Любовь до гроба

Он решился нынче же пойти на штурм, и от предвкушения кровь бурлила в венах, как выдержанное игристое вино…

Прогуливаясь, дракон обнаружил себя возле валунов, где господин Рельский столь романтично повествовал об осколках Биврёста. Он поднял один из булыжников, размером с человеческую голову, и задумчиво взвесил в руке, прислушиваясь к своему чутью.

Довольно улыбнулся и огляделся, по-особенному всматриваясь в камни. Если бы люди только знали, что внутри этих непритязательных глыб действительно скрывались драгоценности, невидимые под слоем наростов и окалины! В легенде было куда больше правды, чем казалось со стороны. Действительно, устланный разноцветными каменьями радужный мост был сотворен карликами в незапамятные времена. Работа была чрезвычайно тонкой и содержала изрядную порцию волшебства вкупе с толикой божественного благословения, а потому заурядный виадук превратился в мост между мирами.

Но всему отмерен свой срок, и творение древних дварфов было безжалостно уничтожено во время Рагнарёка. Нынче от него остались лишь эти камни, в которых только драконье чутье смогло распознать осколки Биврёста.

«Надо огранить и подарить ей!» – решил Шеранн и улыбнулся.

Он счел это счастливым знаком, который разрешил все сомнения. Хотя, если быть откровенным до конца, он и до того не собирался бороться со своей тягой к ней, ища повод, чтобы освободиться от угрызений совести.

Впрочем, совесть для детей стихии всегда была понятием слишком умозрительным. Все драконы – хищники, но огненные даже более того. В них горит неугасимое пламя, готовое пожрать все вокруг…

Госпожа Чернова проснулась после полудня и едва успела сесть за стол, когда явилась барышня Рельская. Удивившись про себя неожиданному визиту, София предложила подруге разделить с ней трапезу, но та отказалась, сославшись на полнейшую сытость, и приняла лишь чашечку чая.

– Не могу отказаться от того, чтобы попробовать новый составленный вами сорт, – мило улыбнувшись, сообщила она.

Елизавета принесла корзинку со сладостями и клубникой. Она охотно добавила бы еще разнообразной провизии из богатых кладовых Эйвинда, но не желала смущать подругу подношением, слишком похожим на милостыню.

Спустя несколько часов задушевных бесед о тайнах истории, рунах и, разумеется, любовных склонностях молодая женщина вдруг уразумела, что подруга вовсе не собиралась уходить. Однако было неловко спрашивать о причинах такой неожиданной навязчивости, и София продолжила играть роль радушной хозяйки. Когда плавно и незаметно приблизился вечер, она вежливо поинтересовалась, останется ли гостья на обед.

Нельзя сказать, чтобы общество Елизаветы было ей неприятно, хотя в силу возраста девушка была порой слишком романтична, но последнее время к столу в Чернов-парке подавали слишком скудную пищу, чтобы ее было прилично разделить с гостями.

– Конечно, благодарю вас! – заверила Елизавета, смущенно краснея. Ей было неловко стеснять подругу, однако просьба брата была для нее священной.

Госпожа Чернова встала и извинилась:

– Простите, я вас оставлю. Нужно отдать некоторые распоряжения.

Но не успела барышня Рельская ответить, как дверь распахнулась, и мрачный Стен доложил:

– Госпожа, к вам господин Шеранн.

София смерила многообещающим взглядом домового, который осмелился нарушить ее строгий приказ не впускать в дом того самого дракона, который сейчас высился за его спиной, и произнесла сухо:

– Простите, господин Шеранн, я не ждала вас и сейчас у меня много дел. Надеюсь, вы посетите Чернов-парк как-нибудь в другой раз!

Дракон усмехнулся откровенно нелюбезному приему и неприкрытой попытке выставить его за дверь. Простая учтивость требовала хотя бы на несколько минут занять гостя разговором, прежде чем намекнуть ему на несвоевременность визита. К тому же интонация, с которой было сказано «в другой раз», откровенно сообщала, что он никогда не настанет. И это отчаянное нежелание его видеть обнадежило Шеранна куда сильнее, чем вежливые изъявления радости от встречи.

– Прошу меня простить, – смиренно поклонился он, скрывая хищную улыбку, – но я не отниму у вас много времени. Я лишь хотел выразить вам свою безмерную благодарность за спасение и извиниться, что не сделал этого раньше.

– Право, незачем беспокоиться. То же самое я сделала бы для любого, – холодно ответствовала молодая женщина, заметив его красноречивую усмешку. – К тому же вы, в свою очередь, немало помогли мне у ромарэ, так что мы квиты.

– Также прошу вас уделить мне полчаса для важного разговора, – продолжил дракон, но не успел договорить.

Дверь приоткрылась, и Лея принялась делать хозяйке знаки, требуя немедленного внимания.

– Прошу прощения, мне нужно распорядиться насчет обеда, – вынужденно сказала София, так и не пригласив дракона к столу, и стремительно вышла.

Впрочем, если бы госпожа Чернова могла предугадать, о чем пойдет разговор в ее отсутствие, несомненно, она предпочла бы сослаться на внезапное недомогание и под этим предлогом спешно выдворить гостей…

– Я хочу попросить вас об одной весьма важной для меня услуге! – доверительно склонившись к покрасневшему ушку барышни Рельской, негромко проговорил дракон, едва за хозяйкой дома закрылась дверь.

Та смогла только кивнуть, соглашаясь абсолютно на все – податливая, будто глина в руках опытного гончара.

– Прошу вас, оставьте меня сейчас наедине с госпожой Черновой! – продолжал Шеранн проникновенно.

– Зачем? – Елизавета широко распахнула глаза.

– Обещаете, что никому не скажете? – переспросил дракон серьезно.

– Обещаю! – восторженно кивнула девушка.

– Тогда открою вам тайну: я неравнодушен к госпоже Черновой, однако мне никак не представляется возможность поговорить с нею наедине…

– И открыть свои чувства? – выдохнула барышня.

Дракон с трудом спрятал улыбку, но серьезно подтвердил, что именно таковы его намерения. Как и ромарэ, он не находил ничего предосудительного в небольшой лжи.

Елизавета взглянула на дракона с недоверием и проступающим сквозь него восторгом. Тон, взгляд, то, как держался Шеранн – явственно выдавали его самые романтические намерения, и мечтательной девице это представлялось замечательным! Оказывается, за расследованием скрывалась любовная история, дракон дал это понять со всей определенностью. Размышления об этом заставили барышню Рельскую совершенно позабыть о просьбе брата, и она охотно уступила мольбе Шеранна.

Глава 27

Ничего не подозревая о грядущем объяснении, госпожа Чернова устроила нагоняй домовым. Лея лишь молча кивала, покорно внимая выговору и пряча хитрющие глаза. Стен же, который по наущению супруги допустил столь грубый прокол, шмыгал носом, искренне каясь (что, впрочем, нисколько не гарантировало, что в дальнейшем это не повторится, поскольку он был примерным подкаблучником).

Наконец молодая женщина выдохлась и завершила тираду. Смиренно ее выслушав, домовые хором повинились и заверили, что больше так не будут (во что верилось слабо), а также что обед будет готов через час. Напоследок Лея в свое оправдание заявила, что вчера хозяйка отдала злополучный приказ не впускать Шеранна и тут же его отменила, приняв дракона и мирового судью, а после даже отправилась с ними на прогулку! Так что бедные домовые не знали, что и думать…