Любовь и Смерть. Убийство Курта Кобэйна
Шрифт:
Дилан это отрицает. Кортни ничего ему не говорила о «том месте».
Грант говорит ему, что он разговаривал с «другими людьми», которые сказали, что они были с Кортни, когда она попросила Дилана проверить оранжерею.
Снова Дилан это отрицает, но Кэрролл придерживается своей версии.
«Ничего себе! Очевидно, что они лгут», — позднее говорит она Гранту, когда он сообщает об этом разговоре.
Тем временем в СМИ появилось множество явно ложных сообщений о событиях вокруг смерти Курта, полагаясь на анонимные источники, каждое из которых демонстрировало новые факты, поддерживающие мнение о том, что Курт совершил самоубийство. Например, 12 апреля в «Los Angeles Times» сообщалось, что после того, как Курт покинул реабилитационный центр, «поступило сообщение, что он покупал винтовку и звонил другу, чтобы спросить, как лучше прострелить себе голову». «Esquire» сообщал, что до того, как покинуть реабилитационный центр, он позвонил Кортни в «Пенинсулу» 1 апреля и сказал ей: «Что бы ни случилось, я хочу, чтобы ты знала, что ты сделала очень хороший альбом». Кроме того, уже в целом ряде сообщений утверждалось, что смерть Курта был результатом договора о совместном самоубийстве между ним и Кортни. 26 апреля «Globe» написал: «Невероятно, именно в тот момент, когда Курт прострелил
Обсуждая эту массу ложных сообщений, Грант и Кэрролл сходятся во взглядах, что Кортни, должно быть, подпустила в СМИ ложную информацию.
Кэрролл говорит, что «поразительно», что она могла это сделать.
Убедило ли это Гранта? «Трудно сказать наверняка, когда я, в конце концов, пришёл к выводу, что это было убийство, и что Кортни имела к этому отношение, — вспоминает он. — Через некоторое время я обнаружил достаточно информации, чтобы устранить последние сомнения. Некоторые из них станут известны только в суде».
К 8 мая Грант, наконец, был готов поставить Кортни в известность о своём подозрении. Впервые терзаемый сомнениями, он послал ей письмо:
Дорогая Кортни,
Я уверен, что теперь ты знаешь, что моё расследование было несколько более деятельным, чем ты могла бы подумать. Цель этого письма состоит в том, чтобы прояснить мою позицию относительно наших рабочих отношений.
Возможно, ты помнишь нашу поездку в Карнэйшн в четверг, 14-ого апреля. Я имею в виду, что во время поездки я начинал ворошить кое-какие «камни», и я не был уверен, что ты хочешь, чтобы я их ворошил. Я спросил тебя, хочешь ли ты, чтобы я продолжал копать. Кэт, которая сидела сзади, сказала: «О, да, она хочет знать всё». Ты ответила: «Да, Том, сделай то, что нужно. Я хочу знать всё, что произошло». Твои инструкции были ясны, поэтому в последующие дни и недели я продолжил «делать то, что нужно».
По мере того, как расследование продолжалось, часто казалось, что моим попыткам выяснить то, что было на самом деле, преднамеренно препятствовали. Прочитав несколько газетных и журнальных статей, я обнаружил, что информация в прессе неточна и часто умело вводит в заблуждение.
Я считаю обстоятельства, окружающие смерть твоего мужа, крайне подозрительными. Моё расследование выявило множество противоречий в фактических обстоятельствах этого дела наряду со многими несоответствиями нормальной логике и здравому смыслу. Я обязан сообщать о таких результатах в полицию, поэтому в пятницу, 15-го апреля, я говорил с сержантом Кэмероном о некоторых фактах из тех, что мне известны на данный момент.
Как я знаю по опыту прошлых дел, полицейские детективы часто не жалуют работу посторонних сыщиков. Я усвоил, что несколько идеалистически и наивно полагать, что правда, возможно, важнее, чем профессиональная гордость.
Я решил продолжить работу над этим делом без дополнительной оплаты до тех пор, пока не доберусь до самого конца. К письму я прилагаю счёт, который отражает затраты на наши услуги, включая время и расходы. Как видишь, до моего возвращения в Сиэтл 13-ого апреля эти расходы превысили сумму предварительного гонорара. Тем не менее, считай, пожалуйста, что твой счёт полностью оплачен. Никаких дополнительных расходов не будет.
Поскольку я выясняю правду относительно событий, окружающих смерть твоего мужа, я буду благодарен тебе за твоё сотрудничество и помощь, но этого не требуется.
С уважением,
«Я просто думал, что Кортни придёт в ярость после того, как получит это письмо», — вспоминает Грант.
