Любовь к жизни. Рассказы

Тот, не ответив, продолжал улыбаться.

Один из молодых индейцев взял копье наперевес.

– Веришь ли ты в Бога?

– Да, я верю в Бога моих отцов.

Батист Красный подал знак, и молодой индеец пронзил копьем грудь Гея Стокарта.

Стордж видел костяной наконечник, прошедший навылет; видел, как Стокарт, по-прежнему улыбаясь, закачался и стал медленно опускаться на землю. Одновременно он услышал стук сломавшегося и упавшего на землю древка. Когда все кончилось, Стордж отправился вниз по реке – с тем чтобы рассказать русским о стране Батиста Красного, о стране, где не признают никакого Бога.

Великий вопрос

I

Миссис Сейзер пронеслась по Даусону положительно как метеор: она мгновенно появилась и мгновенно же исчезла. Приехала она ранней весной, на собаках, в сопровождении французов из Канады, в продолжение месяца жила среди даусонцев и с первой водой уехала вверх по реке. Даусон, населенный преимущественно мужчинами, был поражен этим спешным отъездом, и все жители чувствовали себя сиротливо до тех самых пор, пока новое событие не заставило забыть о миссис Сейзер. Все были в восхищении от нее и приняли ее с распростертыми объятиями. Это вполне понятно, так как миссис Сейзер была очень изящна, красива и ко всему этому – вдова. За нею увивались несколько крупных золотоискателей с Эльдорадо, несколько чиновников и молодых людей, жадных до шелеста женских юбок.

Некоторые инженеры, знавшие покойного мужа миссис Сейзер, относились к его памяти с необыкновенным уважением; о его деятельности положительно ходили легенды. Он был известен в Соединенных Штатах, но еще большей известностью пользовался в Лондоне. Естественно, возникал вопрос большой важности: почему миссис Сейзер так поспешила приехать в Даусон? Но жители Севера, относясь очень спокойно к теории, признают факт и считаются только с ним, а для многих из них Карина Сейзер была неопровержимым и слишком важным фактом. Однако прекрасная вдовушка нисколько не считалась с отношением к ней даусонцев, и отказы на бесчисленные предложения последовали с такой же головокружительной быстротой, с какой были сделаны и самые предложения. Миновал месяц – и миссис Сейзер исчезла! Вместе с ней исчез факт, но остался вопрос.

Известному разрешению этого вопроса способствовал следующий случай. Ее последняя жертва, Джэк Кауран, без всяких результатов предлагавший ей свое сердце и право на пятьсот футов россыпей на Бонанце, решил потопить свое горе в бесконечных ночных кутежах. И вот однажды ночью он совершенно случайно встретился с французом Пьером Фонтаном, старшим попутчиком Карины Сейзер.

Они быстро сошлись, выпили и разговорились. Благодаря легкому опьянению беседа приняла очень откровенный характер.

Пьер Фонтан сказал:

– Вы спрашиваете меня, почему мадам Сейзер приехала сюда? Для этого вам придется поговорить с самой мадам Сейзер. Я лично ничего не знаю или, вернее, знаю только то, что за все время нашего знакомства она расспрашивала меня только об одном человеке. Она говорила мне следующее: «Послушайте, Пьер, вы во что бы то ни стало должны мне помочь найти этого человека. Я готова дать вам очень много; я дам вам тысячу долларов, если вы найдете этого человека». Вы хотите знать имя этого человека? Извольте, я вам назову его: Дэвид Пэн. Да, m’sieu [50] , – Дэвид Пэн. Она не перестает говорить об этом человеке. Я же не перестаю приглядываться ко всем встречным и поперечным, но никак не могу заработать свою тысячу долларов.

50

M’sieu (фр.) (сокращение слова monsieur) – мосье, господин.

