Любить запрещается

Лорд Баклей усмехнулся.

– Вы подумали о Лулу?

Ария кивнула.

– Дарт играет с огнем. Но он не имеет права втягивать в это вас.

– Не могу понять, – сказала Ария, – почему она так невзлюбила меня?

– Вы довольно бестолковы, милая, вам это известно? – спросил лорд Баклей. – Лулу хочет выйти замуж за Дарта. Она пока что не заарканила его, а он достаточно ловок. Она не первая и не последняя женщина, готовая драться как тигр, чтобы залучить его в матримониальные сети.

– Какое это имеет отношение ко мне? – спросила Ария.

– Но это же очевидно! – ответил лорд Баклей. – Лулу хочет выйти за Дарта, а он не желает связывать себя, особенно на людях. Отсюда и домоправительница, она же хозяйка, которая распоряжается по дому, ухаживает за гостями, разливает чай.

Он говорил весело, но лицо Арии оставалось серьезным. Теперь ей стало ясно многое из того, что раньше казалось необъяснимым.

– У Дарта здесь довольно уникальное положение, – продолжал лорд Баклей. – Он знаком со всеми – с двором, высшим светом, актерами, дипломатическими шишками и, разумеется, со всеми, кто интересуется спортом. Он не пойдет на такую глупость, как заводить семью с Лулу Карло, чего та добивается. Она никогда не останавливается здесь, если в компании нет ни одной замужней женщины. Но Дарту приходится также не давать ей занять положение хозяйки дома, особенно когда дело касается гостей. А вы, дорогая, как раз и являетесь решением!

– Почему же он не объяснил мне всего этого? – спросила Ария.

– Дарт – и объяснять что бы то ни было? – Лорд Баклей запрокинул голову и расхохотался. – Он сам себе закон, он – человек, который действительно верит, что может делать что захочет, ни перед кем не отчитываясь, даже перед друзьями. Поэтому, наверное, я его люблю – и завидую. Надо иметь много денег, чтобы такое сходило с рук.

Ария села на стул за письменным столом.

– Даже не знаю, облегчили вы мое положение или усложнили. Теперь я, по крайней мере, понимаю, что происходит, но едва ли мне это нравится.

– Надеюсь, Лулу тоже так же считает, – сказал лорд Баклей с лукавой усмешкой.

– Она очень красивая, – вздохнула Ария. – Не могу понять, почему мистер Гурон не хочет жениться на ней.

– Не можете? – переспросил лорд Баклей. – Ну а я могу! Но довольно о Дарте и его женщинах, поговорим о нас.

– Я же сказала вам, что мне некогда, – ответила Ария.

– Я не верю, что вам есть чем заняться, – возразил лорд Баклей, – это все просто отговорки. Но я не обижаюсь, я человек простой. Мне достаточно сидеть здесь и смотреть на вас. Вид ваших губ меня зачаровывает.

Ария прижала ладони к щекам.

– Прошу вас! – воскликнула она. – Вы меня так смутили, я не знаю, что вам сказать.

В ответ лорд Баклей протянул к ней руки.

– Скажите, что я чуть-чуть нравлюсь вам, – попросил он.

– Я… я ничего о вас не знаю, я вчера впервые вас увидела.

– Я тоже впервые увидел вас вчера, но точно знаю, что думаю о вас. Вы красивы, вы милы, и сейчас я ничего на свете так не хочу, как поцеловать вас.

Ария встала.

– Уходите, – сказала она. – Вы не смеете так говорить со мной. Если вы не уйдете, я… – заколебалась она.

– Ну, и что же вы сделаете? – спросил лорд Баклей.

– Я… не знаю, – беспомощно проговорила Ария. – Вы несносны!

– Дорогая, конечно, гадко с моей стороны дразнить вас, – засмеялся он. – Но вы так восхитительны, когда негодуете, а когда нет, то просто обворожительны. Пожалуйста, скажите мне, что я хоть чуточку нравлюсь вам.

Он взял ее руку и поднес к губам. Они стояли в солнечном свете, льющемся из окна, а ее рука была прижата к его губам, когда неожиданно открылась дверь.

Ария виновато вздрогнула, но, к ее облегчению, в дверях стояла женщина, а не сам Дарт Гурон, как она опасалась.

– Мисс Карло хотела бы вас видеть, пожалуйста, мисс, – произнесла женщина, и Ария узнала в ней личную горничную Лулу Карло.

– Да, конечно, – ответила Ария, освобождая свою руку. – А где сейчас мисс Карло?

– В своей спальне. Я провожу вас, если пожелаете.

– Спасибо! Я скоро вернусь, – сказала Ария.

Она взяла со стола блокнот и карандаш и последовала за горничной, даже не оглянувшись на лорда Баклея. Она надеялась, что выглядит спокойной, хотя щеки ее пылали и она была одновременно смущена и раздосадована своей слабостью и тем, что горничная могла увидеть, как он целует ей руку.

Двери спальни Лулу Карло выходили на широкую площадку в конце лестницы. Горничная постучала и, когда капризный голос ответил, впустила Арию в комнату. Спальня представляла собой просторную комнату с высоким потолком и длинными окнами, выходящими на балкон, напротив которого стояла огромная кровать, задрапированная бархатом персикового цвета и украшенная разными ангелочками.

Лулу Карло возлежала, опершись на пирамиду из больших подушек. Поверх ночной сорочки на ней был пеньюар из розового шифона, отороченный лебяжьим пухом; ее губы красным рубцом выделялись на бледной белизне лица.

– Доброе утро! – выжидательно сказала Ария, остановившись у края кровати.

– Где мистер Гурон? – спросила Лулу настойчивым, резким тоном.

– Не имею малейшего понятия, мисс Карло. Сегодня утром я его еще не видела.

– Это ложь! – воскликнула Лулу Карло.

Ария напряглась.

– Боюсь, я вас не понимаю, – спокойно произнесла она.

Лулу Карло издала резкий смешок.

– Вы отлично меня понимаете, – сказала она. – Некоторое время назад я послала мистеру Гурону записку, но мне сказали, что он не может прийти, так как занят своей корреспонденцией. Вы его секретарь, поэтому я полагаю, что он был с вами.

– Боюсь, вас неверно информировали, – ответила Ария.

– Ну, тогда идите и разыщите мне его, – приказала Лулу. – Я хочу видеть его, и немедленно.

Ария хотела посоветовать ей встать с постели и самой пойти поискать мистера Дарта Гурона, но решила, что, если возникнет ссора, она не сможет состязаться с Лулу в грубости. Не говоря ни слова, она вышла из спальни и спустилась по лестнице в холл.

Поблизости никого не было, и, секунду поколебавшись, Ария постучала и открыла дверь в кабинет. Накануне вечером она узнала, что эта комната считается святая святых Дарта Гурона, в которую гости могли проникнуть только по особому приглашению.

Это была привлекательная комната, заставленная книгами и пропитанная особым мужским духом, что для Арии само по себе было облегчением после тяжелого экзотического запаха в спальне Лулу Карло.

Однако в комнате никого не оказалось, и она тотчас же ушла бы, не будь ее внимание привлечено картиной над камином. Это был мужской портрет работы Лоуренса, похожий на тот, что висел в Квинз-Фолли, – тот же изумительный цвет драпировки, так же превосходно очерченный поворот головы.

Картина в Квинз-Фолли была повреждена и не очень хорошо сохранилась; эта же была совершенна, и Ария стояла, вглядываясь в нее и впитывая очарование прекрасной живописи, присущее всем портретам этого мастера девятнадцатого века.