Любовь без страховки
Шрифт:
Наконец они добрались до своего номера. У Лены было одно желание: в душ и в постель. На работе она привыкла весь день проводить на ногах и считала себя выносливой – но беготня по экскурсиям свалит любого. Однако сын, осмотрев комнату и рассеянно пощелкав пультом телевизора, заявил:
– Ну, я пошел. По городу погуляю.
– Куда? Чего? – не поняла Елена, проверявшая в ванной наличие полотенец.
– Гулять по городу. Не сидеть же здесь весь вечер! Дай ключ, чтобы мне тебя не будить, когда вернусь. Или пойдем вместе, если хочешь.
Лена не сомневалась, что это хохма – правда, неудачная. Встали сегодня в
– Еще чего, – вспылил Ник. – Что я, маленький? Я не буду спать всю ночь. Не хочешь со мной – я один пойду!
– Да мы же завтра весь день только и будем ходить по Владимиру, – попыталась урезонить Лена.
– Ну и что! Это экскурсии, – кричал сын. – Так опять ничего не увидишь! А я хочу походить сам, куда я хочу!
– Так нам завтра свободное время дадут – и походишь.
– Короче, не даешь ключ? Я и без ключа уйду!
И выбежал, хлопнув дверью.
Всё произошло так внезапно, что Лена растерялась. Что с ним? Кто его укусил? Так замечательно, так мирно ехали, все было как обычно, ничто не предвещало психоза. Главное – эта непонятная, неприкрытая злоба в глазах и в голосе, направленная прямо на нее! Никакой вечерний Владимир тут, кажется, ни при чем – он явно хотел ее обидеть и сделать что-то назло – не важно, что именно.
Лена выглянула в пустой коридор, закрыла дверь. Опустилась на диван. И что теперь – бежать на поиски? А куда? Гостиница за городом, в центр, говорили, идет какой-то рейсовый автобус – где искать этот автобус? Можно, конечно, взять такси, но приедешь во Владимир – и что дальше? Бегать по всем улицам сразу, крича и размахивая руками?
Надо было срочно что-то делать, но Лена не знала, что правильнее. Призвать на помощь руководительницу группы? Вот позор. Схватилась за мобильник – естественно, не отвечает. Сразу в милицию звонить – подросток где-то один, в незнакомом городе, впереди – ночь?
Конечно, Николай всегда был чересчур независимым ребенком, ни на кого в этом плане не похожим. Даже когда его просто за руку вели, терпеть не мог – маленький, трехлетний! Выдергивал ручку и с сердитым достоинством шагал рядом, отдельно. А в пять лет уже убегал, не доложившись, через весь город, пока она дома готовила обед, наивно думая, что сынок играет во дворе, в песочнице, с другими ребятишками. Знакомые потом рассказывали, что видели его на рынке, где он с самостоятельным видом прохаживался по игрушечным рядам. Игрушек, что ли, в доме не хватало? Лена тогда донашивала старье, но на игрушках не экономила, покупала и трансформеры, и конструкторы. И никогда не ругала его за самовольство, вообще не заостряла внимания – одни дети такие, а этот – вот такой. Может, зря?
А в третьем классе он запретил называть себя зайчиком, терпеливо повторяя: «Я не заяц». И другими ласковыми именами – тоже. И вообще всегда требовал называть себя полным именем, категорически не признавая
никаких Колюнчиков и Николушек. Ее, наверное, считают суровой матерью, слыша исключительно официальное «Николай».Возможно, весь этот шум-гам – просто развитие темы? Продолжает независимость проявлять? И ничего с ним особенного не случится – побегает и вернется, а она только поднимет напрасную панику?
Но она же, зная об этой его суперсамостоятельности, и так старалась никогда ее не подавлять, не стеснять его, особенно мелочно и по пустякам! Он всегда гулял после школы, где и сколько хотел, с условием, что уроки будут сделаны и сам он будет дома не позже десяти. Никогда не было ограничений и запретов – с кем дружить, куда ходить. Лена знала, что он бывает в пригороде, где местные мальчишки постоянно дерутся с ребятами из центра, – но и этого не запрещала! Как же мужчина может вырасти без возможности попетушиться?
В последнее время стало заметно, что он завел себе подружку, но она ни разу не приставала с бестактными расспросами. И сейчас, когда он всю дорогу строчит одну эсэмэску за другой, делает вид, что не замечает: захочет – сам расскажет.
Не всякая мать дает ребенку такую волю! Может, все-таки зря, если он не оценил, а, наоборот, выдал вот такое? Наверное, она все-таки всегда проявляла беспомощное слабоволие.
Ведь ему почти пятнадцать. Должно быть уже понимание! Растишь ребенка, ждешь терпеливо, что появятся сознательность, ответственность – напрасно, выходит? Взрослость и самостоятельность, значит, только в том, чтобы ни с кем и ни с чем не считаться?
Ну и отдых начался! Приехали…
Лена так и не могла решить, что же делать, а стрелка уже пробежала полчаса.
Дверь номера, незапертая, хлопнула. Появился Ник.
– Я по парку прошелся, – сообщил он, не глядя на мать. – Такой интересный парк – одни сосны, как наш лес у озера. Только правильный, все рядочками… Там еще был киоск. Я купил воды и чипсы. Будешь?
Обессиленная Елена жестом отказалась и рухнула без слов в свою постель, не в состоянии требовать ни объяснений, ни извинений.
Владимир – Боголюбово
Мы все инстинктивно боимся цели. Многие из нас предпочли бы находиться в пути всю жизнь, так и не добравшись до места назначения. Мы судорожно хватаемся за средства и часто забываем о цели.
Ливень хлынул во время обеда. Было так приятно сидеть в кафе, смотреть через окно на водяные потоки, надеяться, что ненужная жара теперь спадет, и уже не завидовать другой, обедающей во дворе, группе. Но пришло время возвращаться в автобус, а ливень не утихал, зонты же у всех, как обычно бывает, остались в автобусе.
Услышав, что до храма Покрова на Нерли надо идти минут пятнадцать по исторической дорожке среди луга, которую принципиально не разрешается ни замостить, ни заасфальтировать, Ирина приуныла. Дожди обещали местами и к вечеру, а день – ясный, и она надела легкие сабо, в которых на раскисшей дорожке, конечно, сразу увязнет. Ливень перешел в противный сеющий дождик – так моросить он может хоть всю жизнь. Но неужели из-за такой нелепости она не сможет пойти к чудесной белой церкви, которую видела только на фотографиях?!