Любовь черного лорда

Мгновение спустя на пороге появилась редкой красоты женщина, которую не могло испортить даже то, что она буквально кипела от злости.

Леди Барбара Фицхью была еще очень молода, но репутацию и привычки имела отнюдь не соответствующие возрасту. В свои двадцать два года она успела сменить больше дюжины любовников. В обществе Киллорана считали одним из них, хотя он еще не прикасался к белоснежной коже, которая была видна в вырезе полузастегнутого пеньюара — одеться как полагается она не потрудилась. И причесаться тоже — белокурые волосы леди Барбары волной опускались ей на спину. Голубые глаза сверкали негодованием, а на щеках выступил яркий румянец.

— Леди Барбара, — приветствовал ее Киллоран, не потрудившись при этом встать.

— Да как вы смеете! — воскликнула она, не подозревая о присутствии Натаниэля, затаившегося в дальнем углу гостиной. — Угрожать мне! Стоит мне сказать одно слово, и кто-нибудь из моих поклонников вызовет вас на дуэль!

— Сомневаюсь, — протянул Киллоран, стараясь раззадорить ее еще больше. — Все мои дуэли заканчиваются, как правило, тем, что соперник отправляется на тот свет, и вашим… поклонникам это прекрасно известно. Кто захочет умереть во имя вашей чести, если доподлинно неизвестно, есть ли она у вас вообще?

Барбара побледнела и вскинула руку, намереваясь влепить графу пощечину. При этом пеньюар чуть не соскользнул с ее плеч, и женщина поспешила подхватить его. Словом, все вышло как нельзя лучше. Ударь она Киллорана, и ему тоже пришлось бы дать ей пощечину. Натаниэль, без сомнения, вызвал бы его на дуэль, и веселье закончилось бы, едва успев начаться.

— Ненавижу, — прошипела леди Барбара и повернулась, чтобы уйти, но в этот момент взгляд ее огромных голубых глаз упал на Натаниэля.

Женщина вспыхнула, и это не ускользнуло от внимания Киллорана. Он перевел взгляд на Натаниэля. Так и есть… Хотя его губы оставались сурово поджатыми, глаза смотрели на красавицу с обожанием.

— Леди Барбара, — Киллоран наконец соизволил подняться. — Разрешите представить вам моего гостя. Натаниэль Хепберн — сын моего дальнего родственника. Приехал в Лондон, чтобы увидеть свет и понять его обычаи, — тон его не оставлял никаких сомнений в том, какие именно обычаи он будет растолковывать Натаниэлю, не сводящему с Барбары горящего взора. Та сделала вид, что хочет застегнуть пеньюар, и теперь покраснел уже юноша.

Леди Барбара поменяла манеры мгновенно. Она подошла к Натаниэлю, рукой, на которой сверкали несколько колец с бриллиантами, придерживая на груди пеньюар, а вторую, тоже не обделенную украшениями, протянула ему для поцелуя. За одно из них, кстати, заплатил Киллоран — у него случился крупный выигрыш, а Барбара так хотела новое кольцо…

— Мистер Хепберн! Правильно я вас назвала? — леди Барбара улыбнулась. — Добро пожаловать в Лондон!

Он взял ее руку и поднес к губам. А что ему оставалось делать? Поступить иначе было бы неучтиво.

— Я очень рад знакомству, леди Барбара, — пролепетал юноша, но было видно, что бедняга на самом деле очень рад.

Киллоран хотел было сказать какую-нибудь колкость, но не стал этого делать. Он представил женщину так, как того требовало приличие.

— Это леди Барбара Фицхью, Натаниэль. Мой близкий друг.

Женщина смотрела на его кузена как-то странно, и Киллоран наконец развеселился. Он представил себя большим пауком, плетущим паутину. И в этой паутине сейчас запутаются Барбара и Натаниэль — две мушки. Отличное развлечение!

— Я провожу вас до кареты, леди Барбара. Или вы сначала предпочитаете одеться? Где ваше платье? В моей спальне? А пеньюар вы привезли с собой? Зачем, интересно?.. — он все-таки не удержался от града язвительных вопросов.

Барбара бросила на графа убийственный взгляд и снова обратилась к Натаниэлю:

— Будьте осмотрительны, мистер Хепберн. Не доверяйте этому господину, иначе очень скоро останетесь, как и он, без души. Нет, граф, я приехала к вам прямо в пеньюаре. Хотела сказать вам нечто очень важное, торопилась и забыла одеться.

С этими словами женщина вышла из гостиной. Киллоран последовал за ней. За дверью он на мгновение придержал ее за плечи.

— Вы простудитесь, если будете разгуливать по Лондону в подобном виде, — заметил он неодобрительно.

— Да вам-то что, — фыркнула Барбара.

— Не скажите, — сварливо возразил граф. — Встречи с вами так меня всегда радуют!

Она улыбнулась и облизала губы:

— Я могу порадовать вас еще больше.

— Сомневаюсь, чтобы мой юный гость одобрил это.

Барбара внезапно стала серьезной.

— Зачем он вообще здесь, Джеймс?

— Я ведь сказал, что по доброте душевной принял его в дом. Пообещал отцу мальчика, что введу его сына в свет.

— В жизни не поверю, чтобы вы сделали что-либо по доброте душевной, — прошипела Барбара — Чему хорошему вы можете научить мальчика?

— Ну, не такой уж Натаниэль и мальчик. Годами он постарше вас.

Барбара саркастически улыбнулась.

— Да уж, таких старух, как я, поискать, — горько заметила она. — Отправьте его домой, Джеймс. Пусть в этом мире останется хоть что-то чистое.

— Пусть. Но домой он пока не поедет. Ничто не мешает Натаниэлю остаться чистым и в Лондоне, — Киллоран небрежно погладил женщину по щеке.

Она повела плечами от этой случайной ласки — расчетливый, отработанный жест. Граф улыбнулся, а Барбара повторила:

— Отправьте его домой. Прямо сейчас. А я останусь…

— Ну куда же я его отправлю на ночь глядя? Это негостеприимно, не по-родственному… — граф показал женщине глазами на дверь, около которой уже застыл Джеффрис.

Барбара громко выругалась, и непристойное слово, эхом разнесшееся по дому, наверняка достигло ушей Натаниэля Хепберна, вновь вогнав несчастного в краску.

Глава 3

Эмма Ланголет знала, что природа наделила ее целым рядом несомненных достоинств, у которых, впрочем, была и обратная сторона. Она была сильной, и это позволяло успешно справляться с болью — как физической, так и душевной, но там, где слабая разрыдалась бы и избежала мучений, Эмме приходилось терпеть до конца. Она считала себя достаточно привлекательной, хотя и слишком высокой. Черты лица у нее правильные, однако, белоснежная кожа усыпана — с точки зрения самой девушки, испорчена — веснушками. Глаза красивые — карие, с оттенком верескового меда, но близорукие. Но главная проблема — это, конечно, волосы… Эмма ничего бы не пожалела за скромные русые локоны, однако природа наградила ее медно-рыжей копной. Кузина Мириам говорила, что такие волосы бывают только у ведьм.