Любить друга отца
Шрифт:
— Ну и ладно, — довольно улыбнулась женщина. — Значит я ее все-таки забрала.
Далее последовал душещипательный рассказ об их семейной жизни с Матвеем, как сильно она его любила, как дорожила их отношениями, и в какой-то момент я поняла, что что-то не так.
У меня неожиданно начала кружиться голова. Ноги стали ватными, стало тяжело контролировать тело.
Даже в таком состоянии я смогла рассмотреть победоносную улыбку на лице Ларисы, которая ничего хорошего не значила.
— Зря ты стала на моем пути, дорогуша. Надеюсь, ты успела сказать Матвею прощай, потому что с
И все… Это были последние слова, которые разрушили все, во что я верила и чем жила. Эти слова стали крайней точкой отсчета моего путешествия в омут ненависти и боли.
Я медленно открываю глаза, но яркий дневной свет заставляет зажмуриться. Что со мной? Где я?
Кое-как начав контролировать тело, я приподнялась на локтях. И, если бы не противный ком в горле, я бы закричала от ужаса. Я лежала полностью обнаженной в нашей с Матвеем постели, а рядом лежал довольно улыбающийся Роман, такой же обнаженный, как и я.
— Тебе понравилось, малышка? — довольно улыбается он, проводя холодными пальцами по моей обнаженной спине.
Я даже среагировать не успеваю. Дверь в комнату неожиданно открывается, входит Матвей, но тут же замирает, смотря на меня и Романа.
Глава 18
Вика.
Я даже среагировать не успеваю. Дверь в комнату неожиданно открывается, входит Матвей, но тут же замирает, смотря на меня и Романа.
Замерев, смотрю на Матвея не в силах произнести и слова. Сердце бешено колотится в груди. В висках оглушающе колотит.
— А у тебя хороший вкус на баб, — встав с кровати, проговорил Роман и стал одеваться.
Без эмоций подойдя к нему, Матвей что есть силы ударил мужчину кулаком в лицо несколько раз и отойдя на пару шагов перевел свой взгляд на меня.
Я так и сидела на кровати полностью обнаженной со слезами на глазах, смотря на любимого человека…
Как назло в память врезается небольшой кусок воспоминания, от которого меня пробивает крупной дрожью.
— Не трогай меня… — шепчу еле слышно, пытаясь оттолкнуть от себя мужчину.
Тело не слушается, словно парализовано. Я только и ощущаю на своем теле чужие руки, которые властно избавляют меня от одежды.
— Матвей… — шепчу я, закрывая глаза.
Голова жутко кружится, меня начинает мутить.
Мужчина нависает надо мной, накрывая мои губы грубым поцелуем.
— Сегодня я буду Матвеем.
Тяжело дыша, смотрю в его глаза. Слезы медленно катятся по щекам, но мне плевать.
— Выслушай… Пожалуйста… — умоляюще шепчу я, но его лицо лишь искажается в злой гримасе.
Он медленно подходит ко мне, останавливаясь в нескольких сантиметрах.
— Ну что, натрахалась? — шипит он, хватая меня сзади за шею и с силой притягивает к себе. — Натрахалась? Шлюха ты, Вика! Убирайся из моего дома, чтобы я тебя больше никогда не видел!
Слезы обжигающими каплями скатываются по щекам, заставляя задыхаться от боли. Сердце гулко колотится в груди, словно в последний раз.
Грубо отпустив из крепкой хватки, он еще раз окидывает
меня презрительным взглядом и молча выходит из комнаты.Тело начало меня слушаться, на подкашивающихся ногах я кое-как встала с кровати, лихорадочно натягивая на себя одежду. Только сейчас до меня дошло, что Роман уже ушел, но мне было глубоко плевать на него.
Выйдя из комнаты, я прошла в рабочий кабинет Матвея. Я должна поговорить с ним, должна попытаться объяснить, что не изменяла ему.
Медленно пройдя в глубь кабинета, я увидела любимого сидящим в кресле со стаканом янтарной жидкости в руках.
— Матвей… Выслушай меня, пожалуйста… — окликнула его дрожащим голосом. — Я не изменяла тебе… Я люблю только тебя…
Слезы снова покатились по щекам. Глаза неприятно жгло, но было плевать. Я должна объяснить ему. Он должен мне поверить. Он же любит меня…
— Послушай, — встав с дивана, он прошел к столу и, поставив на него стакан, повернулся ко мне, делая навстречу несколько шагов. — Убийся из моего дома, пока что я прошу по хорошему. Уходи! Пока я себя контролирую, Вика.
Он тяжело дышал, смотря на меня холодным взглядом. В его глазах полное безразличие и холод.
— Матвей…
— Убирайся! — более злобно прошипел он, подходя еще ближе. — Я больше не хочу тебя видеть, никогда! Ты оказалась такой же шлюхой, как и Лариса!
Его слова причиняют боль, но я молча смотрю на него, еле держась на подкашивающихся ногах. Сердце снова щемит болью.
Перед глазами мелькает сегодняшнее счастливое утро. Нежные поцелуи, его взгляд полный любви…
— Выслушай меня, прошу… — словно мантру шепчу я. — Ты же любишь меня…
— Люблю? — заливисто начинает смеяться он, а у меня от этого смеха по телу прокатывается ужас. — Да нихрена я тебя не люблю! Я просто хотел тебя трахнуть и больше ничего! Никаких планов, никакого совместного будущего!
Внутри все больно сжимается. Невыносимо больно мне становится только сейчас, какой-то частичкой души я понимаю, что это конец, но внутри все еще живет маленькая надежда, что он врет.
Ноги не слушаются, но я все равно подхожу к нему, пытаясь взять за руку, но он грубо отталкивает меня. Не удержавшись на ногах, я падаю на пол, упираясь в него ладонями.
— Уходи, Вика… — тяжело дыша, шепчет Матвей. — Уходи или я тебя уничтожу…
Слезы душат, не давая дышать. Мне кажется еще секунда и я просто умру от боли разрывающей меня изнутри.
Меня накрывает истерикой до болезненной дрожи. В груди словно пробили огромную дыру и медленно сыпят соль на открытую рану.
Только сейчас в полной мере я ощущаю, что это конец. Он мне не верит и, видимо, не поверит никогда. Только сейчас я в полной мере осознаю, что сегодняшнее нежное утро было последним.
Я не помню как добиралась домой. Все словно в тумане. Словно я наблюдаю сюжет какого-то фильма.
Я брела по заснеженной улице, словно в никуда. Со стороны можно было подумать, что я сумасшедшая, и именно так на меня смотрели прохожие. Как на сумасшедшую.