Любовь без гарантий (сборник)

– И как ты это видишь? – спросил он у Ирины.

– Пока не знаю… Технически я не думала. Можно, конечно, предположить, что я с детьми остаюсь в доме, а ты возвращаешься в нашу городскую квартиру. Только захочешь ли так?

Иван задумался. Дом, его новый дом, мечта его жизни, только что построенный… В нем все создано именно так, как ему нравится, как ему удобно. Что же теперь – все это бросить и возвращаться назад, во вчерашний день?

– Ир, я не хочу покидать дом. А если ты уйдешь в старую квартиру, то с детьми как быть? Пацанов только-только в новую школу перевели. Опять назад все крутить? Не очень-то это правильно.

– Ладно! Пусть мальчики доучиваются здесь, а мы с Маришкой уедем. Сыновья по выходным будут у меня, а в будни пусть здесь учатся. Тем более Максим через год поступит в институт, тогда переедет ко мне. Как-то же надо выходить из положения.

– Ир… А ты можешь потерпеть?

– Что значит «потерпеть»? – не поняла она. – Что ты имеешь в виду?

– Да пройдет у меня все это… Скоро пройдет… Ты потерпи… А?

– Вань! Сколько уже это тянется? Полгода? Больше? Сколько терпеть? А вдруг не пройдет?

– Ну может, еще месяц—два… – неуверенно произнес он.

– Да и потом… Боль – она же накапливается и никуда не уходит. Она же множится и множится внутри… Распирает. Еще чуть-чуть – и разорвет! Сколько терпеть? Да и зачем?

Разговор тогда так и не закончился. Но обоим было ясно, что они открыли абсолютно новую страницу своей семенной истории. Неизвестную, неожиданную, странную, пугающую… Но уже заговорили, уже озвучили, уже высказали то, что долгое время копилось в душе. Ирине, кстати, стало легче. Ивану, напротив, тяжелее. Ирина смогла излить пусть малую, но все же часть боли, которая в последнее время изматывала ее постоянно. Иван же, наоборот, обрел тревогу, неуверенность, внутреннее сопротивление.

Все внутри него противилось предложению супруги. Не для того он заводил семью, чтобы разводиться. Не для того поднимал бизнес, чтобы располовинить и тем самым ослабить его. Он не для того строил дом для большой семьи, чтобы жить в нем одному.

Господи! Ну как же все хорошо было! Где он совершил ошибку? Слишком оголтело влюбился? Чрезмерно рьяно проявлял свое чувство? Утратил осторожность? Пренебрег чувствами Ирины? Да, наверное, так. Все так. Только как можно по-другому? Если он влюблен, если ослеплен новыми эмоциями, если все его стремления, мечтания, порывы связаны с Лолой? Как он может себя контролировать? Как может жить с оглядкой?

Спустя несколько дней состоялось продолжение разговора. Иван занял совершенно непонятную для Ирины позицию, сказав буквально следующее:

– Значит, так. Если ты настаиваешь на разводе, то мои условия такие: я остаюсь в доме. Ты переезжаешь в старую квартиру. Бизнес мы не делим. Хочешь, оставайся работать. Но не как хозяйка и не как учредитель. А как вольнонаемная. Зарплата у тебя будет большая. Но никакой собственности. Все!

– Эй, Иван, подожди! – Ирина недоумевала.

– Я все сказал! Я не хочу развода! Не хочу! Понимаешь? Я против! Если ты по-прежнему стоишь на своем, то свои условия я тебе высказал…

– Как же так? – Ирина ошеломленно развела руками. – Мы вместе поднимали бизнес, мы вместе строили дом… Я себе во всем отказывала. Ты же помнишь: туфли по три сезона носила, колготки дешевые покупала… Пока не достигли успеха… Никогда ничего не требовала: ни украшений, ни нарядов дорогих… Всегда с понятием… А теперь, когда мы богаты… Выходит дело, что это все – только твое? А я ни при чем? Я – пустое место?

