Люблю тебя сильно-сильно

– Я люблю тебя Сереженька, сильно-сильно, и слава Богу, что ничто в нашей жизни не вечно, – прошептали ее губы, а душа в этот миг сгорала в последний раз.

– Летта… – Сережа нежно коснулся ладошки, которая стремительно покидала его лицо. – Летта, не уходи. Прости. Прошу… Я так сильно тебя люблю…

Виолетта больше не проронила ни слова. Положив руку на теплый комочек у сердца, она отвела взгляд от волшебных Сережиных глаз и удалилась, искренне надеясь на то, что он сдержит свое слово и никогда ее не разлюбит, тем самым обрекая сам себя на вечные муки, ибо она уже никогда не будет его. Войдя в дом Летта поняла, что является на данный момент единственной его гостьей, родители, видимо, все еще были на праздновании, но это было только на руку Виолетте. Гоня от себя все мысли, кроме самых позитивных, о недалеком будущем своего питомца, Летта приступила к процедурам. Остатки своей нерастраченной любови, которая оказалась никому не нужной и практически уничтоженной, она с удовольствием выплеснула на новоиспеченного любимца, который не уставал благодарно вилять хвостиком и звонко лаять. Виолетта старательно выкупала грязно-белого щенка, и он стал по истине белоснежным.

– Ну кто теперь скажет, что ты не Снежок? – целуя пушистую мордочку Летта не могла нарадоваться обретенному маленькому счастью.

Щенок стойко пережил шок от жужжащего чудища по имени – фен, плотно поужинав пришел в себя и, скрутившись калачиком, уснул в объятиях своей хозяйки, которая изо всех сил жалась к своему маленькому, вопреки всем законам, горячему, снежку. Когда Летте стало максимально тепло и комфортно, на улице поднялась метель, завывания которой было слышно так отчетливо, что ей даже казалось, будто она на улице в самом эпицентре, а не под теплым одеялом. Рядом посапывал беззаботный и счастливый Снежок. А она, включив в изголовье бра в виде сердца, которое на день влюбленных презентовал ей Сережа, в знак своей вечной любви, тщательно вчитывалась в его немногочисленные письма, продолжая истязать себя и ронять уже скупые, холодные, но все же свои, слезы на постель. Прежде чем Виолетта услышала приход родителей, она сотню раз перечитала все письма, но самым излюбленным стало четвертое, последнее. Она просто разобрала его на цитаты, которые еще грели, понемногу охладевающее сердце. Ей было приятно вчитываться в строки, которые в момент появления на этих белоснежных страницах были чистой правдой, незапятнанной предательством и не изуродованы болью. «…Я безумно по тебе соскучился, и просто схожу с ума от любви, переполняющей мое сердце. Маленькая моя, любимая Летта, ты можешь себе представить – что я с тобой сделаю при встрече? Нет? Тогда я тебе скажу…» – да уж, она точно не предполагала, что он собирается с ней сделать, да и он, скорее всего, тоже.

«…Мне жизненно необходимо заглянуть в твои бездонные колдовские глаза, которые пленили меня навсегда…» – ах каким же коротким оказалось это его «навсегда» и какими не долговечными ее чары.

«…Маленькая моя, я расцелую каждый изгиб твоего изящного тела и ты никогда не пожалеешь, что отдала мне свое сердце» – последний поцелуй был у автобуса в военкомат, а жалеть пришлось уже, а не «никогда».

«…Знаешь, а ведь уже два месяца, как мы не виделись, а мне кажется – вечность» – как бы ей хотелось, чтобы эта вечность не разбилась о реальность.

« …мой дядька обещал похлопотать, так что может и повезет встретиться раньше мая» – лучше бы у него вообще не было этого «дядьки», который помог ему появиться дома под Новый год!

«…Ты мне лучше пиши только о себе, не тратя бумагу, время и мысли, на весь мир, мне это не важно» – как же ты жестоко заблуждаешься, не то что весь мир, а всего на всего один единственный человек оказался для тебя важнее меня во сто крат.

