Любовь на коротком поводке

— Я быстро в душ. Я быстро… — спешно ретировалась я к двери и чуть не поскользнулась на паркете: даже ступни вспотели.

Только бы влажные руки сумели повернуть на двери засов: я не могу оставить Агату одну ни на минуту. Меня прибьют. Точно. Раньше, чем ее. Нет, ее просто прижучат, хоть она и не Жучка. А Жучка тут я — меня сразу пинком под зад и лети, детка.

Я взяла себе еще пять минут — высушить волосы, и спустилась по парадной лестнице при параде хотя бы на голове, а вот внизу порядка не было: Олег раздобыл где-то резиновый мячик и кидал его через всю гостиную, а Агата носилась за ним, сминая по дороге дорогой ковер, который уехал уже к дверям, ведущим во двор.

— Олег, что ты делаешь?! — закричала я почти что в панике: у Лолы нечему падать, но учить овчарку играть в футбол лучше не по испанскому методу. Стекло кто вставлять будет. Новое. Я спрашиваю, кто?!

— Жду завтрака, — ответил Олег так просто, что пар у меня вышел ушами: они стали до безумия горячими. — Мы оба ждем овсянку, — напомнил он по какой-то своей причине. Я прекрасно помнила, что он ждет. Овсянку и полноценное свидание. Меня интересовала причина, по которой он позволяет чужой собаке разносить чужой дом.

Я сунулась за кастрюлькой и нашла еще один тазик, которым можно было сымитировать собачью миску. Овсянка впервые не пригорела и не пошла комочками, потому что я постоянно ее помешивала, боясь обернуться к стоящим за моей спиной существам: кто из них человек, а кто собака, я уже не особо и понимала.

Ели мы молча. Собака и мужик действительно хотели жрать. А я давилась кашей, имитируя набитый рот, чтобы Олегу не пришло в голову завести светскую беседу.

— Спасибо, — поблагодарил он за завтрак и, поймав меня за руку, когда я решила отнести тарелки в раковину, поцеловал чуть выше локтя, как тогда, за работой. — Большое спасибо.

Руку я не вырвала, и его пальцы, сорвавшись с локтя, легли мне на бедро. Каменное.

— Вы, женщины, считаете, что утро должно начинаться с кофе в постель, а мне кажется, что завтрак вдвоем куда лучше распиаренного кофе. Может, конечно, я просто отвык от такого утра…

Рука исчезла, а я осталась стоять на месте, к которому Олег пригвоздил меня словами.

— Я не считаю кофе в постель романтикой, — сказала я почти правду. Правду горькую: меня никто и никогда не будил чашечкой кофе. С утра меня обычно расталкивали, чтобы приготовила завтрак. С Олегом ничего не поменялось. Может, у мужиков действительно другая романтика…

— Правильно… Романтика начинается с выгулянной за тебя собакой. Разве нет?

— Спасибо. Большое спасибо, — сказала я не для того, чтобы задеть, а чтобы выпутаться из сетей, в которые Олег поймал меня своей странной философией счастья.

— Мила, не сердись… Я просто не знаю, как еще за тобой поухаживать, поэтому использую все подручные средства. А под руку всегда Агата попадается.

И даже сейчас Олег гладил собаку, которая положила мокрую морду ему на колени. Правда, лишь после того, как он спихнул ее со стола, когда Агата попыталась вымыть его тарелку языком.

— Пойдем мыть этого цербера, а то опоздаем в очень неприятные гости… Пошли…

— Почему к тебе? — спросила я, когда Олег пристегнул собаку на поводок.

— Ну, потому что… У меня сушильная камера для собак имеется.

— Что?

Он подмигнул:

— Идем! Дома лучше.

Глава 44 "Собачий баскетбол"

— Прекрати!

До меня не сразу дошло, что Олег собирается сделать со шлангом, поэтому я получила в лицо водой, когда в панике бросилась грудью на амбразуру — между струей воды и виляющей хвостом собакой. Потом меня накрыло еще и градом ругательств — я же забыла, что сегодняшний запас нецензурщины оставался у Олега нетронутым.

— Ты что зверь?! Не трогай мою собаку! — кричала я так, что эхо рябью бежало по спокойной Неве. Только нестройное, как перекаты моей груди. Офигеть! Нет, охренел… в конец!

— На улице почти лето! У нас зимой на снегу собак ледяной водой моют!

Олег держал пульверизатор на уровне моей груди. Хорошо, не глаз. Впрочем, сейчас мишень не имела особого значения.

— Где у вас?! — срывался мой крик на хрип, и я до лая напугала собаку.

А вот Олег не испугался, но и не улыбнулся — счастье, что не замахнулся на меня собачьим шампунем, который сжимал во второй руке. Свободных рук таким образом у него не осталось — к очередному моему счастью.

— В снежных калифорнийских горах. Ну, «комон», Мила… Ну не мыть же собаку в джакузи. Ну ты поди сама запихни туда эту тварь!

— Она не тварь! Тварь тут ты! — но пальцем я ткнула уже в собачью морду. — Она тебя боится.

— Она боится тебя! — окончательно повысил голос Олег. — Орешь, как истеричка. Не можешь спокойно смотреть, вали в дом. Дай мне собаку помыть. Или я сейчас буду мыть тебя!

И он действительно наставил на меня водный пистолет — куда больше?! Я и так уже вся мокрая по его барской милости. От волнения тоже. Аж на лоб себе подула — жара и вправду жара, пусть только по внутреннему термометру.

— Я Лоле все скажу… — выдала я и осеклась под его ставшим вдруг мягким взглядом.

— Правда, что ли? — глаза уже вовсю смеялись, а рука со шлангом опустилась чуть ниже лица и смотрела теперь мне в пупок. — Вот так и расскажешь про меня? Прямо сейчас?

— Да, — пальцы сжались в кулаки. Непроизвольно. — Скажу, что ты собаку украл… — нес полнейший бред мой онемевший язык.

Олег уже хохотал в голос.