Любовь и кабачковые оладьи

— Я тоже скучаю, — тихо выдохнула она.

— Я сейчас приеду, — сорвался Андрей.

— Не надо, уже поздно, и тебе завтра рано надо быть у жениха, а утром в направлении города пробки.

— Но я…

— Свидетелю нельзя опаздывать, — перебила его Марина. — Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — вздохнул Андрей. — Ты калитку запри, и входную дверь тоже, и форточку на кухне не бросай. Мало ли что, ты же одна.

— Хорошо, — как-то печально проговорила Марина. — Пока.

— Пока.

Экран давно погас, а Андрей все стоял с телефоном в руках. В распахнутое окно дышал летний вечер, ах, как же он умеет кружить голову, нашептывая то мечты, то воспоминания! «А ведь Марина расстроилась, что я так быстро сдался, не настоял, не приехал. Лопух! Точно лопух!». Быстро захлопнув окно, схватив костюм и вынув из шкафа голубую рубашку, Андрей выбежал в подъезд и, не дожидаясь лифта, с седьмого этажа по ступенькам помчался вниз, к машине.

Мимо мелькали фонари, крикливая реклама, неоновые вывески, фары встречных машин, подмигивали светофоры, радио мурлыкало унылый блюз, а Андрей в диком волнении боролся с желанием сильнее надавить на «газульку». «А что я ей скажу? Привет, мне не спалось. Нет, лучше — привет, мне без тебя не спалось. Или нет — привет, мне без тебя уже не спится. Нет, как-то пошло. Просто скажу: «Привет». А если я приеду, а она уже спит? Ну и «спокойной ночи», рядом побуду, покараулю, разве можно девушку одну на даче бросать? Даже лучше, если она уже спит. Приеду незаметненько и уеду так же, она и не узнает».

Машина выехала за город, дорога сузилась, по обе стороны зачернели лесополосы. В салон затянуло запах сена, щекочущий нос. Андрей свернул к селу, проехал мимо освещенной парой фонарей центральной площади, отовсюду выплывали или шумные компании, или влюбленные парочки — малолетки наслаждались беззаботным летом.

Вот и развилка на дачный поселок. Андрей сбавил скорость, автоматическая коробка рычала, жалуясь хозяину на каждого лежачего полицейского. Их улица тонула во мраке, ни асфальт, ни освещение сюда так и не добрались. Дача тоже стояла в сонном безмолвии, свет не горел. «Спит», — то ли обрадовался, то ли огорчился Андрей.

Он, стараясь не шуметь, отпер ворота и медленно, крадучись, стал вкатывать на двор машину. Фары осветили на бетонной дорожке тоненькую фигурку, завернутую в плед. Марина, немного щурясь от бьющего в глаза света, смотрела в лобовое стекло. У Андрея перехватило дыхание. Он так и не заглушив двигатель, и не погасив фары, вышел из салона. Они смотрели друг на друга и молчали.

— Что-то случилось? — нарушила тишину Марина.

— Нет, просто, — пожал плечами Андрей.

— Тогда выключай машину, а я ворота закрою, — спокойно по-деловому распорядилась она, и поправляя неудобный плед, пошла к забору.

Андрей повернул ключ зажигания, двор погрузился в темноту.

Пара неспешно пошла к дому.

— Чайник поставить? — немного с наигранной хозяйственностью спросила она.

— Марина, — тихо позвал он.

Она плавно повернула голову, в полумраке белели рюшки выбившейся из-под пледа ночной рубашки, темные волосы отсвечивали легкими бликами. Андрей потянул носом воздух: сегодня опять лаванда.

— Марина…

Он порывисто протянул руки и прижал девушку к себе, плед соскользнул на бетонную дорожку.

— Мариш, — прошептал он, зарываясь в ее волосах.

Марина подняла голову, губы встретились. Вот и их первый настоящий поцелуй — сначала робкий, нежный, потом горячий, страстный, обжигающий, крышесносный. Подхватив плед и завернув в него Марину, Андрей поднял свою любимую ношу и понес в дом.

— Может все-таки чай? — промурлыкала девушка, когда он проносил ее мимо кухни.

— Лучше кофе, завтра утром.

И Андрей понесся вверх по скрипучей лестнице. В мансарде их ждала уже нагретая Мариной постель. И здесь его прекрасная гостья оказалась для Андрея тоже загадкой: с одной стороны она была робкой неопытной девушкой, и он это чувствовал, ощущал под пальцами легкую дрожь бархатной кожи, но с другой — она отчаянно кидалась в новый, неведомый ей мир, отдавалась его рукам, смело шла ему на встречу. И от этого у Андрея кружилась голова, а желание накрывало все новыми яркими волнами. «Маришка, Мариша», — шептал он и искал в темноте ее губы.

А потом они лежали, обнявшись, и молчали, иногда очень приятно просто вместе молчать… и слушать, как в окно бьется ночная бабочка. Андрей легонечко дул в милый висок, отчего мягкие пряди плясали на девичей щеке. А Марина небрежно водила пальчиком по покрытой легкими завитушками мужской груди, и хотелось мурлыкать не хуже соседского кота, завистливо мяукающего где-то в кустах.

11

— Андрюш, вставай, — сквозь дрему долетел до него ласковый голос.

Андрей приоткрыл один глаз, Марина, немного взъерошенная, с розовыми от смущения щечками, в легком халатике стояла возле кровати.

— Привет, — улыбнулся Андрей.

— Привет, — прилетела ответная улыбка. — Вставай, опоздаешь.

— А который час? — Андрей с трудом открыл и второй глаз.

— Полшестого. Вставай-вставай, — протянула она руку, чтобы потрясти его за плечо.

— Ну, так у нас еще вагон времени, — дернул он Марину за руку, опрокидывая на себя.

Она взвизгнула, они начали в шутку бороться. Конечно, Андрей победил. Халатик полетел куда-то на пол.

— Опоздаешь, — шептала она, но при этом крепко обнимая его за шею и целуя мочку уха.

— Будешь так делать, вообще никуда не поеду, — пригрозил Андрей, довольно откидываясь на подушку.

— Андрюш, а ты… — Марина замялась.

— Что я? — наклонил он голову.

— А ты не будешь свидетельницу целовать? — Андрею было забавно видеть обеспокоенное Маринкино лицо.

— Ну, не знаю, если заставят, — протянул он, хитро прищуриваясь.

— Уши откручу, — с очень серьезным видом проговорила Марина.

— Тогда не буду, как-то без ушей не охота ходить, — хмыкнул Андрей.

И они опять стали целоваться.

В квартиру к Витьке Андрей влетел без пяти девять. «Успел!» — выдохнул он, сбрасывая ботинки в прихожей, и на ходу кивая многочисленной родне Скориковых.

— Ой, Андрюша, ты зачем разулся? — покачала залаченной головой тетя Галя. — Мы здесь так ходим. Да уж выходить пора. Ты завтракал? Бутерброды на кухне.

В спальне от стены к стене, весь при полном параде, в кремовом костюме курсировал Витька, явно нервничая. Юрка, развалившись на кресле, задумчиво жевал бутерброд с икрой. Колян обносил открытую коробку конфет, со снисходительной усмешкой бывалого супруга глядя на взведенного жениха.

— Наконец-то! — кинулся на вошедшего Витька. — Ты где бродишь?!

— Да я вроде не опоздал, — улыбнулся своей пунктуальности Андрей.

— Мог бы и пораньше, — буркнул жених. — Это тебе цветок, в петлицу цепляй. Это деньги на выкуп — здесь мелочь, здесь покрупнее.

— В смысле выкуп? — опешил Андрей.

— Не перебивай. Кольца во внутренний карман положи. Демыч, не потеряй! Это самое важное.

— Да не потеряю, — отшатнулся от Витькиного напора Андрюха. «Хорошо, костюм надел, кольца есть куда пристроить».