Любовь и ненависть

«Да уж, это уже все заметили»

— Но ты же сам сказал, под контролем целителей! Чего ж тогда боишься? — Я удивленно посмотрел на встревоженное лицо Рема. Странный он, переживает изо всякой ерунды… Паникер…

Внезапно дверь в комнату распахнулась.

— Рем, как он? — Услышал я встревоженный голос Шиары. — Ты тут не заснул случайно на дежурстве, Владыка, как в прошлый раз? — Угрожающе продолжила она. Вдруг она ахнула. Шиара подбежала и остановилась, глядя на меня большими, влажными от слез глазами.

— Ты вернулся! — прошептала она. — Наконец, ты вернулся! Она поцеловала меня осторожно, серьезно и бережно, словно боялась сломать. Почувствовав ее губы, я задрожал. Всё произошло слишком быстро, разговаривая с Ремом, я никак не мог осмыслить это до конца. Я еще не был здесь, в мире живых, по-настоящему, пока не появилась она…

Шиара посмотрела на меня сияющими глазами:

— Паразит ты гигантский, олух, гад! Умереть решил! Бросить меня! Ведь почти умер! — С этими словами она целовала меня попеременно — то в нос, то в лоб, то в губы, снова в нос. — Чтобы больше никогда, слышишь, никогда не делал этого! Приду за тобой в Забвение и мало тебе не покажется. — Поцелуи… Я был абсолютно счастлив. Целый, собранный. Обхватив меня руками, женщина, прижалась ко мне своим телом, я растворился в блаженстве, ощущая ее запах. Словно солнце сияло надо мной, несмотря на полумрак комнаты.

— Ну ладно, я пойду, — сказал Рем, встав с кресла.

— А ты лекарства дал Заку? — спросила Шиара, не отрывая своих глаз от меня.

— А! Вот, что я забыл! — Счастливо сказал Рем и хлопнул себя по лбу, — а я все пытался вспомнить, ведь знал, что-то позабыл! Зато я ему воды дал, — гордый своими целительскими талантами, добавил Рем.

— Поросенок ты забывчивый, а не Владыка! Сказала же перед уходом — дать вот это и это… А ты сразу с разговорами своими налетел! Давай, иди отсюда, а сейчас как догоню, растяпа…. — Неприкрытая угроза в ее голосе, казалось, испугала Рема, он быстренько выскользнул из комнаты. Даже я испугался…

Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять рубашку и брюки, я разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался. Я не задумался, а я медлил перед предстоявшим мне трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Шиару разместили в отдельной комнате. Я как упрямый осел, продолжая отрицать очевидное — мне еще нужна помощь, отослал ее к себе. Я справлюсь. Уже два дня, как я встал. Передвигаюсь тяжело, держусь за стенки и мебель. Вытер пот с лица. Я справлюсь…

Едва я лег, как вдруг вся постель равномерно заходила подо мной вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало со мной почти каждую ночь. Я открыл закрывшиеся было глаза. Сейчас головокружение пройдет…

Вспоминаю, как прогонял ее:

— Зак. Можно… Можно мне остаться с тобой?

Я нахмурился. Я болен ею. Я же обещал себе — отпустить… Я сам дал себе этот срок — до Поселения. И вот мы здесь.

— Нет, нельзя.

Я привлек ее к себе, и она не противилась. Я обнял ее и вдруг все окружающее исчезло — я хотел ее, только ее и не хотел никого и ничего другого, я крепко обнял ее и целовал, и уже не мог отпустить, руки дрожали, она МОЯ — не хотел… и все-таки отпустил… От горя и неминуемости беды я зашатался. Шиара не оторывала от меня глаз. Стояла, напряженная как-будто впитывала каждую черточку человека, который сейчас оттолкнет ее. Изуродованное лицо, черные, как обсидиан, глаза, коротко стриженные волосы.

— Шиара, уходи. Тебе здесь не место.

Справлюсь ли я, сейчас как наброшусь на нее… меня начало трясти.

— Я боюсь одна. Пожалуйста, позволь мне остаться. Я хочу…Я хочу, чтобы кто-то был рядом.

— Вот и шагай к Лиэму, он уже давно посматривает на тебя.

Я насупился и потеребил ежик на голове. В мыслях у меня осталась пустота, и я даже не знаю, как долго продолжался наш разговор. Помню только, я неотрывно смотрел на муху, вьющуюся у облепленной пылью паутины. Если я посмотрю на Шиару — я не выдержу…

— Пожалуйста, не прогоняй меня.

— Пойдем, я провожу тебя. Дай мне только штаны надеть, — пробормотал я.

Отвернувшись, я натягивал черные брюки. Я чувствовал ее взгляд. Знал, что она там видит. Урод. Шрамы на спине складывались в чудовищный узор. Она еще не понимает, что ей, такой прекрасной и чистой не нужен такой урод как я.

Ушла. Да, так правильно. Я должен был отрустить ее. Как же больно! Я бессильно прислонился к стене и уставился глазами в окно. Я не понимаю, зачем я делаю все это, я запутался в чем-то, что разрывает меня на части, нет, не так — что-то уже разорвало меня на мелкие кусочки, что-то делает меня неразумным и несправедливым, швыряет из стороны в сторону и разбивает вдребезги все, что я с таким трудом привел в порядок. Я стою у стены, чувствую себя беспомощно и не знаю, что делать.

Еще три дня прошло. Ходить уже легче. Я еще быстро устаю, но быстро выздоравливаю. Шиара удивляется, моя аура истончена и магией меня лечить нельзя пока.

— У нас быстрая регенирация, — улыбаюсь я.

— Завтра праздник Зак, придешь? — Смотрит на меня умоляющими глазами. Я упрямлюсь. Не для меня все это. Не умею я веселиться… — Ну пожалуйста…Мне мужа уже пора выбирать и Лиэм там будет…

Я злюсь, обещаю быть. Мужа выбрать…Улыбается, смотрит на меня хитро. Ох, какой я осел все же, как легко манипулирывать мной…

Я поднял голову и замер с широко раскрытыми глазами. Приоткрыл было рот, но не издал ни звука.

— Ну и как тебе?

Она стремительно вошла в мою комнату — стройная, гибкая, и показалась мне выше в длинном красном платье, поблескивавшем при бледном свете свечи. Придерживая шлейф, она бодро прошлась, слегка покачивая бедрами.

Я закрыл рот и заморгал.

— Это… оно… Красное, да? — с трудом собравшись с мыслями, пробормотал я.

— Ну, почти. Темно-красное. Красиво, правда?

— Накинь что-нибудь на… на… Ну почему оно такое открытое?

— Глупости Зак, все в пределах нормы. Ариэла сказала, что мужчины будут просто ползать у моих ног!

«Пусть только попробуют, сразу пальцы отдавлю» — Настроение из плохого стало отвратительным. «Ох зря, зря я согласился!»

Стон вырвался из моей груди. Брачный зов самца, обезумевшего от страсти, полный отчаянной мольбы.

«Я справлюсь!» — подумал я, собирая волю в кулак.

Она мрачно усмехнулась.

— Знаешь, болван. Единственное, что примиряет меня с этой дикой ситуацией, — это то, что ты хочешь и любишь меня сильнее, чем я тебя. Пойдем, праздник ждет нас! Где там мои мужья?

И, гордо вскинув голову, она зашагала прочь. Я тронулся следом, как привязанный на веревке, обжигая взглядом ее тело так, словно касался его руками.

В коридоре мы встретили похорошевшую Миру, она взвизгнула, обняла креландку. Я нахмурился.

— Шиара, ты прекрасна!

Бросилась мне на шею — чего она себе позволяет!

— Зак и ты тоже идешь на праздник! Молодец! Шиара, он такой худой у тебя, откармливай.

Я чувствую, что сейчас взорвусь, обсуждают меня как своего раба. Мира присмотрелась ко мне, покачала головой.