам. Но я даже подумать не могла, что сегодня все станет намного хуже…

Вопреки уговорам Вики поговорить с ее отцом, я ушла домой. Состояние было не подходящее для разговоров. Да и плюс токсикоз давал о себе знать.

Устало вошла в квартиру, в нос тут же ударил противный запах табака и алкоголя, от которого меня сразу замутило.

Медленно прошла на кухню, откуда доносились крики и маты, и снова окунулась в тот ужас, который испытывала изо дня в день.

Слезы защипали в глазах, когда я увидела местных алкашей во главе с тетей и дядей.

— О, Танюха пришла, — проговорил дядя, заметив меня. — Сгоняй в магазин за водочкой, а?

— Дядь Ген, хватит, я вас прошу… — умоляюще проговорила я в надежде, что меня услышат, но это только разозлило его.

Встав со стула, он подошел ко мне, одаривая злобным взглядом.

— Ах ты паршивка! — с силой схватив меня за волосы, прошипел он. — Ты отказываешься делать, что тебе говорят старшие?

Сжав волосы в ладони, он оттянул их назад, причиняя этим самым боль.

Слезы одна за одной покатились по щекам и, собрав все силы в кулак, я ударила его по лицу, о чем пожалела в следующую минуту.

Со злостью он оттолкнул меня в сторону и, не удержавшись на ногах, я упала, ударяясь лбом об острый угол стула.

Судорожный всхлип сорвался губ, я поняла, что это была последняя капля.

Медленно открыв глаза, я увидела капли крови, от вида которых меня стало мутить.

— Ах ты дрянь! Еще руку поднимать на меня вздумала! — резко, словно куклу подняв меня с пола, прошипел дядя.

— Да я бы давно на твоем месте трахнул ее! — пробурчал один из собутыльников приемных родителей, и меня накрыл настоящий ужас, когда Гена расстегнул ремень и вытащил его из петель брюк.

Я не успела опомниться, как последовал удар ремнем по животу. Боль пронзила все тело. Слезы непослушно катились по щекам, а удары продолжались. Гена бил по чем попало. По животу, спине, ногам, рукам, лицу.

Я плакала и кричала, пытаясь закрыть живот от ударов, но Гена не останавливался. Бил все сильнее, вкладывая в удары всю злость, которая только была у него в мою сторону.

В какой-то момент он остановился, отойдя от меня на несколько шагов. Я лежала на полу не шевелясь, лишь вздрагивала от болезненных вдохов и молилась, чтобы это все закончилось.

Я не помню, сколько прошло времени, не помню, когда они ушли, но я позволила себе подняться с пола только тогда, когда наступила полная тишина и я услышала звук закрывшейся входной двери.

Перебаривая боль во всем теле, я еле дошла до своей комнаты, держась за стену. Только и смогла что упасть на кровать и расплакаться. Я устала от этой боли, как физической, так и моральной.

Слезы снова защипали глаза, и я позволила им выйти наружу.

Звонок в дверь заставил вздрогнуть от неожиданности. Несмотря на боль, я еле-еле поднялась с постели, так же держась за стену подошла к двери.

Мне было плевать, кто пришел. Было плевать, что со мной сделают, и, даже не посмотрев в глазок, я открыла дверь.