Люблю… P.S Вечно твой. Часть первая
Шрифт:
–Да о чем ты говоришь вообще!– возмутилась Лера- Какие поклонники? Кто тебе такую ерунду сказал?
Слава промолчал, чувствуя, что его доводы кончаются.
–Я, если хочешь знать, все это время дома просидела, плакала, из-за тебя между прочим… Не веришь? Можешь у мамы моей спросить! А у тебя еще хватает наглости меня обвинять в чем-то. Козел!
–Сама коза! Когда было удобно, со мной гуляла, как кого-то поинтереснее нашла, сразу не нужен стал! А что б ты знала, я сегодня первый раз за неделю на улицу вышел. И вообще, отстань от меня, это ты меня нагло обманывала, говорила мне о какой-то симпатии, а сама… небылицы про меня плетешь. Что я сделал тебе, а?
–Какие небылицы? Что за бред? Да я о тебе только маме своей рассказывала, и никому больше! А ты… ты
Лера
–Можешь ничего мне не объяснять- сказала она упавшим голосом- Я своими глазами видела, как ты стоял с какой-то девушкой возле спортцентра в четверг и держал ее за руку.
Слава осекся, но, собравшись, нашел в себе силы возразить:
–Да никого я за руку не держал, что за бред? А в четверг… да, в четверг. Между прочим, я с твоей подругой стоял, и это она мне на тебя глаза открыла, сказав, как ты время проводишь!
–С моей подругой!– не успокаивалась Лера- Тем более с моей подругой…
Тут она осеклась: до нее дошел смысл только что произнесенных Славой слов.
–С моей подругой?– переспросила она- С какой подругой?
–По фамилии не знаю-с ехидством ответил Слава- Зовут Кира.
–Кира???– воскликнула Лера
И тут перед ней открылись все карты, все нити тонкой игры, провернутой так называемой подругой. Гнев такой силы, какой она не испытывала никогда прежде, так внезапно охватил ее, будто что-то взорвалось внутри. Она топнула ножкой, прямо как ребенок, требующий игрушку, и каким-то не своим голосом протянула:
–А-а-а, Кир! Ну, тогда мне все понятно!
Слава ошеломленно глядел на девушку. Ни разу он еще не видел Леру такой красивой, как в минуту ее гнева. Черты лица девушки будто засветились изнутри, всю ее фигуру будто охватило какое-то сияние, а в глазах сверкнули две искорки.
–Что тебе понятно?– едва слышно спросил парень, сам испугавшись, что и ему ненароком попадет сейчас.
Но Лера, вопреки его ожиданиям, так же быстро взяла себя в руки, как и вышла из себя. Не утаивая ни малейшей детали, она передала слова Киры, сказанные ей в четверг и пятницу. При этом голос ее снова стал спокойным и тихим, но это не мешало ему проникать в самые потаенные уголки Славиной души. Закончив свой рассказ, Лера нежно взглянула на покрасневшего от возмущения Славу, и этот взгляд окончательно растопил лед в его сердце, накопившийся за последние шесть мучительных дней. Он смотрел в эти нежно-голубые глаза и спрашивал сам себя: разве могут лгать эти глаза? И он поверил каждому слову девушки, стоящей напротив и так нежно глядящей прямо… нет, не в его глаза, прямо в его душу, читая там, как в открытой книге
–Я даже не хочу знать, что она тебе сказала- тихо проговорила Лера, видя, что Слава молчит, как истукан.– Можешь не верить мне, это твое дело…
–Нет- тихо сказал Слава, подходя немного ближе к Лере- Я тебе верю. Но я тоже должен рассказать тебе, что твоя подруга мне о тебе наговорила. Поправь меня, если это не так.
И парень в свою очередь поведал Лере историю его разговора с Кирой. В глазах влюбленной девушки иногда яркие вспыхивали огоньки злобы, и Слава эти огоньки видел.
–Только это не объясняет- сказала Лера, когда Слава замолчал- Почему вы держались за руки. Хотя… без разницы. Ты же не мой парень, что это я…
–Да не держал я ее за руки!– воскликнул Слава, не обращая внимания на последнюю реплику- Она хотела мне руку пожать, я ответил ей, а она так долго ее не выпускала, что я сам выдернул руку и пошел домой.
–А я подумала…– тихо проговорила Лера
–Ты подумала неправильно- тихо и с улыбкой произнес Слава- Я ни разу тебя не обманул и не обману никогда. Это не мой принцип.
Лера благодарно взглянула на Славу и еле слышно прошептала:
–Прости меня!
–А ты меня!– так же шепотом ответил парень
Он взял Леру за обе руки и нежно сжал их в своих ладонях. Лера подалась вперед и крепко обняла парня.
–Какая же я все-таки дурра!– прошептала она- Если бы ты знал, как мне было не по себе все эти дни…
–Если бы ты знала, как хреново было мне…-прошептал он, еще крепче
прижимая Леру к себе.И так они застыли посреди тротуара. А в окне на пятом этаже занавески чуть заметно колыхнулись. Елена Степановна, случайно ставшая свидетельницей этой сцены, улыбнулась и проговорила в полголоса:
–Ну вот и конец истерикам.
И, всплеснув руками, воскликнула
–Да! А вот продуктов к ужину я точно сегодня не дождусь!
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Теплый ветерок с юга колыхал еще не успевшие позеленеть ветки деревьев, рядком тянувшихся вдоль дороги, что вела из микрорайона к основной части города. На чистом весеннем небе, окрашенном еще последними красноватыми всполохами скрывшегося за горизонтом солнца, одна за другой загорались многочисленные звезды, сначала неярко проглядывая сквозь завесу сумерек, потом все явственней различимые на безоблачном небосводе. Луна, как истинный король, ярче всех сияющий в своей многочисленной свите, показала свой овал из-за верхушек берез и устремила свой взгляд на Землю, как дозорный, оглядывающий порученную ему территорию. Безмятежность природы, свойственная лишь этому времени года, способна была настроить самого мрачного созерцателя всех этих пейзажей на позитивный лад. Лишь снующие туда-сюда машины, разрывая светом фар сгущающиеся сумерки, нарушали торжественную, звенящую тишину позднего весеннего вечера.
А какой воздух был вокруг! Им с удовольствием дышал бы самый избалованный романтик, пусть даже он спустился с вершин Кавказа, где, как мы знаем, воздух имеет целительные свойства. Над полем, справа от дороги, поднимался густой вечерний туман, насыщая атмосферу запахом увядших полевых трав, только освободившихся после долгого снежного плена. Словом, романтика, да и только.
Кто ни разу не встречал весну в каком-нибудь провинциальном городке или в сельской местности, кто, как кастильский узник был заточен в оковы мегаполиса, тот вряд ли поймет, какой торжественностью, какой таинственностью и магнетическим напряжением наполнены такие вечера. Много потерял такой человек, многого не почувствовал. Кто не видел чарующей наготы природы, не успевшей надеть все свои наряды, кто не прошелся по дышащим влагой проселочным дорогам, кто не услышал первого пения невидимого жаворонка, взметнувшегося с полевой кочки ввысь, тот не жил вовсе, даже если считает свою жизнь устоявшейся и полной. Сколь счастливы и безмятежны люди, упивающиеся каждый год магией пробуждения природы, столь же несчастны люди, замыкающие себя в стенах монолитных высотных домов в крупных городах. Читатель может поспорить, что и в мегаполисах жизнь по-своему красива, что и в ней есть свои чудеса и магия. Что ж, отрицать не буду, тем более что и сам воочию в этом убедился. Но при этом я останусь твердо убежден в том, что, в какой бы точке света ни оказался русский человек, взрощенный и вскормленный русской землей, хоть однажды увидевший расцвет весны, какие бы красоты его не окружали, он все равно вспомнит это прекрасное время года, время, когда душа поет, а ноги не знают усталости.
Побывавшая во многих городах Лера только здесь, в этом захолустном городке ощутила всю прелесть весенних вечеров. Ее душа словно рвалась ввысь, хотелось натворить что-нибудь сумасшедшее, из ряда вон выходящее, хотелось веселиться, плакать, смеяться и рыдать одновременно- столь безгранично было обуявшее ее счастье. Она то и дело улыбалась, даже когда для этого не было видимых причин, даже когда Слава прекращал говорить и нежно смотрел ей в глаза. Что поделать? Она была влюблена, а весна, как никакое другое время года, усиливает все чувства в сотни раз.
Они шли со Славой по дороге, которую мы уже описали немного выше, держась за руки, и обменивались то нежными взглядами, то оживленными репликами. Они уже рассказали друг другу о своих терзаниях последних дней, о выплаканных слезах, о бредовых размышлениях, о всем, о всем, о всем. И ни у Славы, ни у Леры не осталось никаких сомнений в искренности друг к другу, и отсутствие этих сомнений еще больше увеличивало счастье от их примирения. Лера умолчала лишь об откровении, сделанном маме поздним вечером прошлого четверга.