Вместо этого спустя несколько дней он получает несколько странный звонок от Кортни, находившейся в это время в буддийском монастыре в Итаке, в Нью-Йорке. В последний раз она давала о себе знать 25 апреля, когда звонила Гранту из Аризонского «благополучного и поправляющего здоровье» детоксикационного курорта под названием «Каньон Рэнч», где, как она рассказала ему, она спала со своим старым другом Билли Корганом, вокалистом «Smashing Pumpkins». «Билли такой милый, — сказала она. — Что я должна была делать? Это казалось правильным». Этот звонок имел место спустя где-то около двух с половиной недель после того, как умер Курт, в то время, когда Кортни изображалась в СМИ как глубоко опечаленная вдова, пребывающая в депрессии из-за смерти Курта. На той же неделе, когда она была с Корганом в «Каньон Рэнч», в журнале «People» сообщалось: «А пока Лав — с Фрэнсис Бин в Сиэтле в тихом доме на берегу озера, где Кобэйн умер три недели назад. «Она опечалена и пытается осознать всё то, что с ней произошло, — говорит один из друзей. — В общем, она живёт очень хорошо». Спустя несколько лет после того, как разоблачение Гранта было уже широко распространено, Кортни придумала слегка видоизменённую версию о посещении Коргана, сказав корреспонденту «Chicago Tribune»: «После того, как Курт умер, в «Каньон Рэнч» приехал Билли, и он был рад заботиться обо мне в течение нескольких дней, но это не было похоже на секс. Я пыталась заставить его трахнуть меня, но он меня не трахнул. Все думают, что у нас что-то было, но я была под таким чертовским кайфом, что я бы заставляла и девицу трахнуть меня». Однако спустя три месяца после её пребывания в «Каньон Рэнч», «Entertainment Weekly» сообщила: «Её друг утверждает, что она не принимала наркотики с тех пор, как прибыла в детоксикационный центр прямо перед самоубийством Кобэйна, и она побуждала избавиться от зависимости других людей из своего окружения, даже помогая некоторым, включая одну из бывших нянь Фрэнсис Бин, устроиться в реабилитационный центр».
Теперь, после того, как Кортни получила письмо Гранта от 8 мая, она снова звонит ему:
КОРТНИ. Том, это твоё самое абсурдное дело за долгое время?
ГРАНТ. Оно довольно странное. Возможно, даже более странное, чем ты можешь себе представить.
КОРТНИ. Что ты имеешь в виду?
ГРАНТ. Здесь столько безумных поворотов и так много всякой всячины.
КОРТНИ. Я имею в виду, что просто так жутко, что я тебе позвонила и подумала, что он может покончить с собой, а теперь он мёртв.
Вместо того, чтобы официально прекратить общение после получения его письма, как ожидал Грант, она спрашивает, не может ли он провести для неё кое-какую работу детектива по проблемам, совершенно не имеющим отношения к смерти Курта.
«Я понял, что она пыталась купить
моё молчание, — вспоминает он. — Она была довольно откровенна на этот счёт. Сначала я подумал, что откажусь от работы, но тогда я полагал, что пока я работаю на неё, у меня будет конфиденциальный доступ к её миру, я смогу продолжать говорить с Розмэри и следить за Кортни».В числе заданий, которые Кортни дала Гранту за этот период, было и такое, что он должен был вести наблюдение за одним известным рок-музыкантом, с которым она в то время встречалась; она хотела знать, изменяет ли он ей. (Грант попросил нас не называть имени музыканта из уважения к частной жизни этого человека). Однажды Кортни рассказала Гранту, что в комнату этого музыканта ворвался сумасшедший фэн и обрызгал стены окровавленными тампонами. Этот же фэн также оставил музыканту угрожающую записку, ссылаясь на ближайшую психиатрическую больницу — что наводило на мысль, что это сделала сумасшедшая женщина. Кортни просит Гранта разыскать преступницу, объяснив, что её друг подозревал саму Кортни в том, что она написала записку и бесчинствовала в комнате.
«Несколько недель спустя Кортни, в конце концов, призналась мне, что на самом деле именно она разбросала по комнате тампоны и написала записку, — вспоминает Грант. — Я бы даже и не вспомнил об этом, потому что это не имеет никакого отношения к делу Кобэйна, но я понял, что фальшивая записка могла представлять собой модель поведения, которая может быть существенной».
Одна из существующих на протяжении долгого времени тайн этого дела касается местонахождения Курта за период времени, начиная с момента, когда Кэли видел его в доме Кали 2 апреля, и до его смерти, который, согласно отчёту коронера, составлял чуть больше двух-трёх дней. Известно, что Курта опознали всего три раза после того, как он 2 апреля ушёл из дома на Лэйк Вашингтон. Вечером в воскресенье 3 апреля его видели за обедом с «худощавой женщиной» в сиэтлском ресторане «Кактус». Ранее в тот же день он столкнулся с менеджером «Нирваны», Джоном Силвой; вскоре после этого Курт встретил на улице женщину по имени Сара Хоен, которая сказала, что он был в плохом настроении из-за сообщения, что тем утром в Лос-Анджелесе сорок тысяч фэнов стояли в очереди за билетами на концерт «Eagles». В разных биографиях Кобэйна ссылаются на неназванные источники, которые утверждают, что видели или говорили с Куртом позднее на той неделе, но нет ни одного подтверждения того, что его видели после 3 апреля. Один мичиганец по имени Брэд Барнетт рассказал нам, что встретил Курта в парке возле его дома в понедельник, 4 апреля, и что Курт привёл его в оранжерею, где у них завязался разговор о литературе. (Потом мы видели доказательство, свидетельствующее о том, что сообщение Барнетта ложно, включая крайне противоречивые рассказы о том, что, как он утверждает, произошло).