«…Милая моя, маленькая Летта, люблю тебя сильно-сильно. Целую, обнимаю крепко-крепко. С нетерпением жду вестей. Навсегда твой Сережа». Навсегда твой… Навсегда… Как больно, что это «навсегда» оказалось таким быстротечным.

– Сереженька мой… – Летта нежно коснулась губами строк, от которых раньше ей хотелось летать, а сейчас хочется разрыдаться. – Я буду любить тебя всегда, сильно-сильно, – прижав к сердцу письмо, шептала Виолетта. Прости, что не смогла простить. Не в моих это силах. Не могу…

– Дочка, ты уже дома? – послышалось из-за двери.

– Да, мамуль, я уже сплю, – вздрогнув от неожиданного возгласа, отчиталась Летта.

– Летта, но нельзя же вот так исчезать, я ведь переживаю, – и дальше слышалось за дверью.

– Мамуль, ну вот что со мной может случиться в нашей деревне? Я просто нагулялась и пошла домой. – Во избежание дальнейших расспросов и появления мамы в своей комнате, Летта, изо всех сил подавляя слезы, добавила. – Ма, я уже сплю. Спокойной ночи.

– Ну, спокойной, тогда. Сладких снов тебе.

Виолетта еще около получаса слышала за дверью суету родителей, а потом наступила сводящая с ума тишина, которую изредка нарушал сонный Снежок, печально поскуливая. Ей казалось, что ее пес тоже сбежал от прошлой суровой жизни в сновидения, но видно холодное и голодное не такое уж далекое прошлое и там его настигло. Летта еще сильнее прижала к себе белоснежное, маленькое чудо, пытаясь передать через тепло своего тела ту заботу и любовь, которую она к нему испытывала, тем самым убедить его в том, что все плохое в его короткой щенячьей жизни уже в прошлом. Теперь ее подопечного ждет все только самое приятное, что может быть в жизни собаки, а вот что будет теперь с ее жизнью, она даже не представляла. До утра девушка так и не сомкнула глаз. Ее мысли парили в разных местах ее прошлого, настоящего и будущего. Летта молила Бога, чтобы тот дал ей сил забыть Сережу, как можно быстрее, а еще неустанно благодарила – что он даровал ей счастье познать настоящие чувства в столь юном возрасте. Она мысленно проклинала тот день и час, когда согласилась с ним танцевать, но тут же сменяла гнев на милость, предаваясь воспоминаниям о горячих поцелуях, страстных объятиях и бессонных ночах проведенный под открытым звездным небом. Она познала любовь, познала измену и ей никогда больше не хочется предаться ни одному из этих душевных состояний. Боль – оказывается намного сильнее. Когда на улице начали появляться первые лучи солнца, ее пушистик поднял звонкий лай на весь дом. Летта торопливо вынесла его на улицу, боясь разбудить родных, и подождав пока он справит нужду, быстро помчала во все еще хранившую тепло ее тела кровать. Резкий перепад температуры заставил девушку сполна прочувствовать тепло одеяла и горячего комка взъерошенной, мокрой от снега, шерсти. Постепенно силы покидали Виолетту, и ее все же сморил сон. Беззаботный, спокойный, счастливый. Глава 15 Остаток зимних каникул прошел в переоценке ценностей и планах на будущее. Виолетта больше не тратила уйму времени на пустые мечты о вечной любви. Она лишь мечтала о том дне, когда ее Сережа глядя ей прямо в глаза признает, что недоверие и предательство собственных чувств, были величайшей ошибкой всей его жизни. От назойливого преследования со стороны Сережи ее спасло его скорое возвращение в армию. А Диму она не встречала с новогодней ночи, да и по деревне поползли слухи, что он уехал на заработки в Москву. Видно так распорядились небеса, и Летта медленно приходила в норму, оставляя прошлое в прошлом. Виолетта больше не зализывала в своей берлоге раны, а жила так, как получалось, хотя иногда, ночью, пару слезинок все же просачивались на подушку, но это скорее были лишь остаточные моменты, не более того. – Дочка, тебе письмо. – В начале февраля, совершенно нежданно-негаданно, в ее жизни появилось еще одно письмо, которое так любезно преподнес ей отец.

