Любовь, которую стоит отдавать

живешь, брать от него то, что тебе нравится, и оставлять то, чего тебе не хочется? Что, если бы родители так поступали с

детьми? «Беру хорошие отметки и милые улыбки, и оставляю подростковый кризис вместе со счетами за обучение».

Что, если бы дети так же поступали с родителями? «Пожалуйста, дайте мне денег и бесплатное жилье, но правил и

расписания мне не надо, благодарю».

А супруги друг с другом? «Хм, пожалуйста, чашечку хорошего здоровья и хорошего настроения. А рабочие

командировки, родственники и стирка в мою диету не входят».

Разве не здорово было бы, если бы любовь была похожа на кафетерий? Так было бы проще. Так было бы приятнее.

Менее болезненно и более мирно. Но знаешь, что? Это не была бы любовь. Любовь не избирательна. Любовь готова

принимать все.

«Любовь... все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1 Кор. 13:4-7).

Апостол ищет ленточку, чтобы перевязать один из прекраснейших отрывков Писания. Я вижу, как этот смуглолицый

святой делает паузу, диктуя послание. «Дай мне минутку подумать». Он пересматривает свой список, загибая пальцы. «Ну-ка, ну-ка: терпение, милосердие, зависть, высокомерие. Мы упомянули про грубость, эгоизм и гнев, прощение, зло и истину. Я

все упомянул? Ах, да — все. Вот, записывай. Любовь все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит».

Павел мастерски создал это предложение. Прислушайся к ритму оригинала: panta stegei, panta pisteuei, panta elpigei, panta upomenei.(Теперь, если тебя спросят, что ты делаешь, ты можешь сказать: «Читаю по-гречески». Но говори это кротко, ибо любовь не превозносится.) Обратил внимание на четырехкратное повторение слова panta?

Производные от этого слова есть и в нашем языке. Пантеизм— это вера в то, что Бог пребывает во всем. Панацея—

средство от всех болезней. Панорама —вид на всю округу. Паноптикум— коллекция всякой всячины. Pantaзначит «все».

Божье представление о любви похоже на представление моей мамы о питании. Когда мы кого-то любим, мы берем

все. Не выбираем и не привередничаем. Не берем только хорошее и не оставляем плохое. Любовь — это желание брать все

оптом.

Но как мы можем любить тех, кого нам любить трудно?

Апостол Павел сталкивался с тем же вопросом. Фактически именно поэтому у нас есть данное послание. Церковь, основанная им в южной Греции, стала плохо себя вести. Члены церкви Коринфа не были едины и спорили друг с другом. Еще

в самом начале послания к ним апостол пишет:

Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно, и не

было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях.

Ибо от домашнихХлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть

споры (1 Кор. 1:10-11).

Греческое слово, переведенное здесь как споры,используется также для описания военных сражений. В коринфской

общине велись боевые действия. Почему? Верующие этой церкви не могли прийти к согласию по поводу руководителя. «У

вас говорят: "я Павлов"; "я Аполлосов"; "я Кифин"; "а я Христов"» (1 Кор. 1:12).

У членов церкви были любимые руководители. Одни сплотились вокруг Павла, основателя церкви. Другим нравился

Аполлос, темпераментный оратор. Некоторые предпочитали Петра, одного из первых апостолов. Некоторые следовали за

ним, а другие были счастливы просто следовать за Иисусом. Община разделилась на четыре группы, раскололась на

последователей Павла, Аполлоса, Петра и Иисуса. Что касается единства, члены этой церкви были не на уровне.

Что касается нравственности, то с нею в этой церкви тоже были проблемы. Павел пишет: Есть верный слух, что у вас появилосьблудодеяние, и притом такое блудодеяние, какого не

слышно даже у язычников, что некто вместо женыимеет жену отца своего.И вы возгордились, вместо того, чтобы лучше плакать, дабы изъят был из среды вас сделавший такое дело (1 Кор.

5:1-2).

Павел не знает, что хуже: поступок этого человека или равнодушие церкви?

Некий человек прелюбодействовал с женой своего отца. Так как о кровосмешении Павел не упоминает, скорее всего, это была его мачеха. Даже в коринфском языческом обществе такое поведение считалось предосудительным. Римский

закон запрещал сыну жениться на жене отца, даже после смерти последнего. Но здесь подобное безобразие творится

посреди церкви, прелюбодеяние внутри семьи, и никто ничего не говорит!

С нравственностью у этой церкви были проблемы. Скорее всего, отсутствие нравственных устоев объяснялось

отсутствием полноценного богословия, потому что и со знанием Библии у этой церкви дела обстояли плохо.

Верующие Коринфа вели споры следующего характера: можем ли мы есть мясо, которое приносили в жертву идолам?

Языческое поклонение, как и иудейское, предполагало жертвоприношение животных. Обычно сжигалась только часть

жертвенного мяса. Остальное делили между жрецами и публикой. Могут ли христиане есть такое мясо?

Любители мяса сказали «да». В конце концов, как утверждает Павел, «мы знаем, что идол в мире ничто, и что нет

иного Бога, кроме Единого» (1 Кор. 8:4). Любители мяса не видели проблемы в его употреблении.

30

Но у противников мяса были проблемы с совестью. В 1 Кор. 8:7 Павел так формулирует их дилемму: «Некоторые и

доныне с совестью, признающеюидолов, едят идоложертвенноекак жертвы идольские, и совесть их, будучи немощна, оскверняется».

Некоторые члены церкви считали, что употребление идоложертвенного мяса приравнивается к поклонению идолам.

Противники мяса создали в церкви раскол. А у сторонников мяса были проблемы с терпением. Они чувствовали себя

свободными во Христе и не могли понять, почему другие не чувствуют того же.

Павел соглашается с их мнением: «Пища не приближает нас к Богу: ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим