Любовь, как приговор или гаечный ключ для девушки не помеха
Шрифт:
Теперь я точно знала, брат что-то натворил. Иначе Майя не упомянула бы о нем в разговоре, да и поведение Макса было уж очень странным. Оставшуюся дорогу мы молчали. Я решила пока не разговаривать с братом, а завтра все выяснить у подруги. Лишь надеялась, что его выходка не перечеркнет нашу дружбу. Блин! И почему все должно быть так сложно?
Пока я пыталась прикидывать в уме, как именно брат успел обидеть Майю, мы уже подъехали к дому. Он припарковался, но выходить не спешил.
— Пойдем? — неуверенно спросила, пристально наблюдая за ним.
—
Наоборот, сейчас я пыталась изобразить его неким принцем на белом коне. И, может, после этого братец отстанет от подруги.
— Замечательного? — сарказм так и сквозил в его вопросе. — Кажется, ранее ты вкладывала в свои слова другой смысл, — он ехидно улыбнулся, но я заметила где-то в глубине его голубых глаз печаль.
— Ну и что? Теперь я передумала. Короче! — увидев, как Макс вновь пытается что-то сказать, перебила: — Смысл в том, что она счастлива! А это самое главное!
Я уже практически выскользнула из машины, как до меня донеслись слова:
— Быстро же она нашла себе утешение, — прорычал брат и, как только я захлопнула дверь, сорвался с места.
Я была поражена его словами. Что бы это значило? Ответ крутился в голове, но было страшно даже подумать о том, что мои подозрения верны. Хотя… быть на сто процентов уверенной в том, могли ли быть у брата какие-то отношения с подругой, я не могла. Не за моей же спиной они встречались?
Пока я шла в квартиру, старалась не думать о плохом. Даже если что-то и произошло страшное, ведь Майя от меня еще не отвернулась, значит, все не так уж и плохо. По крайней мере, я очень сильно надеялась на это.
В квартире сразу пошла к себе в комнату. Так устала за сегодня, что буквально валилась с ног. Не хотелось ничего, лишь упасть на кровать и уснуть. Переодевшись, решила немного поваляться на кровати. Но как только легла, сама того не заметила, как уснула.
Утром, когда я проснулась, настроение было ниже плинтуса. Все то, что вчера я думала было гениальной идеей, сегодня уже считала вандализмом. Боже мой! Ну как… Как я могла до такого додуматься? Черт! Мне было страшно идти на работу. Я так и представляла себе злое покрасневшее от гнева лицо Матвея и то, что он со мной сделает. Ведь догадаться о том, кто сделал с его машиной такой фокус, не трудно.
Вот теперь мне стало по-настоящему страшно. Хоть я и была голодной, но из-за переживаний желудок скручивало, отчего любая мысль о еде была противна. Меня заметно потряхивало. Я не могла даже сидеть нормально. Все мысли оказались направлены лишь на то, что теперь будет. Какая же я клиническая дура! Нужно что-то делать, вот что именно?
Все же мне пришлось одеться и выйти на кухню. Мама уже приготовила омлет и поставила на стол, как только я вошла на кухню.
— Стась! — я очнулась лишь тогда, когда она уже с беспокойством посмотрела на меня. — Тебе плохо? — спросила она взволнованно,
подходя ко мне.— Нет! — поспешила ее успокоить. — Все хорошо, просто не выспалась, — нагло соврала и принялась ковыряться вилкой в омлете.
Есть мне совершенно не хотелось.
— Странно, а мне казалось, ты хорошо выспалась. Ты же вчера как пришла, так буквально через полчаса и уснула!
— Да просто сон плохой приснился… — я пыталась хоть как-то оправдаться, лишь бы она не стала расспрашивать о настоящей причине моего поведения.
— Точно все в порядке? — все же засомневалась она.
— Точно! — я придала голосу уверенности и немного поела.
Мама больше не приставала ко мне с расспросами, за что я была очень благодарна.
Зайдя в комнату, взяла рюкзак и поплелась обуваться. Все время меня преследовали мысли о том, что же будет. У меня было много вариантов развития событий. Начиная от увольнения и заканчивая моим убийством. Конечно, последнее это скорее плод моего больного воображения, но сейчас оно разыгралось не на шутку. Я уже даже представляла себе, что Матвей каким-то образом узнает, что я не парень, а девушка. Да еще и его так называемая «знакомая». Уже когда я вышла из дома и дошла до остановки, села в маршрутку, моя фантазия начала рисовать картинки того, как лысый выкапывает мне яму, а Горыныч бросает в нее мое безвольное тельце…
Пока я обо всем этом думала, уже приехала. Выйдя из маршрутки, медленно поковыляла в «Пантеру». С каждым шагом нервы шалили все сильнее. Сердце быстро колотилось, отчего сбилось дыхание. Казалось, что я только что пробежала кросс. Вот так, на ватных ногах, я дошла до здания. Нервно сглотнув, взялась за ручку и шагнула внутрь. Как только сделала несколько шагов, застыла на месте. Я уже услышала голос Горыныча… Ну все. Теперь уже мысленно прощалась и с работой и со спокойной жизнью…
Но когда вспомнила, в чем я пришла, застонала. Незаметно я быстро скрылась в раздевалке и закрыла на замок дверь. Облегченно выдохнув, попробовала справиться с паникой. Стараясь дышать глубже и представлять себе море, постепенно расслабилась. Переодевшись в робу, вышла из укрытия. Хотя я бы предпочла сидеть там и не высовываться до тех пор, пока Матвей не покинет автосервис.
Когда я вышла, сразу попала в поле зрения Палыча. Он жестом руки велел мне подойти. Взгляд зацепился за высокую фигуру Матвея. Неосознанно, пока шла, все время смотрела ему в глаза. Он казался спокойным. Это напрочь сбило меня с толку. Он тоже не сводил с меня взгляда, иногда прищуриваясь. Но как только я подошла, он лишь хмыкнул и отвернулся, словно я не достойна такого внимания от его царственной персоны.
— Что ж, надо признаться, я не ожидал, что ты справишься, —мои глаза чуть не вылезли из орбит на заявление Матвея.
Это был первый раз, когда он говорил спокойно, без гонора и гнева. Что это с ним такое произошло? А главное, я не понимала, он что, не видел еще машину?
— Я уже проверил, тачка работает, так что к твоей работе у меня претензий нет, — словно услышав мои мысли, продолжил он.
— Так я могу идти? — сипло, как и вчера, проговорила я, в надежде, что меня отпустят.