– Спасибо, – немного настороженно промолвила Виолетта.

– От Сережки твоего. Так что танцуй.

Сердце Виолетты сжалось, но не на долго. Никогда не вникающий в женские дела отец, даже не предполагал в этот момент, как сильно он заблуждается, заставляя дочь, танцевать на битом стекле.

– Ламбада устроит? – не став развенчивать отцовские заблуждения, Летта на протяжении нескольких секунд ритмично водила бедрами. – Давай, – протянула она руку.

– Дочка, маловато будет, за такую-то весть, – не унимался отец, – еще хочу.

– Дай сюда, – внезапно появившаяся мама вырвала из цепких рук уже не совсем белоснежный конверт. – Держи, дочка. А тебе все шутки шутить. – Получив хороший подзатыльник, ничего не понимающий отец возмущенно покинул комнату дочери, а мама просто прикрыла дверь с той стороны.

Летта мысленно поблагодарила маму, и прежде чем заглянуть во внутрь конверта, продолжительно медитировала глядя на него. Она мусолила его в руках, борясь с желанием выбросить и забыть, и природным любопытством.

– Что скажешь? Читать? Или не стоит, все равно там ничего нового.

Подросший Снежок добродушно вилял хвостом и звонко лаял, решив, что хозяйка предлагает ему какое-то неведомое лакомство.

– Глупый. Это всего лишь бумага, – словно прочтя его мысли прокомментировала Летта.

В подтверждение своих слов, она мгновенно ткнула конверт прямо в черную пуговицу на шикарной мордочке. Снежок расстроенно облизнулся и с видом полным равнодушия, развалился на коврике у кровати.

– Не понравилось? Это понятно. А вот как быть мне?

Еще раз взглянув на конверт, Летта открыла верхний ящик своего письменного стола:

– Полежи пока здесь. Будет настроение – покончу с тобой.

