Любовь Дикого

Хочется его трогать. Каждую черту прорисовывать снова и снова.

Но я застываю.

Этот момент тоже поймать хочется. Просто касаться. Ощущать.

А он вдруг поворачивается. Палец мой слегка прикусывает. И уже в следующую секунду губами прижимается к следам от зубов. По внутренней стороне ладони проходится поцелуями. До запястья. Горячо помечает, оставляет влажные следы. Заставляет дрожать.

И отстраняется. Взгляд мой перехватывает.

Молчим.

Он смотрит на меня. Долго. Пристально. А после подается вперед, обхватывает рукой мой затылок, впечатывает свой рот в мои губы. Жарко, порывисто, глубоко.

Ощущение как от разряда электрического тока.

Разговоры заканчиваются. Больше никакие слова нам не нужны. Сейчас так точно. Если и продолжим, то потом. А теперь…

Наговорились мы.

Хватит.

И я наконец позволяю себе отключиться. Расслабиться, ни о чем больше не задумываться, просто отдаться течению.

Внутри будто тугая пружина раскручивается. Напряжение спадает.

Хочется, чтобы он держал меня крепче. Обнял еще сильнее. И я сама в широкие плечи вцепляюсь, прижимаюсь плотнее. Льну к мощному телу. Жадно вдыхаю родной запах. Пропитываюсь им. От каждого нового толчка его языка в мой рот по затылку рассыпается все больше колючих мурашек.

Потряхивает. От этой тесной близости. От накала. От напора. От того, как пальцы Демьяна оказываются буквально везде.

Крупные ладони накрывают спину, движутся между лопаток. И ниже скользят, опускаются вдоль по спине. Жадно обводят.

А вот он обхватывает меня за бедра, притягивает к себе вплотную, вбивая тело в тело. Едва ли осознаю, как мои ноги оказываются раздвинуты. Отстраненно выхватываю это, когда уже нахожусь в порочной позе, сидя на Демьяне сверху, обхватив его крепкие бедра своими.

Вырываться не тянет. Ни на секунду.

И я сама с трудом понимаю, в какой момент Демьян умудряется ловко избавить меня от одежды.

Юбка, кофта, нижнее белье. Все, что мешает, слетает в сторону. И наши конфликты, недомолвки тоже отлетают. Тает это. Перестает иметь всякое значение.

Здесь и сейчас ничего мешать не должно.

Он заваливает меня на диван. Подминает под себя. Мягко, но уверенно. Не дает ни единого шанса вырваться. Не разрешает ускользнуть.

А я больше не пытаюсь. Сама к нему хочу.

Прогибаюсь под ним. Из горла вырывается стон, а грудь точно кипятком обдает. И дальше я будто со стороны наблюдаю за тем, как мои пальцы вцепляются в пуговицы его рубашки. Тянут. Дергают. Лихорадочно расстегивают, запутываясь в складках ткани. Распахивают полы.

Терпения не хватает.

А он добивает. Даже всхлипнуть больше не дает. Опять мой рот запечатывает своим. Точно пьет. Стоны, вскрики. Вбирает в себя. И мелкую дрожь, и жар, что растекается под кожей.

Стягиваю с него рубашку. Будто издалека слышится треск ткани. Но я толком себе отчета в происходящем не отдаю. Просто хочу его прочувствовать. Все хочу. Полностью, до конца.

Тело к телу. Ближе некуда.

Все, что пыталась сдержать, загнать поглубже. Все, от чего так старательно пряталась, убегала. Все это в один момент вырывается наружу.

Срывает меня.

И его тоже.

Мы будто заражаем друг друга. И заряжаем. Распаляясь от каждого нового прикосновения.

Наши губы сталкиваются. Мои ладони накрывают рвано вздымающуюся грудь. Касание обжигает, но руки не отдергиваю. Наоборот. Ощущаю жгучую тягу продолжить.

Пальцы скользят ниже. По ребрам. По резко напрягшемуся животу. По резко очерченным квадратам торса. Ласка ощущается остро. Мышцы сокращаются под кожей от каждого моего движения. Твердеют. Наливаются силой. Будто в железо превращаются.

А я плавлюсь как воск.

От жарких настойчивых губ, которые вбиваются прямо в горло. Пульс мой ловят. Крадут. И ниже путь прокладывают. По плечам, по рукам, по груди. Захватывают соски. В рот втягивают.

Легкий укус. Дразнящее движение зубами.

Приглушенно взвизгиваю. Задыхаюсь. Прогибаюсь, невольно отвечая на каждую новую ласку, которую прорисовывает горячий язык.

Он обхватывает чувствительную плоть. Всасывает. Перекатывает. Заставляет меня подрагивать. Окончательно сбивает дыхание.

Дем будто издевается. Намеренно все растягивает. Опять перемещается выше. Впивается в ямку между ключицами. Чуть задерживается. А после покрывает мою шею беспорядочными поцелуями. Помечает собою.

Перед глазами темнеет.

Точно накрывает затмение.

Бедра сами подаются вперед. К его бедрам. Берусь за ремень. Рефлекторно отыскиваю массивную пряжку. Нетерпеливо дергаю. Пряжка не сразу, но поддается на рывок. Расстегиваю его брюки, тягу их вниз.

Демьян перехватывает мои запястья. Отрывает от себя, убирая руки вверх. Захватывает в свою ладонь, пригвоздив к дивану над моей головой.

— Рано, — заявляет хрипло.

Продолжает зацеловывать.

Нет, нет. Не рано.

Стоит ему ослабить хватку, как я обхватываю мощные плечи. Царапаю широкую спину. Выгибаюсь под ним, обнимаю его бедрами ногами.

И потом пальцы уже сами движутся ниже. Цепляются за пояс брюк. Дергают, стягивая штаны ниже.

Дем толкается вперед, рыкнув. Пресекает все. Так толкается, что мои ладони сами с него слетают от этого порывистого движения.

Точно довести хочет.

И доводит.

Он всегда своего добивается. Вот и сейчас на самый край подталкивает. Будто течением сносит. Сбивает. Утягивает все глубже за собой.

Его губы накрывают мой рот. Язык проскальзывает вглубь. Открываюсь ему навстречу. Принимаю. И жаркие толчки, и тяжелое дыхание.

Обхватываю его затылок. Мои пальцы скользят по коротко стриженным волосам. Ближе притягивают.

Но этого мало.

Больше хочу. И это не просто желание. Острая потребность. Больше прикосновений. Больше поцелуев. Все напряжение, копившееся внутри, вырывается наружу. Взрывает, окончательно убирая любые запреты.

Плотнее обхватываю его ноги своими бедрами. И с трудом отдаю себе отчет, когда мои ладони скользят от крепкой шеи до мощной спины. Ниже и ниже, до тех пор, пока одна рука не срывается вниз, чтобы обхватить возбужденный член. Прохожусь пальцами по жилистому стволу. Оглаживаю. Обвожу. Сжимаю крепче.

Дем отрывается от моих губ. Нависает сверху, опираясь на сжатые кулаки. Дышит шумно, прерывисто.

Глаза у него абсолютно черные. Горящие. Бездонные.

Мои пальцы движутся еще смелее. Его взгляд подстегивает. Прикосновения становятся гораздо порочнее.