Люблю (ненавидить) тебя

Эйми проводила меня сочувствующим взглядом, который жутко бесил.

Не нужно жалеть меня, ведь причин для этого нет! Ну, приехал Мартин, ну, подумаешь, что из этого?! Меня это никак не задевает и не касается, пусть раскошеливается и убирается обратно, откуда он явился! Приехал он, король вечеринки, тьфу, противно! Что он вообще о себе возомнил?! Думал поиздеваться надо мной? Как бы ни так, плевать я на него хотела!

В туалете никого не было, и я могла не сдерживать свои эмоции. Я подошла к зеркалу и посмотрела в свое отражение. Мои губы задрожали, а на глазах появилась слезная пелена.

– Не реви! – приказала я себе. – Кто-кто, а он точно не достоин твоих слез…

Только я сказала это, как слезные ручейки вырвались наружу и потекли вниз по лицу.

– За что мне все это… – начала всхлипывать я. – Только я захотела стать счастливой, и тут появляется он! За что ты рвешь мое сердце?!

Я обратилась к невидимому объекту, который играл моей судьбой, подкидывая очередные испытания.

– Я не позволю ему сломать меня вновь, нет! Чего бы мне это не стоило.

Поправив салфеткой макияж, я оценила свой внешний вид. Глаза припухли и раскраснелись. Я помахала ладошками на лицо и часто-часто заморгала ресницами. Никто не должен понять, что я ревела в туалете, как малолетняя девчонка.

Я успокоилась и, набрав в легкие побольше воздуха, вышла из дамской комнаты.

Я уверенно застучала каблуками, идя в главный зал и надеясь уже не увидеть там Мартина. Но видно, небеса и в самом деле смеются надо мной. Слишком рано я позволила себе расслабиться.

Около дверей стоял Мартин и, прислонившись спиной о стену, ждал меня. Я решила проигнорировать его многозначительные взгляды и пройти мимо.

– Оливия, постой… – он схватил меня за руку.

Его прикосновение обожгло кожу, и я вздрогнула.

– Не трогай меня, – прошипела я.

– Хорошо-хорошо, – Мартин опустил мою руку и поднял ладони вверх. – Нам надо поговорить.

– Мне не о чем с тобой разговаривать.

– Оливия, прости меня, – его глаза наполнились сожалением. – Давай начнем все с чистого листа.

От такой наглости у меня перехватило дыхание.

– Ты с ума сошел?! – вскрикнула я. – Иди к черту, Мартин, со своими извинениями. Для меня они, как пустой звон!

– Ты злишься на меня и, наверно, правильно… Но позволь все объяснить… В тот день, когда ты увидела меня с Дженнис…

– Замолчи, слышишь?! Мне все равно! Сейчас это не имеет никакого значения!

Мартин обхватил меня за плечи и прижал к себе.

– Нет, имеет! Я люблю тебя, Оливия.

Я ахнула и замерла, загипнотизированная его горящим взглядом.

– Я хочу вернуть тебя. Мое сердце болит, Оливия.

– Я. Тебе. Не верю, – прошипела ему в лицо я. – У тебя нет сердца. Нечему болеть.

– Ты жестока. Просто позволь…

– Я жестока? – у меня вырвался нездоровый хохот. – Где ты был все эти пять лет, Мартин?! Где ты был?!

– Я вставал на ноги.

– Встал? – кивнула я ему. – Ну, так значит, встал и пошел из моей жизни, как ты это когда-то уже сделал.

Я оттолкнула его. Мой голос дрожал и срывался. Засохшие раны на сердце были расковыряны и начали кровоточить.

– Сколько раз я пытался к тебе попасть, когда ты лежала… в частной клинике… – начал жалко оправдываться он.

– В психушке. Говори как есть, – злобно усмехнулась я.

– Мне очень жаль, что так произошло. Но твои родители просто изолировали тебя, не давали встретиться с тобой, хоть как-то связаться…

– И правильно сделали, – холодно прервала я его душевные стенания. – Все, что было, то прошло. И Слава Богу.

Мартин тяжело вздохнул:

– Оливия, я не верю, что тебе все равно. У тебя остались чувства ко мне, как и у меня.

– Остались, – согласилась я. – Презрение, например.

– Что ж, неравнодушие – это уже хорошо, – улыбнулся он так, что захотелось съездить ему по морде.

– Чего ты еще хочешь, Мартин? Я не желаю видеть и слышать тебя, – хладнокровно сказала я.

– Я сделаю все, для того, чтобы ты захотела вновь.

Я засмеялась. Кто из нас сходит с ума?

– Смешно. Что-то еще? – съязвила я.

– Хочу сделать тебя счастливой.

– Ты опоздал. Я уже счастлива, Мартин. Без тебя.

Он усмехнулся, и в его взгляде сверкнула дерзость.

– С придурком Дэйвом, да? Он тебе не пара.

– Не называй его так. Он будет получше некоторых, – мои брови провокационно подпрыгнули вверх.

– Вот как. И насколько получше?

– В разы.

Мартин глухо засмеялся. Он облокотился на стену и хитро потер подбородок.

– Ты хотела сказать, что стонешь в разы сильнее под ним?

– Под ним. На нем. Все верно, – без тени смущения заявила я, наблюдая за его реакцией. – Но, думаю, тебя это не должно волновать.

– Жалкий блеф!

– Я счастлива, Мартин. Как бы тебе это не нравилось, но это так, – равнодушно сказала я.

Я рубила с плеча жестко и хладнокровно. И мне нравилось, что сейчас он скривил лицо, и его глаза нервно забегали по моему лицу в надежде уличить меня во лжи.

– Ты врешь. Я не верю.

– Твое право. Я все сказала.

Мартин замолчал. Он уже не мог распознать, где ложь, а где правда в моих словах. Где сыграли эмоции и чувство обиды, а где я нагло соврала. Он сомневался, как и я.

В галерейном зале послышался шум и движение. Не взглянув на Мартина, я поспешила к гостям.

В зале все скучковались вокруг Дэйва. Звонкий стук звенящего хрусталя призывал к тишине и вниманию. Я заметила, что Мартин встал на противоположную сторону от меня и мозолил меня взглядом.

– Уважаемые гости! Я хочу сделать важное и радостное объявление!

Какое еще объявление? Неужели это то, о чем я думаю? О, нет.

– Сегодня здесь собрались все близкие и родные люди мисс Браун. И все те, кто не равнодушен к ней и к ее творчеству. Можно сказать, что мы все – одна большая семья. Она объединила нас, – Дэйв сделал паузу, и наши взгляды встретились. – Вы знаете, как я люблю Оливию и дорожу ею. Для меня она – самая прекрасная девушка на планете Земля, да и во всей Вселенной тоже…