Любовь без гарантий (сборник)

А может, оно и к лучшему? Может, обиделся, и бог с ним? Сейчас это, пожалуй, самый лучший выход из ситуации…

Предстоящая встреча в аэропорту немного волновала Нину. Они расстались с Максом три дня назад и переписывались-перезванивались все это время, и все же Нина опасалась возможного охлаждения или изменения отношений. Она неотрывно вглядывалась в людей, выходящих в зал прилета, нервничала и была недовольна собой за такое неоправданно тревожное ожидание.

Но когда Макс вышел, подошел к ней, обнял, прижал к себе крепко-крепко, она размякла, расслабилась и будто бы растаяла в его руках. Они стояли на глазах у сотен людей, замерев в объятии, и почему-то никто не раздражался, не делал им замечаний. Видимо, аэропорты и вокзалы – это те места, где вполне приемлемы поцелуи и прочие излияния радости… Их обходили, объезжали, проходили мимо, кто с тележками, кто с багажом. Люди выглядывали своих, узнавая знакомые лица, радуясь возвращению и с пониманием относясь к чужим проявлениям нежности. Даже нескромным…

Нинина жизнь изменилась. В ней не просто появились новые чувства. В ней появились новые взаимоотношения, которые заполонили ее целиком и полностью. Теперь она почти не бывала дома. Они жили вдвоем в квартире Макса, что было крайне удивительным для него.

Никогда прежде женщины не задерживались в его жилище дольше, чем на ночь. Ну максимум – на выходные. И то ему подчас это казалось слишком. Он уставал от присутствия постороннего человека в доме, утомлялся, напрягался… Ловил себя на том, что вынужден искать темы для разговоров или придумывать какое-то общее дело. Но кроме интима никаких общих дел не придумывалось, не получалось. Короче, он томился, раздражался и старался ограничивать свое общение с девушками краткосрочными свиданиями.

Теперь же, с появлением Нины в его жизни, многое поменялось. Так органично, уютно и спокойно ему не было никогда. Ни с одной женщиной он не испытывал такого комфорта, как с ней. И вот что странно: Нина ничего особенного не делала – не угождала, не заигрывала, не пыталась понравиться. Она просто жила, просто была рядом. Такая естественная, такая искренняя. Просто, видимо, они подходили друг другу, были созвучны и гармонично сочетались в обыденной жизни.

После той размолвки Лева не находил себе места. Все валилось из рук, все не ладилось… Настроение было ужасным. И самое страшное – в нем поселилось сомнение. И еще – неуверенность. Если раньше он был спокоен за свою личную жизнь, то теперь его уверенность заметно пошатнулась. Если раньше ему казались незыблемыми отношения с Ниной, то теперь вдруг они повисли на волоске, и он не знал, что предпринять. Они же не ссорились, не ругались. И вроде бы ни в какой конфликт не вступали, но отношения разладились. Охлаждение было настолько очевидным, что обманываться было бы глупо…

Лева понимал, что надо бы прояснить ситуацию, и в то же время не решался… Тогдашний его вопрос насчет развода казался ему настолько неумным теперь, по прошествии какого-то времени, что становилось стыдно. И вроде бы все правильно сделал – спросил, а хочет ли Нина, чтобы он развелся. Это же логично, вполне логично, потому что если нет, то и не надо. Значит, ее все устраивает, и пусть все остается по-прежнему.

Да, все правильно! Все логично! Все очень рационально и комфортно! Так-то оно так, только нет никакого у него комфорта. Все самообман, глупость и малодушие! Да, именно малодушие! Потому что он спрятался за логикой, за выгадыванием своих преимуществ! Потому что не хочет потерять ничего, не хочет рисковать! И опять вполне понятно: вряд ли кто-то хочет терять и бездумно рисковать.

Подобные внутренние монологи измучили Леву. Он то оправдывался перед собой, то уговаривал, то бичевал. Успокоения не наступало.

