Люблю, люблю одну!

К ***

Глядися чаще в зеркала,Любуйся милыми очами,И света шумная хвалаС моими скромными стихамиТебе покажутся ясней…Когда же вздох самодовольныйИз груди вырвется невольно,Когда в младой душе своейСамолюбивые волненьяНе будешь в силах утаить,Мою любовь, мои мученьяТы оправдаешь, может быть!..

К ***

Мы снова встретились с тобой…Но как мы оба изменились!..Года унылой чередойОт нас невидимо сокрылись.Ищу в глазах твоих огня,Ищу в душе своей волненья.Ах! как тебя, так и меняУбило жизни тяготенье!..

Опасение

Страшись любви: она пройдет,Она мечтой твой ум встревожит,Тоска по ней тебя убьет,Ничто воскреснуть не поможет.Краса, любимая тобой,Тебе отдаст, положим, руку…Года мелькнут… летун седойУкажет вечную разлуку…И беден, жалок будешь ты,Глядящий с кресел иль подушкиНа безобразные чертыТвоей докучливой старушки,Коль мысли о былых летахВ твой ум закрадутся пороюИ вспомнишь, как на сих щекахИграло жизнью молодою…Без друга лучше дни влачитьИ к смерти радостней клониться,Чем два удара выноситьИ сердцем о двоих крушиться!..

Стансы

Люблю, когда, борясь с душою,Краснеет девица моя:Так перед вихрем и грозоюКрасна вечерняя заря.Люблю и вздох, что ночью луннойВ лесу из уст ее скользит:Звук тихий арфы златоструннойТак с хладным ветром говорит.Но слаще встретить средь моленьяЕе слезу очам моим:Так, зря Спасителя мученья,Невинный плакал херувим.

К Су<шковой>

Вблизи тебя до этих порЯ не слыхал в груди огня.Встречал ли твой прелестный взор —Не билось сердце у меня.И что ж? – разлуки первый звукМеня заставил трепетать;Нет, нет, он не предвестник мук;Я не люблю – зачем скрывать!Однако же хоть день, хоть часЕще желал бы здесь пробыть,Чтоб блеском этих чудных глазДуши тревоги усмирить.

«Никто, никто, никто не усладил…»

Никто, никто, никто не усладилВ изгнанье сем тоски мятежной!Любить? – три раза я любил,Любил три раза безнадежно.

Благодарю!

Благодарю!.. вчера мое признаньеИ стих мой ты без смеха приняла;Хоть ты страстей моих не поняла,Но за твое притворное вниманьеБлагодарю!

* * *

В другом краю ты некогда пленяла,Твой чудный взор и острота речейОстанутся навек в душе моей,Но не хочу, чтобы ты мне сказала:Благодарю!

* * *

Я б не желал умножить в цвете жизниПечальную толпу твоих рабовИ от тебя услышать, вместо словЯзвительной, жестокой укоризны:Благодарю!

* * *

О, пусть холодность мне твой взор укажет,Пусть он убьет надежды и мечтыИ всё, что в сердце возродила ты;Душа моя тебе тогда лишь скажет:Благодарю!

Нищий

У врат обители святойСтоял просящий подаяньяБедняк иссохший, чуть живойОт глада, жажды и страданья.Куска лишь хлеба он просил,И взор являл живую муку,И кто-то камень положилВ его протянутую руку.Так я молил твоей любвиС слезами горькими, с тоскою;Так чувства лучшие моиОбмануты навек тобою!

Чума в Саратове

I

Чума явилась в наш предел;Хоть страхом сердце стеснено,Из миллиона мертвых телМне будет дорого одно.Его земле не отдадут,И крест его не осенит;И пламень, где его сожгут,Навек мне сердце охладит.

II

Никто не прикоснется к ней,Чтоб облегчить последний миг;Уста волшебницы очейНе приманят к себе других;Лобзая их, я б был счастлив,Когда б в себя яд смерти впил,Затем что, сластость их испив…Я деву некогда забыл.

Стансы

I

Взгляни, как мой спокоен взор,Хотя звезда судьбы моейПомеркнула с давнишних порИ с нею думы светлых дней.Слеза, которая не разРвалась блеснуть перед тобой,Уж не придет, как этот час,На смех подосланный судьбой.

II

Смеялась надо мною ты,И я презреньем отвечал —С тех пор сердечной пустотыЯ уж ничем не заменял.Ничто не сблизит больше нас,Ничто мне не отдаст покой…Хоть в сердце шепчет чудный глас:Я не могу любить другой.

III

Я жертвовал другим страстям,Но если первые мечтыСлужить не могут снова нам,—То чем же их заменишь ты?..Чем успокоишь жизнь мою,Когда уж обратила в прахМои надежды в сем краю,А может быть и в небесах?..

Ночь

Один я в тишине ночной;Свеча сгоревшая трещит,Перо в тетрадке записнойГоловку женскую чертит;Воспоминанье о былом,Как тень, в кровавой пелене,Спешит указывать перстомНа то, что было мило мне.Слова, которые моглиМеня тревожить в те года,Пылают предо мной вдали,Хоть мной забыты навсегда.И там скелеты прошлых летСтоят унылою толпой;Меж ними есть один скелет —Он обладал моей душой.Как мог я не любить тот взор?Презренья женского кинжалМеня пронзил… но нет – с тех порЯ всё любил – я всё страдал.Сей взор невыносимый, онБежит за мною, как призрак;И я до гроба осужденДругого не любить никак.О! я завидую другим!В кругу семейственном, в тиши,Смеяться просто можно имИ веселиться от души.Мой смех тяжел мне, как свинец:Он плод сердечной пустоты.О боже! вот что наконец,Я вижу, мне готовил ты.Возможно ль! первую любовьТакою горечью облить;Притворством взволновав мне кровь,Хотеть насмешкой остудить?Желал я на другой предметИзлить огонь страстей своих.Но память, слезы первых лет!Кто устоит противу них?

К ***

Когда к тебе молвы рассказМое названье принесетИ моего рожденья часПеред полмиром проклянет,Когда мне пищей будет кровьИ стану жить среди людей,Ничью не радуя любовьИ злобы не боясь ничьей;Тогда раскаянья кинжалПронзит тебя; и вспомнишь ты,Что при разлуке я сказал.Увы! то были не мечты!И если, если наконецМоя лишь грудь поражена,То, верно, прежде знал творец,Что ты терпеть не рождена.