Любовь без репетиций. Две проекции одинокого мужчины

– Саша! – Ленка укоризненно смотрела на Железнова.

– Я имел в виду отдельную квартиру. Куда, собственно, и хотел последовать. В соответствии с твоим пожеланием. А ты – что имела в виду? Ладно, Ленка, некогда, извини, поехали. Надо же и для Дикало что-то написать. Абзац…

Железнов диктовал текст, наблюдая за красивыми Ленкиными руками, краем глаза замечая, что по ходу диктовки она успевает корректировать текст, выстраивая фразы более отчетливо, чем это удалось бы написать им с Андрюхой.

– Камеры, внимание, «качели» перед третьим, не расслабляться! – Наум развернулся в кресле в сторону «колдунов». – Андрюха, скинь мне текст. Текст-то готов?

– Да что текст-то… – Железнов не отрывался от монитора. – Схема – стандартная. Победившие… проигравшие… Графика бы не подвела… получите, – он ударил по Enter и развернулся в кресле к Ленке. – Тебя, что, генеральный прислал?

– Да, позвонил, сказал, что нужно держать ситуацию.

– Чтоб голосочек в прессу не попал? – Железнов улыбнулся.

– Все-то ты понимаешь, Железнов.

– Ну и как… – Железнов поймал взгляд Керес и не отпускал его от себя, – не попал?

– Пока – только возмущенные звонки телезрителей. В основном тех, кто «болел» за Катю Силуминову. Основной вопрос – «кто позволил»? Девчонки – все на компьютерах. Отслеживают интернет.

– Оперативно у вас, – в голосе Железнова чувствовалось профессиональное уважение.

– Мы же – средство массовой информации. Должны всё знать первыми. Танька моя на всякий случай готовит пресс-релиз.

– Пресс-релиз? Да… Отнюдь не случайно слова «пресс» и «пресса» чем-то похожи. Не находишь?

– Не язви.

– И чем давить будете?

– Ну… Высокое психологическое напряжение… Организаторы шоу не исключали, что у финалисток могут быть нервные срывы…

– У них! – Железнов кивнул в сторону «гладиаторской». – Срывы?!.

– Не жужжи. Никто еще не доказал, что ее отравили. Докажут – напишем. Когда все будет ясно. И… если не будет заведено следствие. А тайна следствия… сам понимаешь. Кроме того, Железнов, что бы ты там ни думал, а ничто человеческое им не чуждо. И волнение перед выходом на подиум – тоже.

– Умная ты, – резюмировал Железнов.

– Сам такой, – парировала Керес.

Ленка кивнула на эфирный, где Дикало параллельно изменяющимся картинкам оглашал результаты второго тура:

– О, «брюнетки» показали стопроцентный результат (Катя Строева крупным планом), из пяти блондинок только две вышли победительницами, зато из шести шатенок четыре прошли в следующий круг. И у нас практически не осталось «рыжих», только одна из четырех рыжих участниц – Анна Аржанова – вышла в четвертьфинал…

– Все ищешь формулу красоты? – голос у Ленки прозвучал жестче, чем обычно.

Железнов взглянул на монитор – графика работала исправно, две картинки с обобщенными изображениями победившей и проигравшей участниц динамично изменяли свои очертания в соответствии с текстом: «…среди оставшихся восьми участниц пять имеют длинные волосы и только трое – короткую стрижку. О-о! Наши мужчины предпочитают «крутые» бедра, посмотрите, этот показатель по сравнению с предыдущим туром увеличился на 3 см, но, оказывается, предпочитают не самую большую грудь – этот показатель упал на 2 см…»

– Да нет, не ищу, – равнодушно произнес Железнов. – Хочу, чтобы… – Железнов на секунду отвлекся на графику на мониторе, – …чтобы женщины поняли, что у них есть выигрышного с нашей, мужской точки зрения. Вы ведь у нас в абсолютном большинстве – красавицы, – Железнов улыбнулся Керес.

– Только не все это понимают. И не все понимают, как лучше преподать себя. Вот, собственно, и все… чего я хочу.

– И счастье будет на Земле… – не удержалась от иронии Ленка.

– Ну… Хоть для кого-то. Уже не всё зря.

– Подводка к третьему – «Мужчина и женщина», – на всю аппаратную огласил Наум. – Четыре! Три! Два! Один! Пошла!

На экране пошла нарезка из перемежающихся скандалов между женщинами и мужчинами, страстных поцелуев и нежных взглядов. В общем, мужчины и женщины. Вечная страсть и вечная борьба.

– Что у нас там? Третий тур? «Выборы», – Ленка вытащила телефон из сумки, который выдавал почти неслышный вибрирующий звук, посмотрела, кто звонит, решительно нажала на «Сброс». – «Выборы» – эт-то интересно.

Посмотрим, есть ли сегодня здесь хоть кто-нибудь, кого можно выбрать.

Керес пересела на свободное кресло. На экране Дикало «напоминал» присутствующим в зале и телезрителям об условиях третьего тура: каждая из участниц выбирает из аудитории одного и только одного мужчину, который, на ее взгляд, наиболее близок к ее пониманию мужчины.

– Железнов, – Керес, по-видимому, была не очень довольна собой во время разговора с ним, однако свое раздражение она чисто по-женски опять же решила вылить на Железнова, – а почему ты остановился именно на этом конкурсе? Мог бы придумать что-нибудь и поэротичнее.

– Ленка, ты же умная женщина, – Железнов решил не входить в клинч, а, наоборот, отпустить ситуацию. – Ты все прекрасно понимаешь. У этого конкурса сильный психологический подтекст. Участница должна «попасть» в мужскую аудиторию точнее, чем ее соперница. Какого мужчину выбрать?

Самого мускулистого? Самого среднестатистического? С обаятельной улыбкой? Самого невзрачного? Как аудитория оценит ее выбор? Ведь каждый член жюри – он же просто мужчина, сидящий в этом зале – будет проецировать ее выбор на себя. Сопоставлять. Мог бы он оказаться на его месте? Безоговорочно признает ее выбор, если он «увидит», что мужик «достоин»? Но для этого аудитория должна быть «умной» и «понимать» ее выбор. Либо выбрать самого средненького. Либо самого невзрачного… чтобы любой мог подумать, что у него тоже есть шанс понравиться красавице, если она выбрала «такого»… Тут нужно женское чутье на мужскую аудиторию, интуиция.

Железнов усмехнулся, по-видимому, каким-то своим мыслям и продолжил:

– Наверное, это можно было бы, в конечном итоге, и просчитать. Но, ты знаешь, как бывший научник, я считаю, что это задачка посложнее, чем определить победительницу в конкретной паре, что, собственно, частично и умеет делать наша «Джульетта». Тут нужно формализовать психологию каждого индивидуума из аудитории. Каждого нужно изучать. То есть – это цель отдельного исследования с непредсказуемым результатом. А наши девочки, – Железнов кивнул в сторону подиума, – легко и непринужденно решают ее на интуитивном уровне. Собственно, Ленка, на мой взгляд, в этом и состоит разница между искусственным интеллектом и природным.