В какой-то из вечеров, тупо сидя перед телевизором и не понимая, что же происходит на экране, он вдруг отчетливо осознал: пора принимать решение. Пока еще непонятно какое, но пора, потому что тянуть и увязать – это не выход. Можно, конечно, надеяться, что все рассосется, как-то уляжется, каким-то волшебным образом утрясется без его участия…

Собственно, он так и жил долгие годы. Жил в иллюзии, что сам создал себе такую прекрасную жизнь и наслаждается ею. Оказалось, обман. Ничего такого он не создал. Просто Нина хотела быть рядом и была. Вот и вся премудрость. А он продолжал жить в семье, встречаясь с Ниной, когда ему было удобно, не напрягаясь, ничем не рискуя и не стремясь ничего поменять.

А теперь Нина чуть отошла, и все – мир рушится! Значит, он ничего не сделал для того, чтобы удержать, сохранить свой внутренний комфорт. Значит, не смог? Не сумел? И где они – его усилия? Где он сам, сила его характера, воля, желание? Этого что, нет?

Ну почему же? – возражал он сам себе. – Все есть: и ум, и сила воли, и характер покладистый. Хотя эти качества, как, впрочем, и любые другие, не гарантируют счастья. И любая связь может быть прервана в одностороннем порядке. Любой может разлюбить, разочароваться, увлечься кем-то еще. Нет правил, нет законов у любви, нет гарантий!

Так-то оно так, только никакие рассуждения не приносили успокоения, не грели.

Лева пытался разобраться. Он мысленно взвешивал на весах, клал на чаши все свои сомнения и решал, что же перевешивает, что важнее, что значимее…

На одной чаше – любовь и трепет. На другой – устойчивая привычка, стабильность, незыблемость.

На одной – желание, секс, эйфория. На другой – покой, безразличие к половой близости, сдержанная привязанность.

На одной – ощущение молодости. На другой – прочный тыл, медленное старение, апатия.

Здесь – удовольствие, восторг, радость.

Там – уважение, покорность.

Здесь – светлая грусть, созвучие, сплетение, взаимопроникновение.

Там – сдержанность, умеренность.

Здесь – интерес, тяга, симпатия.

Там —…

Да, собственно, все понятно было Леве и без глубокого анализа. Только при всех соблазнительных плюсах одного варианта он почему-то выбирал второй – тихий и скучный, зато гарантированный, стабильный, без риска потерь и поражений. Так часто оправдывает себя женщина, не желая расставаться с опостылевшим мужем: хоть плохонький, а свой…

Но сердце продолжало томиться, душа ныла и рвалась к любимой.

Он звонил ей, и они подолгу разговаривали и даже пару раз встретились в кафе. Для него эти встречи были мучительны. Он желал большего, хотел возврата прежних отношений, но Нина отмалчивалась, не в силах принять то решение, о котором мечтал Лева.

Она говорила с ним какими-то дежурными фразами, какими-то дурацкими клише:

– Мне надо подумать.

Или:

– Давай отдохнем друг от друга…

Он раздражался, повышал голос:

– Да не устал я от тебя! Не устал! Наоборот, я скучаю…

Она сочувственно гладила его по голове и произносила очередную фразу:

– Мне надо разобраться в себе.

– А что такого произошло? – горячился он. – Почему раньше не надо было разбираться, а теперь вдруг понадобилось?!

– А почему ты столько лет молчал и вдруг заговорил о разводе?! – парировала она.

На это он не мог спокойно реагировать, потому что решение так и не принял, и они вновь ссорились и расставались в плохом настроении, недовольные друг другом.

Она ехала к Максу, он домой. И если Нина вполне комфортно проводила вечер в компании с новым любовником, то Лева мучился, не находя себе места и изводя супругу глупыми придирками.

Ситуация зашла в тупик.

Макс не узнавал себя. Он, закоренелый холостяк, отчаянно избегающий длительных отношений с женщинами и наслаждающийся своей свободой и независимостью, вдруг ощутил такой покой и умиротворение в присутствии Нины, что засомневался, а с ним ли вообще это происходит.

Один случай оказался очень показательным, когда в очередные выходные Нина собралась навестить маму. Поначалу Макс обрадовался. «Ну и хорошо, – думал он. – Схожу с ребятами в баню. Давно не был. Пивка попьем, поболтаем. Старые журналы надо бы перебрать. Валяется целая стопка уже который год. Все руки не доходят. Почту проверить… А то совсем компьютер забросил. После отпуска толком и не заглядывал…»