Любовь длиною в жизнь

Под утро глаза болят, потому что спать хочется невыносимо. Голова кружится от усталости и мыслей, что в ней ходят по кругу. Зато Марк полон сил, из него энергия так и плещет. Он даже самостоятельно перебирается с кровати на кресло, без проблем добирается до ванной комнаты и даже умыться смог и выполнить другие утренние процедуры без меня.

И я рада, действительно рада!

Положительная динамика налицо. В этом центре он действительно стал себя лучше чувствовать, смог пересесть в кресло, стал почти самостоятельным человеком. И это далеко не конец! Впереди, со слов врачей, будут костыли и уже самостоятельные шаги без опоры и поддержки.

Это чудо. Самое настоящее чудо!

– Утра! – сообщает он, подкатываясь ближе.

– Утра, – отвечаю, – как спал?

– Отлично! – улыбка на его лице становится еще шире. – Наконец-то выспался. А ты?

– А я нет, – пожимаю плечами, проглатывая в горле ком. Мне тяжело дается этот разговор, но я сильная девочка, я справлюсь. – Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, – хмурится Марк.

Глаза стали серьезными, но растерянными.

– И сам уже можешь делать многие вещи без посторонней помощи, – это я уже не спрашиваю, а говорю по своим наблюдениям.

Марк несмело кивает и настороженно смотрит на меня. Улыбка с его лица моментально пропала, а мне стыдно и больно, а еще страшно.

– Тогда… Я могу с тобой больше не быть. Ведь мы договаривались, что моя помощь будет временной.

Я не знаю, как правильно подобрать слова, не знаю, что еще сказать. Отвожу взгляд и комкаю в руках кофту, с силой ее сжимаю, накручиваю на палец. Сдерживаю с трудом рвущееся рыдание и слезы, не позволяю себе быть слабой, не хочу показать свою зависимость от этого человека.

– А вчера, – Марк сглатывает, – вчера тоже была помощь?

Я краснею, даже чувствую, как горят лицо и уши.

– Нет, вчера было какое-то помешательство. Недоразумение…

Мужчине хватает такта ничего не говорить. Он просто отъезжает к окну, а я пользуюсь этим – хватаю спешно вещи, натягиваю штаны и кофту, хватаю сумку, в которую заталкиваю ноутбук. Уже в дверях оборачиваюсь и вижу, как пристально смотрит на меня Марк.

– Прощай, – говорю одними губами.

– Я не прощаюсь, – грубо отвечает он и снова отворачивается.

Выскакиваю из палаты, не видя перед собой ничего. Слезы застилают дорогу, а всхлипы «режут» горло, потому что сжимаю губы и не позволяю себе заорать от той боли, что раздирает меня внутри.

Если бы не долгое пребывание в этом центре, давно бы куда-то врезалась или ошиблась лестницей, но я выбираюсь на улицу, где поток холодного ветра моментально бросает в лицо горсть снежинок. С трудом удается сделать судорожный вздох и зажмуриться. Но когда открываю глаза – реальность не меняется. Вот она я, снова одна и несчастна. И, похоже, это карма какая-то или мой путь, который должна преодолеть. Только сил уже нет… и желания.

Руки трясутся невыносимо сильно, не с первого раза, но удается вызвать такси. При этом я чувствую, что Марк смотрит на меня, пристально и внимательно. До последнего стою под тенью старого дуба, ветки которого поскрипывают на ветку. И как только приходит сообщение, что машина подъехала, спешу к воротам, входя из своего укрытия.

Но в самый последний момент несмело оборачиваюсь, прежде чем сесть. И вижу! Вижу, что он встал! Провожает меня своим волчьим взглядом…

Таксист молча поглядывает на меня через зеркало заднего вида, поджимает губы и снова устремляет свой усталый взгляд на дорогу. Через час он высадил меня у дома, где нам с Марком снимали квартиру.

Зайдя в нее, бросаю вещи на пол и сажусь следом, утыкаясь лицом в колени. И вою, как дикий раненый зверь, который остался один. Раскачиваюсь из стороны в сторону, закрываю себе рот руками, но безумные крики заглушить не удается. Мое сердце рвется на части, образуя на месте себя осколки, которая опадают вниз, оставляя после себя зияющую пустоту. Я никогда не думала, что первая любовь может быть такой… длинной, такой мучительной! А ведь люблю! Люблю-ю-ю! Безумно и до сих пор, хоть и доказываю себе обратное, хоть каждый раз и скрываю ее за своей заботой.

Но люблю… и это страшно, ведь после всего того, что было, я должна ненавидеть, жаждать мести. А сердцу не прикажешь, у него свое мнение. Ему плевать на доводы разума, ему все равно на то, что говорят другие. Оно живет в своем мире и по своим законам.

Поднявшись на ноги, бреду в ванную, которая находится буквально в двух шагах. Успеваю выложить на полочку телефон и ключи, прежде чем включаю воду и встаю под душ прямо в одежде.

Я закрываю глаза и слушаю, как шумит вода, слушаю и медленно успокаиваюсь, восстанавливаю дыхание. Я сделала правильно. Сейчас Марк встанет на ноги, вернется к своей прежней жизни, в которой поменяются только лица людей, но будет присутствовать крутая и беззаботная жизнь, наполненная встречами, шумом и запахом алкоголя и табачного дыма. Мне в этой жизни места нет. Я там чужая.

Стягиваю с тела мокрую и тяжелую одежду, выбираюсь из ванны и сразу же забрасываю вещи в стиральную машинку. Наскоро вытираюсь, но медленно заворачиваюсь в полотенце и возвращаюсь в коридор, где быстро разбираю прямо на полу сумку. Мне важно избавиться от запаха лекарств – это словно напоминанием о том, откуда я вернулась. От кого. Ложный шанс успокоиться, но пользуюсь им. Только после того, как машинка запущена, ложусь прямо в полотенце на кровать, накрываюсь теплым одеялом и закрываю глаза. Я не хочу никого слышать и видеть, я хочу спать. Просто спать столько, сколько мне нужно. А о новых проектах, новой жизни и переезде я подумаю потом. Завтра… или послезавтра. Или когда буду к этому готова.

К моему удивлению, никто не тревожит меня до самого вечера. Я только встаю, чтобы переодеться, попить воды. Снова валюсь на кровать, забываясь беспокойным сном, в котором намешано столько, что порой многих лиц даже не узнаю. Зато просыпаюсь рано утром и сладко тянусь до хруста во всем теле.

Неожиданная идея посещает меня за завтраком. Смотрю на свое замученное отражение и осунувшееся лицо и понимаю, что нужно привести себя в порядок. Постричь волосы, поменять их цвет. Да и когда я последний раз делала элементарный уход за лицом?

Бутерброд поспешно отправляется в рот, а я бегу за забытым в ванной телефоном. Разблокирую его и… ничего. Ни единого звонка и сообщения, с другой стороны, откуда им взяться? Я ведь ушла, разрушив за собой все мосты и наговорив столько, что любой мужчина с высокой самооценкой просто удалит мой номер и пошлет к чертям. Марк именно такой – всегда был таким. Я ему не нужна, точнее, была нужна, но как… помощник и друг, не более.

Прогоняю тянущую боль в груди, стараюсь отключить эмоции, которые снова «просыпаются» во мне. Не нужно мне это, не стоит тревожить душу. Итак тошно.