– Слушай! – Он опять неприятно сощурился. – Ты собираешься читать мне лекции по морали? Или призываешь к порядочности? Не надо! Я своего никому не отдам! Я ничего делить не буду! Хочешь жить со мной – пожалуйста, владей всем наравне! Не хочешь – твое дело. Будешь получать зарплату! А если не захочешь работать, ради Бога. Я буду тебя содержать! И тебя, и детей! Но не претендуй ни на какой дележ! Я даже сотую часть своего бизнеса никому не отдам!

– А кафе? Это же моя идея! Мое детище! – она умоляюще смотрела на него.

– Нет! – жестко и коротко прозвучало в ответ.

Ира поняла: он провоцирует ее. Он таким образом борется за семью. По его разумению, она должна отказаться от развода. Им осознанно предъявлены такие неправильные условия, заведомо неприемлемые, что она вынуждена будет изменить свое решение. Он был уверен, что в суд она не пойдет, предпочтет решить дело полюбовно. А если полюбовно не выйдет, то, скорее всего, она останется в семье. И он сохранит свой статус-кво.

Ира, вопреки, казалось бы, здравому смыслу, приняла условия мужа. Он был раздавлен. Он был настолько ошеломлен, что попросту впал в состояние заторможенности. Как? Даже так? Даже такие кабальные, несправедливые, явно проигрышные условия устроили ее? Что это значит? Значит, настолько она не хочет с ним жить… Значит, развод – это не блажь, а взвешенное, глубоко выстраданное ее решение? Почему так? Он что, разве плохой отец или плохой муж? Он что, разве не добытчик и не опора семьи? Почему она не хочет его больше? Мысль о том, что с ним можно хотеть развестись, не давала ему покоя. Злость, прежде не свойственная ему в отношении Ирины, заставила его закричать:

– Что? Ничего тебя не останавливает? Да? Все равно уходишь?!

От гнева он не видел ничего перед собой. Ни ее бледного лица, ни тусклых волос, которые давно уже утратили живой блеск и роскошь, ни ее страдающих глаз и впалых щек.

– Тогда я меняю свое решение! – орал он. – Ты не будешь работать у меня! Я увольняю тебя! Пособие или алименты – как хочешь назови – да, это будет, но никакой работы! Ты поняла меня?! Не смей появляться ни в офисе, ни в магазинах, ни в кафе!

Ира думала, что такого удара она не выдержит. Сердце подпрыгнуло к горлу и перекрыло поток кислорода. Дышать стало нечем. Она заморгала, открыла рот, пытаясь набрать воздуха, но он не набирался… Она по-настоящему испугалась.

Иван вдруг тоже почувствовал страх. Он вдруг будто прозрел, четко увидел ее и понял: что-то не так. Кинулся к воде, подал ей попить. Ирина схватила стакан и, удивляясь себе, смогла сделать несколько глотков. Думала, не сможет. Но у нее получилось. И сразу задышала. Фу-у-у! Как неприятно!

Она подошла к окну, приоткрыла его. Холодный воздух показался ей спасительно-свежим. Она подышала. Стало как будто немного легче.

– Закрой окно, простынешь! – сказал Иван.

Она вернулась к разговору. Тихо, боясь повторения того ужасного состояния, когда горло было перехвачено и не было возможности дышать, она осторожно произнесла:

– Почему ты меня лишаешь работы? Это же и мое дело тоже! И мой бизнес… Он такой же мой, как и твой…

– Нет, Ира! Нет. По документам все оформлено на меня. А я, повторяю, не собираюсь ни с кем ничем делиться… Можешь, конечно, обращаться в суд, но я тебе не советую…

– А как же? А что же мне остается?

– Я уже тебе предложил: либо мы остаемся единым целым, одной семьей… Либо ты уходишь и лишаешься всего… Выбирай…

– Вань! – Ира смотрела на мужа несчастными глазами и молила: – Пожалуйста, не надо так со мной! Не я виновата в том, что сложилась такая ситуация…