Любовь Черного

– Тая, свою жизнь я уладил. Бизнес перевожу из тени. Процесс займет еще некоторое время, но я нашел способ нейтрализовать врага. У нас перемирие. Угрозы нет.

– Твоя работа всегда будет проблемой, – тихо отвечает она.

– Больше нет.

– Как долго продлится это… перемирие? – нижнюю губу закусывает. – И кто знает? Может завтра все повторится? Появится новый враг. Новые проблемы. Это же не закончится.

– Обещаю, я смогу тебя уберечь.

– Ты уже не смог, – замечает тихо.

Беру ее за руку, но она отстраняется. Тонкие пальцы выскальзывают из моей ладони. Силой не удержать.

– Твои слова, – запинается. – Это не уменьшает боль, Руслан. Если бы ты сказал сразу. Предупредил обо всем. Мне бы не понравилось, но… могло бы сложиться иначе.

Отворачивается. Смотрит на то, как за стекло кружит снег. А ресницы ее слегка подрагивают, отбрасывают тени на бледные щеки.

– Будь со мной, – заявляю.

Обнимаю ее. Прижимаю к себе. Крепко. Вплотную. Так, чтобы между нами никакого расстояния не осталось.

Как же я по ней изголодался. По этому аромату. По теплу ее кожи. По дрожи. По ощущению ее тела под пальцами. Такая нежная. Чистая. Настоящая.

И как же режет выражение ее глаз. Взгляд. Полосует покруче любого лезвия.

– Поверь, Тая, – говорю. – Обещаю, никакой боли не будет.

Упирается ладонями в мою грудь. Отталкивает. Мягкое движение, едва уловимое, но ощущается как удар.

– Поздно.

А это еще больнее бьет. Добивает.

– Что? – рычу. – Почему поздно? Я все могу. Даю тебе полную гарантию безопасности. Иначе бы не пришел за тобой.

Молчит, а после тихо отвечает:

– Ты заигрался, Руслан.

Отдает мне пиджак. Смотрит куда-то в сторону.

– Там знакомая машина, – замечает. – Охранники Глеба. Они в аэропорту нас встречали.

Перехватываю ее взгляд. Вижу внедорожник, который паркуется позади. Номер и правда как из охраны Резника.

– Я пойду, – роняет она.

Отворачивается, открывает дверцу.

Тут меня и срывает.

Подаюсь вперед, накрываю ее пальцы своими. Опять дверцу захлопываю. Врезаю кулаком по панели управления, блокирую замки.

– Никуда ты не уйдешь.

– Руслан…

– Я тебя не отпускал.

Обхватываю ее плечо. Заставляю развернуться. Опять мы лицом к лицу. Глаза высекают искры.

– Тебе все равно придется открыть, – поджимает губы.

– Нет, – отрезаю.

– Ты…

– Я люблю тебя.

Хочу впиться в ее рот, но она отворачивается. Прижимаюсь губами к щеке, чуть кожу на скуле зубами прихватываю.

– Люблю тебя, Тая, – как одержимый шепчу, жадно запах ее втягиваю. – Люблю. Люблю тебя! Слышишь? Люблю, блять. Я без тебя подыхаю.

Кажется, все. Вот. Сейчас разобью лед. Верну все обратно. Докажу ей, что теперь жизнь по-другому пойдет, что она может мне верить.

Но нет. Нихуя.

Она отстраняется. Точно током бьет.

А я не держу, потому что нет силы бороться против ее тонких пальцев. Против той власти, которую она имеет надо мной.

В ее глазах ничего нет. Пустота. Или я не могу разобрать? Меня ведет. Ни черта не понимаю.

– Поздно, Руслан, слишком поздно, – Тая сдавленно выдыхает. – Пожалуйста, больше не приходи. Не нужно нам с тобой говорить.

Она все-таки открывает дверцу. Выходит из машины. К ней тут же подбегают двое из охраны Резника. Один из них подает ее пальто. Второй – сумку.

Тая не оборачивается. Не смотрит назад. Как тогда, когда я наговорил ей дерьма в ресторане. Прямая спина. Четкий разворот плеч.

Толкаю дверцу. Как пьяный иду. Застываю.

На глазах блядская пелена. То ли снег, то ли хуй знает. Но я все равно вижу ее. Тонкий силуэт. Хрупкий.

Горло печет. Грудь жжет каленым железом.

Странное чувство. Вроде делаю вдох. А дышать не могу. Без нее – не могу. Ничего, сука, не получается.

Накрывает.

– Я люблю тебя! Люблю, Тая!

Кричу так, что голос срываю.

Она останавливается. Перед чужой машиной. Чуть ведет головой. Темные волосы слегка колышутся. Тая замирает на месте. И эти пару секунд ощущаются как целая вечность.

Тая. Моя Тая.

Делает шаг вперед. Еще один, еще и еще. А потом разворачивается, чтобы сесть в тачку с охранниками.

Врезаю кулаком по капоту. Боли не чувствую. Не замечаю.

Она дала мне один шанс. И я его проебал.

53

Это конец. А раз так – похуй на все.

Заключить перемирие с Воронцовым стоило огромных трудов. Грохнуть этого урода нельзя. Рано. Силы не те. Поэтому я решил раздобыть на него компромат.

– Ничего не получится, – твердил Раптос. – Вы только зря теряете время, господин Черный. Я несколько лет пытался найти его слабые точки, использовал каждый из своих каналов. И ничего. Пусто. Он действует чужими руками, не оставляет следов.