Любовь красного цвета
Шрифт:
– Выключи немедленно, – спокойно приказал он. – Не валяй дурака, Джини. Не забывай, я дам тебе бесценный материал. Это будет лучшая из всех статей, которые ты написала за свою жизнь. Ведь ты не хочешь упустить такую возможность? Нет? Тогда сворачивай направо.
Джини поняла, куда они едут. Они следовали совсем не тем путем, что утром, однако не оставалось никаких сомнений в том, что они возвращаются на улицу, где жила Матильда, к ее дому. Мозг Джини соображал теперь гораздо лучше. Как ни странно, страх и злость заставляли ее оценивать обстановку с необычайной ясностью и четкостью. С этой беспощадной ясностью она сознавала, что если поднимется с ним в квартиру Матильды, то он убьет ее. Рано или поздно, но убьет… Надо было как-то сопротивляться. Но как? Если она откажется следовать за ним, то
– Стар, – обратилась она к нему, чуть сбавив скорость, – скажи, ты не слышишь, как воют сирены?
– Нет. А что?
– Так, просто мысли всякие… Мы возвращаемся к Матильде?
– Да.
– А ты хорошо подумал? Ведь нас, должно быть, видели. За нами может быть погоня, и если мы задержимся в этой квартире… Подумай, Стар, ты можешь попасть в западню. Сам знаешь, как это бывает. Они окружат здание, обложат тебя со всех сторон, у тебя не будет выхода…
– А мне и не нужен выход, – улыбнулся он ей белыми губами. – Ты что, не знала?
– Нет… Нет, не знала. Но Стар…
– Ты что, думаешь, я идиот последний? – Можно было подумать, что у него начинается очередной приступ бешенства. – Я знаю: в таких случаях спасения не бывает. Никогда. Не сегодня, так завтра, на будущей неделе они обязательно возьмут меня в кольцо. И прикончат. А пока у меня есть ты, они и вести себя будут соответственно. Осторожно. Мне прекрасно известно, что они будут делать. И тебе тоже. Эвакуируют жильцов из здания. Окружат его. Расставят своих сраных снайперов по всем крышам. Займут квартиры, какие только можно, – напротив, сбоку, снизу. Напихают во все дырки подслушивающей аппаратуры, чтобы знать, в какой комнате я нахожусь. Замкнут на себя телефонную линию. И позвонит мне засранец речистый, психолог вонючий. Это у них называется научным подходом. Вот когда цирк начнется. Ах какие они будут ласковые, ах какие вежливые. Ты им говоришь: машину подавайте, самолет, вертолет, черта в ступе. А они только кивают: ясное дело, Стар, нет проблем. Может, еще чего? Может, яхту? Или сверхзвуковой «Конкорд»? А как насчет купе в Восточном экспрессе?..
Он громко рассмеялся.
– И ты думаешь, я настолько туп, чтобы поверить их посулам? Я же миллион раз про это фильмы смотрел – специально видеокассеты брал… Налево, налево сворачивай… И знаю, как это делается. Они дают тебе взопреть как следует. Ждут, когда напряжение свалит тебя. На измор берут. Они сидят и прикидывают: рано или поздно этот парень захочет спать, рано или поздно раскиснет. И когда, по их расчетам, такой момент наступает, они вводят в дело своих лучших. Все эти ребята – полицейский спецназ Америки, САС, [49] Группа вмешательства – знатоки своего дела. Тридцать секунд, а то и меньше – и ты готовенький. Вот и подумай, Джини, что со мной будет. Да то же, что со всеми остальными несчастными раздолбаями: буду валяться дохлый, словно крыса сраная в своей сраной норе… – Последовал долгий прерывистый вздох. – Только так я подыхать не намерен. Не дождутся!
49
Специальная авиадесантная служба (Special Air Service) – спецназ британских вооруженных сил.
Джини молча выслушала эту длинную тираду. Ее заставило похолодеть то, с какой точностью он нарисовал сценарий грядущих событий. Она отчаянно вцепилась в руль – они только что повернули на Рю-де-Ренн. Через три квартала должен быть дом Матильды Дюваль. Джини притормозила.
– Так ты намерен умереть? – тихо спросила она. – Я тебя правильно поняла?
– Посмотрим, – хитро улыбнулся ей Стар. – А ты волнуешься?
– Конечно. Ведь если ты умрешь, то умру и я. У меня такое чувство, будто ты только что зачитал мне смертный приговор. – Набравшись мужества, она взглянула на него. – Только не знаю, как я тогда напишу о тебе статью.