Полиция Сиэтла впоследствии утверждала, что Курт провёл ту неделю в своём доме в Карнэйшне, потому что один из соседей заметил свежие следы шин. Биограф Кобэйна Кристофер Сэнфорд сообщает, что в доме в Карнэйшне были обнаружены спальные мешки, а также пепельница, наполненная сигаретами, которые недавно курили, одни — предпочитаемой Куртом марки — «Уинстон Лайтс» — и другие — «Мальборо Лайтс» (не той марки, которую предпочитает Кортни) со следами помады. Сэндфорд сообщает, что на столе был рисунок чёрного солнца, а над ним — слово «Веселей». Но Том Грант говорит, что, когда он приезжал в Карнэйшн с Кортни и Кэт Бьёлланд спустя неделю после того, как было найдено тело Курта, такого рисунка они не видели. Грант полагает, что Кортни подбросила эту историю как очередной отвлекающий манёвр. Однако непонятно, почему Кортни хотела, чтобы люди считали, что Курт на той неделе был с женщиной, если это было неправдой. Её разговоры с Грантом показывают, что она казалась уверенной в том, что у Курта роман с Кейтлин Мур, и что она очень его ревновала. Один из друзей супругов рассказал нам, что он слышал, как Кортни орала на Курта: «Ты трахаешь её, да, сволочь?» сразу после того, как он вернулся из Рима. Однако возможно, что в этот период объектом привязанности Курта была вовсе не Кейтлин Мур; возможно, Кортни обвиняла не ту женщину. Сэндфорд пишет, что Курт послал несколько любовных записок, нарисованную им самим валентинку и приглашение встретиться с ним в сиэтлской гостинице юной студентке-художнице. Когда она отказалась, он якобы названивал ей по десять раз на дню и послал ей сообщение, в котором говорилось: «Я не одержим тобой. Я просто хотел поговорить с тобой о концептуальном искусстве».
Выполняя различные поручения Кортни, Гранту, наконец, удалось вкратце поговорить с нянем, Майклом «Кэли» Дьюиттом, который признался ему, что он видел и говорил с Куртом 2 апреля, когда он появился в спальне Кэли наутро после того, как он сбежал из реабилитационного центра. Кэли также подтвердил, что он в тот же день сообщил об этом Кортни и позже написал записку, которую Грант и Дилан обнаружили на лестнице.
Тем временем, такого явления, как самоубийства-подражания, которого боялись специалисты-психиатры после смерти Кобэйна, казалось, не происходило. После того, как Дэниел Каспар пришёл домой и покончил с собой после ночного бдения у башни Спейс-нидл, американские реабилитационные центры не зарегистрировали никакого явного роста подростковых самоубийств, хотя молодёжные кризисные «горячие линии» действительно испытывали существенное увеличение звонков от подростков, подавленных смертью своего кумира. Некоторые специалисты предполагали, что толкование версии о его смерти в американских СМИ — изобилующие интервью с высказываниями знаменитостей, которые резко осудили Курта за то, что он предпринял «малодушный выход из положения» — сыграли свою роль в сведении самоубийств-подражаний до минимума. Возможно, своеобразно поспособствовал и Раш Лимбаг, назвав Курта «жалкой крупицей руин человечества». Повсеместно членов американских семей убеждали в том, чтобы они говорили со своими подростками о смерти Курта.
Но в то время как Америка облегчённо вздохнула, спокойная за свою молодёжь, другим странам повезло меньше.
Сразу после полуночи 2 июля 1994 года восемнадцатилетний мальчик из Эдмонтона по имени Бобби Стил поставил на стерео песню «Нирваны» «Endless, Nameless» и нажал кнопку «REPEAT PLAY» («Многократное Воспроизведение»). Несколько минут спустя он стащил винтовку 12 калибра из коллекции его отца и зарядил тремя патронами. Надев футболку «Нирваны» «Sliver», он достал свой маленький чёрный дневник и начал писать: «Июль 94. Я просто не могу больше жить. Если ты просто много думаешь, ты просто перестаёшь понимать, что в жизни есть какая-то цель…. Я не пьян и не под кайфом…. Мне просто плохо. Это были самые тяжёлые 84 дня в моей жизни».