Да, могу вам еще сказать, что несколько человек из Сёркла хвастаются, что знают этого Дэвида Пэна. Они заявляют, что он работает на Берч-Крик. Хотите знать, как к этому заявлению отнеслась мадам Сейзер? Она сразу просияла и сказала одно слово: «Хорошо!» А мне она затем сказала следующее: «Пьер, приготовьте собак. Мы скоро едем. Если мы найдем Дэвида Пэна, я дам вам не тысячу долларов, а гораздо больше». Я же ответил ей: «Oui, и едем скорее, allons, madame» [51] .

51

Allon’s, maciame (фр.) – идемте, мадам.

Ну теперь я уверен, что деньги мои. Хорошо, очень хорошо. И вот являются какие-то люди из Сёркла и говорят, что этот самый Дэвид Пэн только что возвратился в Даусон. Так мы с мадам ничего и не выиграли.

Да, m’sieu! На этих днях мадам говорит мне следующее: «Пьер, купите лодку и все такое. На днях мы едем вверх по реке». Да, и вот завтра мы едем. Ситка Чарли уже купил лодку и все принадлежности к ней за пятьсот долларов.

На следующий день Джэк Кауран рассказал про свой разговор с французом. Положительно весь Даусон терялся в догадках: кто такой этот Дэвид Пэн и в каких отношениях он находится с Кариной Сейзер?

Действительно, в тот же самый день, согласно словам Пьера Фонтэна, миссис Сейзер вместе с проводниками оставила Даусон и отправилась вверх по реке, вдоль восточного берега до Клондайка; здесь, желая миновать дороги, они пересекли небольшую речку и исчезли среди массы островов по направлению к югу.

II

– Oui, madame, вот это и есть то самое место. Один-два-три острова ниже реки Стюарт. Вот это и есть третий остров!

С этими словами Пьер Фонтэн направил лодку против течения; со свойственной ему ловкостью он выскочил на берег и укрепил ее.

– Подождите, мадам. Я пойду погляжу.

Едва только он исчез за мысом, как тотчас же раздался лай собаки, и спустя несколько минут Пьер вернулся.

– Там хижина! Я довольно тщательно осмотрел ее, но в ней никого не оказалось; полагаю, однако, что живущий там ушел недалеко и ненадолго, иначе он не оставил бы собак. Готов спорить, что он очень скоро вернется.

– Пьер, помогите мне выйти из лодки. Я очень устала, и мне трудно самой подняться. Только, пожалуйста, осторожнее.

Она встала во весь рост – стройная и прекрасная. Похожая на нежную лилию, она все же опиралась на руку Пьера с силой, которая говорила об упругих, развитых мускулах. Все ее движения, полные свободы и ловкости, подтверждали мнение, что в ее теле таится большая сила.

Несмотря на то что она хотела казаться спокойной и беспечной, выйдя на берег, она покраснела, и ее сердце забилось тревожней обычного. Она с каким-то особым, почти благоговейным интересом подходила к дому, а ее разрумянившееся лицо говорило о большой радости, которую она испытывала.

– Да вот, посмотрите! – воскликнул Пьер, указывая на щепки, валявшиеся среди рядов аккуратно сложенных дров. – Ведь это совершенно свежая рубка. На мой взгляд, щепки лежат здесь два-три дня, не более.

Миссис Сейзер в знак согласия кивнула головой. Она хотела было заглянуть через небольшое окно внутрь хижины, но толстая промасленная бумага, пропускавшая свет, не позволяла видеть, что находится за нею. Тогда Карина пошла к двери, приподняла тяжелый засов, но вдруг передумала, опустила руку, и засов упал на свое место.

Она вдруг опустилась на колени и с молитвенным видом поцеловала грубо обтесанный порог. Казалось, Пьер Фонтэн ничего не видел. Да если бы и видел что-либо, он скрыл бы это и никому не сказал бы ни слова.

Один из лодочников, спокойно закуривавший трубку, был поражен необычайной строгостью, которая зазвучала в голосе Пьера Фонтэна:

– Эй, вы там! Ле-Гуар, устройте, чтобы было помягче, давайте побольше шкур и одеял.

Сиденье в лодке было разобрано, и большая часть мехов перешла на берег, где миссис Сейзер расположилась очень удобно.