Конверт пролежал в столе несколько долгих дней, а настроение «покончить» с ним, у Летты появилось в день Святого Валентина, когда на каждом углу народ радовался своему счастью, а Виолетте остались лишь воспоминания о своем потерянном и раздавленном. Хотелось ей того или нет, но у нее было сказочное, счастливое прошлое, еще совсем недавно. Не смотря на все горечь и обиду, свои воспоминания она лелеяла, как самое лучшее в ее недолгой жизни. Вот и в этот праздничный для многих вечер, Виолетта с теплом в сердце прикоснулась к ждущему своего череда посланию. Она отмотала назад свою память, ровно до четвертого письма, чтобы это прочесть без особой горечи. «И снова здравствуй, моя маленькая Летта. Пишу тебе я, навсегда твой, Сережа. Начну с того же, на чем мы закончили – прости меня, пожалуйста. Я по-прежнему очень сильно люблю тебя, даже сильнее, чем когда-либо, и только тебя. Я схожу с ума при мысли, что так слепо поверил в ложь. А еще сильнее меня сводит с ума моя жестокость, ревность и злость, которую я излучал в тот злосчастный Новый год. Летта, я не могу без тебя жить. Я не хочу без тебя жить. С тех пор, как я потерял тебя, свою девочку, каждый день стал для меня пыткой. Мир утратил краски, я утратил смысл жизни. Летта, я люблю тебя так, как любят в жизни раз, и я на многое ради тебя готов, ради нас. Маленькая моя, хорошая, я так тоскую… Прости меня, ведь ты сама говорила, что каждый человек имеет право на ошибку, прости. Пусть это станет самой страшной моей ошибкой, самым плохим, что могло с нами случиться, а дальше мы будем так счастливы, как всегда мечтали – ты будешь полностью принадлежать мне, а я буду навсегда твой. Без права на ошибки. Мы будем вечно любить друг друга, да так, что все вокруг умрут от зависти. Я буду носить тебя на руках, и целовать каждый твой след. Я буду оберегать тебя от всех невзгод, даже от себя самого, только дай мне шанс. Летта, маленькая моя Летта, ты ведь чувствовала, что мои чувства настоящие, ты ведь знаешь, что я никогда тебе не лгал. Я безумно, до крика, до боли, до стона, люблю только тебя. Не отказывайся от моей любви. Не отвергай. Прости, и дай шанс. Знаю, что причинил тебе боль. Знаю, что разбил твое верное, пылающее сердце, но поверь, мне сейчас в миллион раз хуже. Осколки от моего, не собрать никому кроме тебя. Летта, еще раз прости. Пообещай одно, что я дождусь ответа на это письмо, каким бы он ни был. Я люблю тебя сильно-сильно. Целую. Обнимаю крепко-крепко. Навсегда твой, и только твой Сережа». Читая эти строки, сердце Виолетты замерло, на глазах появились слезы, но ни одна не смогла просочиться сквозь лед в душе, который начал сковывать всю ее в ту самую новогоднюю ночь. Раньше ее окрыляли эти письма, но ЭТО заставило вернуться в ту самую ночь, и вновь ощутить нереальную боль, обиду и пустоту, от которой, как ей казалось, ей удалось немного избавиться. Летта не стала перечитывать, как обычно, а сразу же села за ответ, которого она не смотря ни на что, не могла лишить Сережу, ведь точно знает – ожидание смерти, хуже, чем сама смерть. «Здравствуй Сережа. Последний разговор у нас уже состоялся, считаю нужным и отписаться в последний раз. Спасибо за такое количество теплых признаний и извинений, но мне все это уже ни к чему. Научись жить без меня, как я научилась жить без тебя и «НАС». Еще не до конца, конечно, но я очень стараюсь. Я тебе уже говорила, какой любовью тебя любила, но ты видимо забыл, что ж, напомню. Ты готов ради меня на многое, а я готова была ради тебя на ВСЕ остальное. Не пиши мне больше, не звони, не ищи встреч, не терзай мою и свою душу, я все равно не смогу тебя простить. Возможно со временем, которое лечит и умеет чистить память, я забуду, но вряд ли прощу. Случилось так, как случилось. Ты решил поверить лучшему другу, всецело пренебрегая любовью всей твоей жизни (как ты утверждаешь). Знаешь, сейчас я даже больше верю в искренность Диминых чувств, ведь это он ради любви устроил всю эту череду событий. Заметь, ему было абсолютно плевать на вашу дружбу, он просто хотел выбороть у судьбы право на любовь, а ты… Ты выбрал дружбу, что ж, это тоже немаловажно. Быть твоей подругой мне бы хотелось, но и это в прошлом. Сереж, живи счастливо, но без меня. Строй будущее, тоже без меня. Вспоминай о прошлом со мной, но без меня в будущем. Все что между нами было, было прекрасно, но все хорошее, как и плохое, имеет свойство заканчиваться. Я любила тебя, ты любил меня, на этом все. Никаких «МЫ» больше не будет. Что ж, больше мне сказать нечего. Верю, что каждый из нас будет счастлив, только вот с другими людьми. Целую. Обнимаю. Люблю тебя сильно-… » Рука дрогнула. Летта по привычке заканчивала письмо дорогими ее сердцу словами, но не посмела дописать их до конца. Хотела вычеркнуть, но не стала.

– Я все еще люблю тебя Сереженька, сильно-сильно, – прошептала она, словно прощаясь со всем тем, что было вложено в эти незамысловатые слова, и привычно поцеловала дорогие сердцу строки.

Часть вторая Глава 1 – Виктория Егоровна, вы собрали мои вещи? – Виолетта важно передвигалась на высоченных шпильках по шикарному паркету своей гостиной.

– Да, Виолетта Леонидовна, все готово.

– Все, все, все?

– Да. Все, все, все.

– Вы простите, что я стала такой невыносимой, уж очень хочется быть на высоте.