– Ничего, скоро узнаешь. – Он снова криво улыбнулся. – Все узнаешь. Только не спрашивай меня ни о чем, ладно? Не люблю женщин, которые без конца сыплют идиотскими вопросами. Я… Эй, какого хрена
ты делаешь?!Джини только что заметила перед собой двух пешеходов. Заметила и сразу же узнала. Примерно в сорока метрах перед ней и двадцати метров не доходя до дома мадам Дюваль, шли Паскаль и Марианна.
Отец вел дочь за руку, на плече у него висела сумка с фотопринадлежностями. Паскаль наклонился к Марианне, которая, видно, хотела ему что-то сказать. Марианна, подпрыгивая на месте, начала весело болтать, глядя отцу в лицо. Чтобы поскорее проскочить мимо них, Джини нажала на педаль газа. Стар больно уперся пистолетом ей в низ живота.
– Там люди, Стар…
– Тормози. Тормози, говорю тебе!
– Стар, но они увидят нас. Ты весь в крови. Они…
– Тормози. Прямо здесь останавливайся. На счет три – стреляю. Раз. Два…
Джини остановила машину как раз перед домом, где жила Матильда Дюваль. Паскаль и Марианна оставались в десяти метрах сзади. Они по-прежнему неторопливо шли по тротуару, у кромки которого остановился «Мерседес». Джини ясно видела их в боковом зеркале.
– Подожди немного, Стар, – заговорила она.
Еще несколько секунд, и они пройдут мимо машины, мимо дома мадам Дюваль, войдут в дом, где живет Элен. Отец и дочь болтали все так же увлеченно, и оставалась надежда на то, что они ничего не заметят.
– Послушай, Стар, зачем тебе осложнения. Мы только… Однако он, не слушая, перегнулся через нее и выдернул ключи из замка зажигания. В следующую секунду Стар был уже на улице. Джини не сводила глаз с бокового зеркала. До нее уже отчетливо доносился звонкий голосок Марианны. Ее маленькое личико с острым подбородком было поднято к Паскалю. На девочке были лосины, юбка из шотландки в красную и синюю клетку и темно-синяя теплая курточка. У нее была новая стрижка – каре. Ровная темная челка колыхалась над серыми глазами, обращенными к отцовскому лицу. Эти две пары глаз были так похожи. «Боже, ей всего девять лет», – подумала Джини.
Стар между тем запирал правую дверь. Прошло еще несколько секунд. Может, все-таки не заметят? Если она останется сидеть в машине, если Паскаль не поглядит в ее сторону, если ей удастся не закричать, если не заговорит Стар… «Господи, пронеси», – взмолилась Джини. Метр, полметра… Ну же, ну, проходите скорее!
– Mais – regarde, Papa – cet homme la… [50]
Реакция Паскаля была молниеносной – она была выработана годами, проведенными в зонах военных действий. Марианна еще не закончила своей удивленной фразы, а он уже подхватил девочку на руки и шарахнулся вместе с нею в сторону. Стар, который уже успел обойти машину спереди, открывал дверь со стороны водителя:
50
Ой, папа, смотри, этот дядя… (фр.).
– Все в порядке, Джини, можешь выходить.
Джини не шелохнулась. Бледное лицо Стара приблизилось к ней, следом в открытую дверцу просунулся ствол пистолета. Нет, он, наверное, и в самом деле не только глух, но и слеп. Не слышит полицейских сирен, не видит Паскаля с Марианной. Еще каких-нибудь двадцать секунд, пусть даже пятнадцать – и отец с дочерью будут в безопасности. Глядя в черное дуло, она ожидала услышать топот убегающего человека. Однако никакого топота не последовало – только гнетущая, ужасающая тишина. И тогда Стар завопил. Его истерический вопль иглой вошел в ее сердце, эхом разнесся по улице:
– Вон из машины, сука! Быстро! Или я разнесу в куски твою вонючую башку! Вон!! Вон!!!
Джини моментально выскользнула из-за руля, потому что видела: теперь спасти ее может только расторопность. Промедление в такой ситуации было смерти подобно. Выйдя из машины, она немедленно попала в цепкие руки Стара. Он тут же принялся заламывать ей руку за спину, тыча пистолетом в горло. Уголком глаза Джини видела Паскаля. Он стоял в какой-нибудь паре метров, одной рукой обхватив Марианну за талию, а другой растопыренной пятерней прижимая девочку лицом к своему плечу. Это было похоже на мимолетный кадр из фильма: побелевшее, решительное, сосредоточенное лицо Паскаля – как перед атакой. Видел ли их Стар? Догадывался ли, что рядом есть кто-то еще?