Любовь Люцифера

— Нет, нет…

Хеннинг вернулся, принеся на подносе печенье и три чашки.

— Мы… еще не ждали тебя, — нервозно улыбнулась Белинда. — Твое письмо пришло всего два дня назад. Наверняка оно застряло в пути. Иначе мы бы…

И тут из внутренней комнаты вышел Вильяр. Белинда остановилась в растерянности.

Сага была шокирована. И это был тот самый молодой, красивый Вильяр, которого она помнила? Теперь ему было лет сорок, но внешность его страшно изменилась. Под глазами мешки, многодневная щетина на щеках, волосы растрепаны, расслабленное выражение лица…

— Вильяр? Ты пьешь? — с ужасом произнесла Сага и только потом осознала бестактность своих слов.

Белинда и Хеннинг в страхе замерли.

Вильяр вздрогнул. Попытался остановить на ней взгляд.

— Сага? Это Сага?

— Да. Извини, я не хотела говорить этого, но ты так изменился.

— В самом деле? — опустив глаза, произнес он. Взявшись за спинку стула, он хотел было сесть, но вместо этого спросил у жены:

— Белинда, у тебя есть…

— Пиво? Есть.

Белинда уже направилась на кухню, Но Сага остановила ее:

— Мне нужно серьезно поговорить с вами. Лучше принеси Вильяру чашку крепкого кофе.

Он покосился на нее, но ничего не сказал. Выйдя в прихожую, он причесал свои растрепанные волосы. Потом пошел на кухню и умылся холодной водой, потом ощупал подбородок, решив, что не мешает побриться, но решил, что теперь не стоит тратить на это время.

Ему было не очень приятно сидеть и пить черный кофе. А от печенья, которое испекла Белинда, его просто воротило.

— Ты писала, что собираешься выполнить свое предназначение, Сага, — смущенно произнесла Белинда. — Можешь ли ты пояснить, в чем оно состоит?

— Я знаю об этом не больше, чем ты. Просто я получила известие от предков — во сне — о том, что должна отправиться в Гростенсхольм, что вы здесь нуждаетесь во мне.

— О, Господи, — пробормотал Вильяр. Повернувшись к нему, она сказала:

— Разве не так?

Вильяр безрадостно усмехнулся:

— Но как ты можешь помочь нам? У нас тут просто ад!

— Не забывай о том, что я избранная, Вильяр, — спокойно сказала Сага.

Он посмотрел на нее. Ему было стыдно, что она застала его в таком виде.

— Да, я верю в то, что ты избранная, — сказал он. — Теперь, видя тебя, я поверил в это. И не в силу твоей необычной, почти экзотической красоты, а потому, что в твоих глазах горит какое-то внутреннее пламя. Смесь… неземного счастья и… скорби.

— Так оно и есть, — кивнула Сага. — Но это не имеет отношения к моим качествам как избранной. По пути сюда я пережила кое-что…

Белинда, с присущей ей интуицией, поняла, в чем дело.

— Ты писала, что порвала узы брака, — сказала она. — Это смелый и мужественный поступок. Ты встретила… другого? По пути сюда?

— Да, — печально улыбнулась Сага. — Я встретила свою любовь, могу сказать без преувеличения. И я… потеряла его.

— Он умер?

Немного помедлив, она сказала:

— Да.

— Какая жалость! Но Вильяр прав: это видно по твоим глазам.

Хеннинг уронил в чашку свою ложку, что заставило Вильяра изобразить на лице гримасу.

— Долго это уже происходит с тобой, Вильяр? — серьезно спросила Сага.

— Что именно? — хрипло произнес он.

— Пьянство.

— Но я пью совсем немного, — пытался он оправдываться. — Вчера вечером я пропустил стаканчик, потому что… Нет, это Белинда выдумывает, что я много пью. Я же думаю, что полностью контролирую себя. И вот приходит посторонний человек и первое, что он бросает мне в лицо, это слова: «Ты пьешь, Вильяр?» Теперь я понимаю, откуда такие слухи обо мне.

Все молчали.

А он заорал:

— Но как, к черту, я могу еще выжить?

— Расскажи мне обо всем, — спокойно сказала Сага. — Мне кажется, твоя семья очень терпимо относится к тебе.

— Так оно и есть, — пробормотал он. — Я люблю их всех. И, в то же время, причиняю им всем зло.

— Но ты никогда не поднимал на нас руку, — тихо, словно оправдывая его, сказала Белинда.

— Если бы я решился на это, я покончил бы с собой! — горячо воскликнул Вильяр. — Но разве недостаточно того, что я делаю? Они работают, а я предаюсь своим иллюзиям!

— Хватит плакаться, — решительно произнесла Сага. — Ближе к делу!

Глубоко вздохнув, он сказал:

— Не знаю, с чего начать.

— Начни с самого главного!

— Самое главное… — с горечью произнес он. — Самое главное — это рассадник чумы, именуемый Гростенсхольм.

— Да, я видела, как он теперь выглядит. Весьма… устрашающе.

— Ах, ты ничего не знаешь. Не знаешь…

— Никто туда больше не ходит, — тихо сказала Белинда. — Люди гибнут там. У ворот нашли мертвым одного бродягу. Глаза у него были раскрыты от ужаса. Один человек из сельской общины вошел туда и больше никогда не вышел…

— Община хочет иметь эту усадьбу, — устало произнес Вильяр. — И поскольку сама усадьба не представляет теперь никакой ценности, они хотят разрушить или сжечь дом, а на месте его построить новый дом или что-нибудь еще. Но никто не осмеливается приближаться к постройкам. Мы приглашали сюда заклинателей духов, но стоило им приблизиться к воротам, как они падали навзничь и сильно ушибались. Со священником было то же самое.

— А ты сам был там?

— Я? Нет, благодарю! Если бы я рассказал тебе, что я увидел, едва ступив за ворота, ты бы не поверила. Они смертельно опасны, Сага.

— Это призраки?

— Да. И самое худшее то, что маленький Хеннинг видел пару из них, стоящих возле нашего дома, здесь! В Липовой аллее!

— Вот это да… — выдохнула Сага.

— И к тому же мы не сводим концы с концами, — добавил Вильяр.

— Ты же сама видишь, как у нас тут, во дворе, — сказала Белинда. — Мы не можем пользоваться землей Гростенсхольма и не можем продать ее. Как ты уже заметила, я совсем выбилась из сил.

Повернувшись к Белинде, Сага спросила: