Любовь и нежность

Чериш удрученно кивнула:

— Да, я все понимаю. Мы не можем так просто отдать девочку Аде.

Слоун прижал девушку к себе и крепко поцеловал.

— Спасибо тебе, — шепнул он.

Чериш почувствовала себя виноватой: как она могла в нем сомневаться? Думать, что он вернется к Аде?.. Но даже сейчас, задавая себе этот вопрос, она понимала, что подозрения не умерли.

Чериш старалась двигаться как можно спокойнее: сварила кашу, достала хлеб, масло, патоку, заварила чай. Слоун молча поел, потом надел куртку, снял с крючка ружье и вышел из хижины.

Когда вдруг появилась Кэтрин, Чериш вздрогнула и чуть не уронила из рук кувшин. Прежде чем заговорить, девушка бросила испуганный взгляд на открытую дверь спальни.

— Ну, как он?

— Пьер идет на поправку, — успокоила ее Чериш. — Он съел утром хлеба с молоком, а Слоун пошел охотиться, так что я смогу сварить ему бульон.

— О, слава Богу! И вам… спасибо! — Она почти плакала от радости.

— Чем я могу помочь тебе, Кэтрин? — быстро спросила Чериш. — Я не понимаю, как ты можешь…

— Да, нет, ничего, мэм. Пожалуйста, не пытайтесь помочь мне. Это только делает ее подлее. Пьер собирается забрать меня от нее. Он хотел, обещал, но сейчас… — О мэм, она, наверное, сумасшедшая! — Девушка скользнула в спальню прежде, чем Чериш успела что-либо добавить.

Утро начиналось плохо, как того и боялась Чериш. Она прошла в спальню и взяла девочку из кроватки, когда Ора Делл проснулась и позвала ее, потом одела и покормила. Тут появилась Ада и не обратила внимания на Чериш, будто ее и не было. Коротко велела Кэтрин подавать завтрак.

Чериш уселась рядом с Пьером, держа девочку на руках, лишь бы быть подальше от Ады. Сегодня утром Ада основательно потрудилась над своей внешностью. Платье из мягкой, тонкой шерсти плотно облегало ее талию и красиво колыхалось при ходьбе. Белоснежные кружева обрамляли вырез у высокой шеи, манжеты подчеркивали тонкие запястья. На шее красовалась камея на темно-синей бархатной ленте. Светлые волосы были собраны в высокую прическу с каскадом обрамлявших лицо крупных локонов.

Более восхитительной женщины Чериш не видела в жизни. И вдруг мучительное предчувствие беды охватило ее.

Эта женщина, бесспорно красивая, но еще и коварная, хитрая, без малейших угрызений совести решила — и Чериш это знала точно — завоевать Слоуна.

Кэтрин стояла позади стула Ады, пока та придиралась ко всему, что ела. Она жаловалась, что чай слишком крепкий, каша слишком жидкая, хлеб плохо пропечен, а масло прогоркло, хотя было сбито только вчера. Сначала Чериш сердилась, но потом втайне обрадовалась, что Ада привередничает в еде, и взмолилась о том, чтобы та возненавидела все это и поскорее оставила их.

Ближе к полудню вернулись Слоун и Джуси, волоча за собой тушу оленя. Сняв шкуру, они принесли лучший кусок Чериш. Она разрезала мясо на мелкие кусочки, сложила в горшок, залила водой, добавила соли и стала варить на медленном огне.

Трю пришел повидать Пьера и нашел его спящим. Он предупредил Чериш, чтобы та держала больного в тепле, и снова ушел, не обратив на Аду внимания.

Мужчины не появлялись до самого ужина. Того, что осталось со Дня Благодарения, вполне хватило на всех, так что не отсутствие еды выгнало их из дома. Чериш знала это, но промолчала и подала больше хлеба, масла и кувшин с медом в избушку Слоуна.

К вечеру бульон был готов. Чериш налила его в кружку и, охладив в снегу, стала кормить Пьера с ложки. Кэтрин не подходила к нему все утро, хотя Чериш и заметила взгляды, которые девушка то и дело бросала на кровать, стоило Аде чем-нибудь отвлечься. После того как Пьер окончил трапезу, его взгляд пересек комнату и остановился на тоненькой фигуре Кэтрин.

Он почти выдохнул ее имя.

Чериш наклонилась и прошептала ему в самое ухо: «Она в безопасности. Слоун следит».

Пьер своими черными глазами поймал взгляд Чериш, кивнул и погрузился в сон. У нее дрогнуло сердце: она теперь точно знала, что француз страстно влюблен в служанку. Как тяжело ему, наверное, чувствовать себя таким беспомощным, не способным защитить любимую женщину от злобной хозяйки.

Ада была очень мила: добродушно говорила с Кэтрин, напевала про себя и даже освободила дорогу Чериш, когда та задвинула хлеб в печку.

Как будто случайно села рядом с играющей девочкой. Она не дотрагивалась до ребенка, но льстивыми словами, песенками и стишками наконец добилась своего, и Ора Делл притопала к стулу, на котором сидела Ада, и облокотилась на ее колено. Заинтересовавшись камеей, Ора Делл позволила Аде посадить себя на колени. Ада напевала ей на ушко, покачивала девочку и даже позволяла играть с волосами.

Она вела себя необычно, и Чериш была сбита с толку. По выражению лица Кэтрин девушка поняла, что это талантливая игра.

Чериш с болью в сердце смотрела на ребенка и Аду, которая позволяла себе слишком много; Чериш, с одной стороны, злилась, что допустила такое, а с другой — бранила себя за мелочность. Но потом произошло нечто, заставившее воспарить ее душу.

Ада болтала с девочкой:

— Тебе нравится играть с мамой, дорогая? Мамочка подарит тебе красивые ленточки для волос.

— Мамочка! — пронзительно крикнула Ора Делл и высвободилась из объятий Ады.

— Мама! Мамочка! — и помчалась через комнату на своих маленьких пухлых ножках, схватила Чериш за юбку и попыталась влезть ей на руки. Девушка подняла девочку и крепко прижала ее.

— Я здесь, ласточка.

— Девочкина мама, — сказала Ора Делл, обвивая ручонками шею Чериш, и оглянулась на Аду.

— Да, сладенькая моя девочка. — Чериш поцеловала ее в розовую щечку.

— Мама, покачай! — попросила Ора Делл, сжимая руками ее шею, а ногами — талию.

— У мамы много дел, но мы покачаемся минутку.

Она подошла было к стулу, но остановилась. Посмотрев через голову Оры Делл, она прочитала ненависть на лице Ады, которое больше не было красивым. В одно мгновение его исказила отвратительная гримаса.

Злоба, которой сверкали ее глаза, пригвоздила Чериш к месту.

ГЛАВА 19

Неприятный холодок пополз у Чериш по спине, когда она посмотрела в полные ненависти глаза. Девушка не сдвинулась с места, когда Ада поднялась и направилась к ней. Нельзя позволить этой женщине запугать себя. Хотя она и была напугана такой яростной ненавистью, но решила ни за что не показывать своего страха.