Любовь дракона

– Ты обозвала эту штуку «ИИ» и сказала, что он должен помогать тебе и советовать. Даже потребовала, кстати! Это было твое условие: самообучающийся собеседник и друг. Напоминалка и запоминалка. Живой компьютер в голове.

Отвечая про Шизу, сестрички как-то шустро навострили лыжи, испаряясь, чтобы выдать как можно меньше ценных сведений.

– Но мы на то и боги, чтобы все сделать по-своему. Раз обучается, сама и учи! Память у этой штуковины в твоей голове лучше твоей собственной. Специально нашли в одном из миров микросимбионта. Пришлось пару разработок его творцу отдать в обмен. Удачи вам обоим, и помни: твоя жизнь и счастье зависят только от тебя! Не подведи себя и нас, Миэле.

Люба как стояла, так и села на пол, в ужасе начав ощупывать голову.

– Это что выходит? Мне в мозги какого-то червяка пихнули? Мамочки! Уж лучше бы я и правда с ума сошла!

Глава 3

Рефлексировала Любовь недолго. Когда ты какое-то время болеешь так, что тебе на кладбище каждый день прогулы ставят, то поневоле начинаешь любить жизнь во всех ее проявлениях.

Ну и оптимизма никто не отменял, а искать во всем хоть что-нибудь хорошее уже давно стало любимой Любиной фишечкой.

С пола она встала – хоть коврик и мягкий, но на кой он нужен, если есть диван, – и принялась размышлять.

– Так! Что мы имеем? – разговаривала она сама с собой вслух в тайной надежде, что Шиза как-то снова даст о себе знать. – Отделим, пожалуй, мух от котлеточек! Да?

Но существо в ее мозгах, видимо, было маленьким, но очень гордым. Оно продолжало молчать, решив бойкотировать Любу, и не совсем было понятно, надолго или нет. Женщине только и оставалось, что бубнить себе под нос вопросы и отвечать на них самой.

– В плюсе – я жива и вроде как даже здорова. Если не считать общей недокормленности этой ушастой тушки. Опять же можно пока есть все, что захочешь, практически мечта.

Перед глазами сразу замелькали подносики с пирожными и тортиками, косяками полетели румяные, зажаренные до золотисто-коричневой корочки птички, заплясали в обнимку с шоколадом сдобные, ароматные, с пылу с жару пирожки. И венцом всего по центру воображаемого изобилия высился запотевший трехлитровый стеклянный кувшин с ее любимым клубничным компотом.

Живот жалобно заурчал, напоминая, что времени прошло вагон, а питаться ей ни ушастые соплеменники не предлагали, ни его драконье мрачнейшество не озаботился.

– Похоже, мой типа муж решил, что с такими формами мне полагается зернышко в день? Да и то, похоже, не каждый, – с неудовольствием покидая мягкое сиденье удобного диванчика, ворчала Люба. – Или меня в жертву, как козу, прирежут? Ритуал, а потом встреча с богинями… Не дамся! Хотя опять нелогично: зачем дом выделил и велел список составить того, что мне надо?..

Раздумывая обо всех странностях и отложив мысли об остальном на потом, когда решится самая насущная на данный момент проблема, она направилась на поиски еды.

– Что-то же должно тут быть? Вроде кухни, столовой, буфетной или еще чего?

«Еще чего» было много.

Нижний этаж, кроме полутемной прихожей и большой гостиной, порадовал парой кладовок. В одной грудой лежали мешки с непонятным содержимым, не определяемым на ощупь. Там было темно и страшновато. А в другой имелось небольшое окошко, и в его тусклом свете – на улице уже вечерело – Люба рассмотрела вешалки с плащами, валяющиеся в углу сапоги, несколько сундуков и пару рулонов, похожих на ковры.

– Занятно… Странный какой-то набор барахла. – Она звучно чихнула и почесала нос. – Надо потом рассмотреть поподробнее. Но в мешках вряд ли еда! А значит, это мне сейчас неинтересно.

Большая добротная лестница на второй этаж с деревянными перилами и удобными ступеньками выглядела перспективно, но не настолько, чтобы искать там кухню. Все же такие помещения на верхних этажах не размещали.

– Ага! Вот ты где! – Заметив справа от лестницы неприметную дверь в стене, Юрьева дернула на себя ручку и разулыбалась. – Если есть кухня, то должна быть и еда. А значит, я ее найду!

Почти счастливая от предвкушения скорого пиршества и в попытках заглушить весьма немелодичные звуки голодного желудка, она, напевая, с маниакальностью и скрупулезностью напавшего на след сыщика принялась обшаривать сундуки, шкафы и ящички на предмет продовольственных запасов.

– И что тут у нас? Тра-ля-ля, пум-пум-пум, – мурлыкая себе под нос, заглянула Люба в большой шкаф. – Котелки и сковородки. Замечательно, но несъедобно! А вот там? – Она распахнула дверцы массивного резного буфета. – Миски, тарелки, горшки и кружки. Бяда-а-а. Есть из чего есть, но нечего есть. Ни фига не перезимуем! Так и помрем почем зря, голодаючи. Запасов-то во мне самой – одни ухи как у ослика, да и те обезжиренные. Грустно, однако.

Но голод не тетка, и Люба продолжала свои поиски, правда становясь мрачнее с каждым открытым, но оказавшимся бесполезным предметом мебели.

Как обычно и бывает в таких случаях, что-то интересное она обнаружила совершенно случайно. Просто-напросто, пробегая мимо печки, запнулась за складку домотканого цветного половичка, спихнула его в сторону по гладким доскам пола и обнаружила спрятанную дверку люка в подпол.

– Ага! Вот там-то точно должно быть что-нибудь съедобное! – обрадовалась Юрьева находке. – Что там еще-то хранить, кроме продуктов?

Как оказалось, много чего, только на первый взгляд на съедобное это было не очень похоже. Да и на второй взгляд тоже.

– Это что же тут за лаборатория сумасшедшей ведьмы? – Спустившаяся в этот подпол по расшатанным скрипучим ступеням Любовь ошарашенно рассматривала то, что смогла разглядеть в свете небольшого квадратика открытого люка. – Кто и чем тут занимался? И запах неаппетитный, гадость какая…

– Вот и мне хотелось бы знать чем! – прорычало над ее головой, и единственный источник света заслонила огромная темная фигура с горящими красными глазами. – И как ты, попавшая сюда в первый раз, нашла то, о чем никто из здесь бывавших даже не догадывался?!

Люба взвизгнула и съежилась в комочек, прикрыв голову руками, словно пыталась спрятаться и избежать побоев.

Она будто кожей внезапно ощутила сердитое недовольство страшного неизвестного, сменившееся недоумением, а потом леденящей яростью.

Огромные руки подхватили ее и вытащили из погреба. Громко хлопнула закрывшаяся крышка, а жуткий человек вдруг принялся с рычанием сдирать с нее одежду.

Вот тут она уже заорала во все горло и начала отбиваться, кусаться и царапаться, при этом зажмурившись, потому что боялась смотреть на накинувшегося на нее красноглазого монстра. Обнаженная кожа, лишившаяся одежды, ощутила холод, Любу пару раз тряхнули как котенка, а чем-то знакомый голос зло и холодно прокричал прямо в чувствительное эльфячье ухо: