Любовь как любовь. Лобовы. Родовое гнездо

Дрянь же ты, Витя… – заиграли желваки у Менделеева. – Ты не сможешь ее убрать из дела таким образом. И знаешь почему? Потому что я напишу заявление и сам уйду из этого дела. Предоставляю тебе защищать этого подонка…

– Бона как… – ухмыльнулся Градов. – Но тогда тебе будет другая шарада… Через неделю вернешь мне долг, весь…

– Витя, уговор был до конца года…

– А теперь другой уговор. Я тебе деньги всегда занимал, когда тебе позарез были нужны, а ты мне не можешь сделать одолжения…

– Я через неделю не смогу отдать… – сказал Менделеев и добавил: – Как бы я тебе сейчас по морде съездил, Витя.

Они сидели в буфете и говорили тихо и спокойно, кто бы мог подумать – о чем!..

– А ты сходи-ка в казино. Вдруг повезет, – подмигнул Градов.

– С этим завязал, – доложил Менделеев.

– Кто однажды начал играть, того могила исправит…

***

В субботу Олег и Лариса друг другу даже не позвонили, размышляя о невеселых новостях. В воскресенье с утра Менделеев решил поехать к Ларисе домой и объясниться. Но не только он отважился на это. Герман Конев ждал в такси у подъезда. Лариса уезжала на рынок купить вкусненького для родителей, а когда вернулась, поставила машину на стоянку и направилась к дому, на ее пути внезапно возник отец Глеба. Она напугалась, но виду не подала:

– Я тебе так ясно все объяснила: не приходи, не звони, исчезни! Да ты пьян… Проваливай!..

– Ну, уж и пьян, всего рюмочка хорошего коньяка, – пожал плечами Конев. С этого момента за происходящим, сидя в своей машине, наблюдал Менделеев, подъехавший к Ларисиному дому. – Грубо разговариваешь, хотя я и заслужил. Знаешь, что говорят: «Без бумажки ты букашка».

Пока эта бумажка у тебя, я – букашка. Ты отдашь мне ту расписку?

– Боишься, что я буду тебя шантажировать?

– Тебе нравится держать меня в страхе? – ухмыльнулся Конев.

– Для Глеба тебя нет в живых, – отрезала Лариса. – Я так ему сказала…

– Зачем?

– Ты сам от него отказался, когда ему была необходима твоя помощь. Он выжил, а ты умер.

– А если Глеб узнает… что я жив?

– Вот для этого и нужна мне эта «бумажка». Чтобы он понял, почему я ему солгала.

– Ну, Лариса, это как-то не по-взрослому…

– Повторяю специально для замминистра: я никогда не верну тебе эту бумагу, ни за что не дам увидеться с Глебом. Ты умер, ясно? – Лариса была в гневе. – А это надолго. Попробуешь мне или сыну навредить, сотру в порошок.

Она обошла Германа и направилась к подъезду, но он грубо схватил ее за рукав. Менделеев выпрыгнул из машины и через пять секунд оказался около них.

– Простите, я могу вам помочь? – вмешался в разговор, но Ларисе просигналил «мы незнакомы».

– Иди, мужик. С женой говорю.

– Ручонки шаловливые от женщины убери, – приказал Менделеев.

– Парень, отойди, – сказал, как плюнул, Конев. – Ты знаешь, с кем связался?

– Да ну, откуда… Руки сам уберешь или мне их укоротить?

Герман отпустил Ларису и сделал шаг к Менделееву. Тот ударил. Герман пошатнулся и упал. Его такси тут же отъехало.

– Ты, парень, попал, – лежа сказал Конев.

Гражданка, если вы не имеете претензий к гражданину, идите, пожалуйста. Если имеете, будем вызывать милицию…

– Претензий не имею. Спасибо, – сказала Лариса и побежала. Глеб был один дома.

– Тебе мозги еще раз встряхнуть, или ты этот адрес уже забыл? – обратился Менделеев к своему сопернику. Он узнал его: это был тот фрукт, который разыскивал Ларису в суде. Теперь понял: это и есть «умерший» отец Глеба. Хорош…

В это воскресенье Лариса никого не хотела видеть.

***

Не зная этого, к назначенному времени Лика отправилась встречать Ларису к развилке дорог. Прогуливались они вместе с Оксаной, бывшей невестой брата. Лика теперь часто жаловалась ей на Настю. Оксана, как всегда, не отвечала: у нее на душе кошки скребли, зачем влюбилась в этого предателя… Она только печально доложила подруге, что в супермаркет ее на работу тоже не взяли. Обе думали об одном: скоро у Ленечки глаза-то откроются и тогда… Лика посоветовала ей сходить в кафе – место официантки оставалось до сих пор вакантным.

В который раз прошли они мимо креста у поворота на Бережки, около него опять стояла банка с живыми цветами.

– Мне мама рассказала про этот крест знаешь что? – вдруг сказала Оксана. – Тут авария была лет двадцать назад. Машина врезалась в прицеп. Платон Глебыч с Татьяной Андреевной с ярмарки возвращались.

– Мои родители? – удивилась Лика. – И что?

– В той машине муж с женой ехали. Погибли сразу, девочка осталась. Странно, кто это спустя двадцать лет крест поставил?

Лика с Оксаной бесполезно прождали Ларису целый час и вернулись обратно. В гостиной лобовского дома был накрыт огромный стол: мама Таня готовилась к парадному обеду три дня. Лобов слонялся без дела в праздничной своей одежде, перекусывал на кухне – жена к столу подходить не разрешала. Вернувшись домой, Лика узнала, что звонила Лариса – не приедет. Но за стол все равно не садились, ждали Леню с Настей, которые днем куда-то уехали и до сих пор не возвращались.

Жених и невеста заехали в кафе – развеяться. Когда вышли, обнаружили, что колесо Лениного автомобиля проткнуто.

– Такое могло случиться только с тобой! – разозлилась Настя.

– Никто не застрахован… – ответил Леня, рассматривая свою новую покрышку.

– Да тебе на роду написано быть неудачником, идиот несчастный!

– Сама дура! – обернулся Леня.

– Что?

– Орешь, как дура. Лучше думай, что делать.

– Опять я «думай»? Пошли машину ловить. Мы уже опоздали на ужин.

– Да… – выругался Леня, – с этим ужином!

Они шли по разные стороны шоссе, ловили машины. Но было воскресенье, автомобили проносились мимо.

Жених с невестой переругивались всю дорогу. Домой приехали поздно. У Лобовых была мертвая тишина, еда со стола убрана. В середине стола лежала новая фига. Это всем привет от Платона Лобова.

***

Последней каплей в решении вопроса о земле была встреча Лобова с Прорвой. Платон снабжал своим медом кафе, как раз привез туда пуд прошлогоднего. В кафе обедал Прорва. Увидев Платона, Вадим с полоборота завел разговор о покупке земли, говорил, что хочет обустроиться в Бережках навсегда. Обещал двойную и тройную цену против рыночной. Лобов свою продавать наотрез отказался и посоветовал «олигарху» попытать счастья у его соседа, деда Киселева. Тут счастье Прорве наконец улыбнулось: старый Кисель продал землю, которая граничила с лобовской.

***

Вконец замучил Лобова земельный вопрос, непонятно кем поднятый… И он решился. Без семейного совета. Позвал в гараж Леню и Лику, раскинул на столе чертеж – план трех собственных гектаров земли и показал карандашом: «Вот это тебе, Леня, а это тебе, Лика!», по полтора га. Лике достался сад, «потому что ей нужнее» и весь участок вдоль реки. Лене – остальная земля, по словам отца, лучшая, потому что всю ее «в ладонях перетер». Не земля – золото…

– Съездим к нотариусу и владейте, – печально заключил раздел Лобов.