Любовь на репите
Шрифт:
– А когда вы вернулись?
– После института я, конечно, пытался работать по специальности. Не вышло. Устроился в рекламное агентство, писать сценарии для роликов. Даже преуспел и получил несколько наград. Не «Каннские львы», конечно, но тоже недурно. А потом умер отец. Мама осталась одна, вариантов у меня не было. Так что я почти два года, как вернулся и теперь мебельщик.
– А Лену? Вы встретили здесь? Или привезли из Москвы?
– Я её не совсем встретил. Она дочь друзей семьи. Матушка моя ещё на похоронах начала намекать, что вот – приличная партия. Так всё и закрутилось.
– Ясно. А…
– Катерина, простите. Завод работает с восьми, у меня привычка приезжать ещё раньше. Я просыпаюсь в пять утра
Нет, все же он отвратительный, невыносимый тип! Ну и ладно, она уже несколько раз чувствовала вибрацию телефона в сумке. Хватит, пожалуй, воспитывать Дениса, пора возвращаться в семейное гнездышко.
Автомобиль плавно подрулил к дорожке у подъезда, и Катя немного напряглась: вечер надо было как-то завершать, а как именно было не особенно понятно. Романтических видов у Дмитрия на неё не было, он сказал об этом прямо, да и у неё на него тоже, а дружить со взрослыми мужчинами ей не приходилось. Похлопать его по плечу? Просто попрощаться?
– А он вам зачем? – внезапно спросил Дмитрий.
– Кто? – удивилась вырванная из раздумий об этикете Катя.
– Ну этот ваш, непризнанный гений-алкоголик?
– Почему же сразу алкоголик? – она возмутилась, отстегнула ремень безопасности и повернулась лицом к нему.
– Он выпил за ужином в обычную пятницу около шести кружек пива. Причем, судя по тому, как резво вы достали кошелек, планировал сделать это за ваш счет, но мы сейчас не об этом. Шесть кружек, это около трех литров пива. Нормальный человек не станет ужираться тремя литрами пива в компании своей женщины и малознакомых людей. Отсюда следует очевидный вывод – он алкоголик.
– У него просто сложный период жизни! У него кризис! – защищать Дениса было для неё привычным делом.
– Про это я тоже слышал, да. Неоднократно. Вот только это у вас сложный период, Катерина. И длиться он будет, пока вы не избавитесь от мужика, который сидит на вашей шее и тянет вас ко дну. Что дальше? Окольцуете его? Возьмете ипотеку? Вам дадут, как банковскому работнику. Родите пару детей? Будете тащить вот это всё на себе, и через пару десятков лет тоже начнете заливаться пивом, жалея об упущенных возможностях? Грустно.
– Вы ничего не понимаете! И вообще! Кто дал вам право говорить о моей жизни, да еще расписывать её в таких мрачных тонах? Все, пожалуй, я пойду. Спасибо за вечер.
– А и пойдите, кто ж держит?
– Всего хорошего!
Катя в ярости хлопнула дверью автомобиля и двух шагов пройти не успела, как услышала сзади тихое шуршание шин.
В подъезде она устало прислонилась горячим лбом к прохладной стене. Да пошёл он! Мало того, что её воспитывают папа и мама! Теперь ещё и малознакомый человек принялся! Будь он хоть трижды красавец, а этого ещё и красавцем-то не назовёшь! Харизматичен, не более! Посмотрите на него, Найта Шьямалана он знает! Пусть вон своими заводами и пароходами командует, умник! Уж со своей жизнью и с Денисом она и без его помощи разберётся! Зачем только она согласилась идти с ним в кино?
Теперь ещё и Мотя остался на стоянке у банка, и утром придётся или на общественном транспорте добираться, или такси вызывать. Общественного транспорта она старалась избегать – там она всё время терялась, а на такси жалко денег. Значит, потащится на метро и весь день пойдёт не так с самого утра! И она ведь ещё сомневалась, ей даже в какой-то момент показалось, что он приличный человек, а не придурок! Смешно! Самовлюблённый придурок он, и точка!
Она была так возмущена и с горечью понимала, что даже рассказать об этом никому не сможет. Родители наверняка, пусть и молчанием, поддержат этого Дмитрия, им Денис никогда не нравился. Подруг близких у неё не было. Самому Денису
не пожалуешься, это и просто странно, и мало ли что взбредёт ему в голову, ещё кинется морду Дмитрию бить.А если подумать, то и не за что, бить-то. Ведь прав этот придурок! Увидел всё за одну-единственную встречу: и пьёт Денис всё больше и больше, и живёт, вот уже несколько лет, за Катин счёт и за счёт её родителей, и никаких перемен не считает нужным предлагать, а ей через пару месяцев уже 22 года! Нет, так решительно не может продолжаться! Она взрослая, она умная, она прямо сейчас всё решит. И точка!
Денис открыл дверь, едва Катя вставила ключ в замочную скважину. И был он такой родной, в смешном фартуке и с деревянной ложкой в руках. Эту ложку они купили, когда ездили по Золотому кольцу, в каком-то Богом забытом селе у смешной бабульки. Она ещё спрашивала Катю, готовить она той ложкой собирается, или жениху по лбу стучать? Если стучать, то она потяжелее сейчас найдёт!
– Катюш, ты чего так долго? Я звоню тебе, не отвечаешь. Я ужин приготовил, давай скорее раздевайся, пока горячее! Руки мой, я хлеб порежу! – он поцеловал её в щеку, забрал сумку и скрылся в кухне.
Да, она взрослая и умная. И очень голодная, уставшая и злая! Разве разумно отказываться от ужина в такой ситуации? И вообще, скольких девушек встречает мужчина в фартуке с горячей едой? То-то же! Всё она решит, просто не сегодня. Будет день, вот и решит. И точка!
Дмитрий выбросил из головы нелепую девицу, потешно стесняющуюся своего роста, практически сразу, как отъехал от её дома. Да, она милая и, на первый взгляд, умненькая, что нынче редкость. И машина его ей понравилась, а Дмитрий так любил свою машину, что ему особенно был приятен детский восторг Катерины. И кино она смотрела с интересом, и не хрустела попкорном. И ноги хороши, ноги он оценил. Ещё в пятницу, а потом сегодня, пока она садилась в машину, но особенно внимательно рассмотрел в полутёмном кинозале.
Хотя была бы умненькая не жила бы с паразитом. Но, как говорил отец и был, без сомнений, прав: «Каждому сирому и убогому, встреченному на пути, не поможешь, Дима!»
Правда, в понимании отца «сирыми и убогими» являлись все, кто не был богаче или могущественнее его. Он ни во что не ставил жену – мог ударить, изменял, не скрывая похождений, мог дать денег, а мог «наказать» и «лишить довольствия». Он дружил только с «нужными» людьми и вычёркивал их из жизни, как только те переставали быть полезными. Он не дорожил сотрудниками предприятия, хотя, стоит отдать должное, сохранил завод в «лихие 90-е». Он и Дмитрия воспитывал, навязывая ему свою волю и призывая всегда бить первым, или решать вопросы деньгами и связями.
Дмитрий любил мать и ненавидел отца. Никогда не понимал, почему она не ушла от него? Звал её с собой в Москву, а когда она отказалась, уехал один. Отец его практически проклял тогда: орал, что не даст ни копейки на «капризы» и «пописульки», что не хочет больше видеть, что сын – не мужик вовсе. Дмитрий же во время учёбы, случалось, голодал иногда и поэтому никак не мог определиться: голова у него постоянно кружится от немыслимой свободы, или тупо от голода? Но в итоге то, что не вышло у отца при жизни, получилось после смерти.
Он умер внезапно, но криминала не нашли. Да и в дальнейшем, когда Дмитрий без каких-либо осложнений вступил в наследство и принял управление заводом, стало ясно, что это не рейдерский захват, или месть конкурентов, а, действительно, простой сердечный приступ.
Бросить маму и продать завод Дмитрий не смог, вернулся и стал заниматься тем, что ненавидел всю жизнь. А через полгода, как раз перед тем, как всё закрутилось с Ленкой, переспал он с выпускницей психфака. И как-то так всё было душевно, что они после секса остались в постели, лениво курили, болтали, а потом она одной фразой перевернула его жизнь: