Любить монстра

— А деньги? — напоминает она.

— Район Первомайский, дом — восемь. Подойдешь послезавтра в семь вечера. Раньше не могу. Дела, — говорю. Ребёнка жалко.

К этому моменту, надеюсь, что улажу все дела. А если нет, и за мной будет слежка, попрошу отдать деньги Машку или Гену. Я не смогу лишить малыша еды, если у его «мамы» проституция — единственный заработок.

— Обманешь? — бросает Лиза.

— Нет, — коротко отвечаю и ухожу.

— Ты всегда была правильной, совестной девочкой и я приду послезавтра! — кричит мне в след Лиза, но я не оборачиваюсь.

О, да! Я всегда старалась быть хорошей, думала удочерят, но теперь я понимаю, почему за три года этого никто не сделал.

Мы просто были — живым товаром, и от этого ярма никто не мог избавиться.

А ведь всё могло бы быть по-другому…

У каждого должен быть второй шанс, на ещё одну семью!

А сколько нас таких было? Даже страшно представить! От чего внутри, возникала некая жгучая злость от обиды, за каждого ребёнка, моих друзей, подруг.

Так не должно быть…

Я шла с этими мыслями, не чувствуя боли в ногах до самого дома Генки. Около подъезда ввела знакомый код, прокралась мимо дремлющего консьержа, поднялась на третий этаж и машинально позвонила в дверь. Один раз. Второй. Настойчиво и долго. И спустя минуту, услышала за дверью до боли знакомые шаркающие шаги, домашними тапочками по полу, которые часто слышала, приходя к Генке в гости.

— Кто? — хрипло спрашивает, напряжённым голосом, совсем не спеша открывать мне.

Если люди Никона к нему наведывались, то я вообще удивлена, как он к двери ночью подходит. Мне просто не хотелось врываться к нему без предупреждения, хотя я могла воспользоваться запасным ключом. И воспользовалась бы, если бы он не открыл или не подошёл к двери!

Но так даже лучше…мне хотелось посмотреть ему в глаза!

— Кошка! — коротко бросаю, и все звуки на мгновения стихают.

После чего слышится щелчок замка, и дверь слегка приоткрывается. Как только сонное лицо Генки появляется в проёме, я сразу выписываю ему жгучую пощёчину. Сильную. Как я умею.

Генка немного морщится, закрывает глаза, плотно сжимает губы, но не отклоняется в сторону. И я бью ещё одну пощёчину, потом третью, толкаю его в грудь, кричу и плачу.

Не так я хотела, но увидев его — платину прорвало. Обида. Злость. Огорчение. Всё вырвалось наружу. А тут ещё и расстройство через Ника.

Получай Генка за всех!

Он вытерпел всё по-честному, пока у меня последние силы не иссякли, после чего обнял за плечи и крепко прижал к груди, пока я рыдала на разрыв и успокаивалась. А после завёл меня в квартиру, напоил горячим чаем, накормил и дал принять горячий душ.

При этом, мы почти не говорили, между нами стояло явное напряжение, но Генка всё время бросал на меня виноватые, стыдливые взгляды. А с покрасневшими щеками от моих ударов, и парочкой старыми синяками под глазами, он выглядел так жалостливо, что я уже мысленно его простила. Но только мысленно.

Он у меня ещё не скоро получит помилование! Пусть немножко помучается.

— Коть, — тихо начинает он, когда я выхожу из душа, обмотанная в одно лишь полотенце. — Давай поговорим? — просит.

— О чём? Как ты меня проиграл бандиту? — спрашиваю просто.

— Прости меня! — говорит виновато. — Я не знаю, что на меня нашло. Я готов даже закрыть глаза на то, что у вас могло быть с этим Барсом! Сам виноват.

— Готов закрыть глаза? Ты в своём уме? — сержусь я.

— Мы вместе три года, разве одно недоразумение может стать между нами?

— Вот именно! Мы три года были вместе, а ты так легко проиграл меня в карты! Я не верю больше тебе и между нами всё кончено. Навсегда! — кричу, направляясь в его комнату. Знаю, что где-то в ней, остались мои прежние вещи, которые были у него на всякий случайный. Вдруг я в гости зайду, а на нас страсть нахлынет…

— Я думал что выиграю! — твердит он, направляясь следом.

— Отстань! Я к тебе не за этим пришла! — отмахиваюсь, отыскав в шкафу джинсы и футболку. — И у меня нет времени на разборки. Если ты не хочешь чтобы тебя убили, ты должен мне помочь. За мной следует Барсов…

— Три дня ведь уже прошло! — обрывает меня Генка.

— Пойди и скажи это Барсову, который решил оставить меня себе! — кричу, но он лишь опускает взгляд в пол. — Так и знала, — добавляю. — Ты никогда бы не смог меня защитить. Кто я была для тебя?

— Я люблю тебя! — срывается на крик Генка. — Разве я виноват, что нам перешёл дорогу самый ужасный псих города, которого все боятся! Я не могу пойти против него! Он бандит и убийца, к тому же при власти и богатстве! Что я могу сделать?

Смотрю на Генку и удивляюсь, как я не заметила этой фальши в нём раньше. Как я его могла любить? Он совсем оказался другим, нежели я его знала! Трус! Слабак! Предатель!

Но я не должна его винить в том, что он не может пойти против Никона. Никто не может пойти против него! Даже я…

— Отвези меня к моим родителям, и мы будем квиты, — тихо говорю, взяв его за руку…

Глава 30

Никон.

«Она жива» — этих слов мне было достаточно, чтобы на мгновение потерять себя. Эти слова давно превратились в мечту, которая стала моей наивной, нездоровой фантазией. Фантазией — в которую верил только я!

А потом Гвоздь назвал имя Дины, и меня словно током прошибло. Грудь сдавила невидимая сила, разрывая моё сердце в клочья…

Так близко…она была со мною рядом…мой котёнок!

Я трогал её, смотрел в родные глаза и не узнал. Точнее чувствовал, что она моя девочка, но так упорно отрицал это, отталкивал её от себя, обижал. Не пускал к себе!

Свою малышку не узнать…

Как я только мог, быть таким слепым?

Ведь ещё с первого взгляда увидел в Дине своего котёнка. Обнимал, и ощущал всем своим существом — что это она! Но игнорировал внутренние намёки, злился на неё и на себя, расценивая это как предательство.

Но хуже всего было осознавать, как все эти дни я поступал с Мадиной!

Душил её, кричал, приказывал, оскорблял, угрожал, жестоко взял на столе и чуть не трахнул другую при ней! Кроме того, она узнала худшую сторону моей жизни, мои грязные предпочтения, извращённые мысли, жестокость и зверство. Это именно то, что я бы не хотел ей показывать. Я бы не хотел, чтобы она знала о моей бандитской жизни, об этих всех разборках и как они решаются.