Любовь на спор. Дилогия

— Не надо, Кость, — тихо произнесла, запретив себе волноваться и нервничать.

И придумывать сверх меры — тоже.

— Что — не надо? — так же спокойно поинтересовался он, улыбнувшись уголком губ, и сцепил руки на моей талии. — Правду говорить, Вик? Почему?

Потому что у нас только секс, черт тебя дери, Северов, какого хрена лысого ты упорно пытаешься вести себя так, будто между нами отношения? Я только набрала воздуха в грудь, чтобы озвучить, но высказаться мне не дали.

— Значит, поэтому боишься доверять? — негромко спросил он, и улыбка стала шире.

— Опасаюсь, — буркнула я и попыталась встать, настроение было испорчено.

Ну вот зачем спрашивать? И так все знал же. Только Северов позволил мне всего лишь сесть на него, а потом решительно удержал за талию, предупреждающе прищурившись. Я скрестила руки на груди и нахмурилась.

— С чего тебя заинтересовала моя личная жизнь, да еще и прошлая? — прямо спросила у него. — Подозреваю, ты и так в курсе, — не удержалась от язвительной фразы.

— Ты его любила? — словно не услышав меня, Костя задал следующий вопрос.

Опять тем же тоном, не подразумевавшим возражений.

— Любила, — огрызнулась я и снова дернулась. — А теперь не люблю. Я вообще кроме себя больше никого не люблю. Пусти, пожалуйста, я в дом пойду, — наконец сквозь зубы попросила, испытывая настоятельную потребность побыть одной.

Была бы возможность, вообще в город уехала, хрен с ним, с морем. Северов разбередил едва зажившую рану, и спасибо за это я говорить не собиралась. А он, гад еще и продолжал улыбаться.

— Спокойно, Викуля, никуда ты не пойдешь, — ласково произнес он и погладил пальцами поясницу. — Не вспоминай больше о нем, он того не стоит, — вдруг твердо произнес Костя. — И слез твоих тоже не стоит. Нечего по мудакам их лить, — улыбка превратилась в коварную усмешку, и у меня по спине прокатилась горячая дрожь.

Вот как он так, а? Рядом с этим непостижимым мужчиной мое настроение меняется по десять раз на дню, черт его дери.

— Не подлизывайся, — все же буркнула я, упрямо не поддаваясь жаркому томлению, медленно заливавшему тело.

Его ладони спустились на бедра, медленно погладили, а взгляд замер пониже живота, разглядывая самое сокровенное. Лицо словно опалило ветром из пустыни, оно моментально вспыхнуло, и я не сдержала прерывистого вздоха. Все мысли о бывшем и его предательстве вымелись из головы, оставив ее пустой и звонкой. Ох… Уходить и правда не хотелось, обида потонула совсем в других чувствах, бурливших в крови и зажигавших в ней пожар.

— Покажи, как ты делаешь это, — охрипшим, низким и безумно сексуальным голосом попросил вдруг Северов.

Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы сообразить, о чем он. А потом дыхание перехватило от могучего приступа замешательства, и теперь заалели даже уши, судя по ощущениям. Нет, я, конечно, девочка взрослая, но… это уже слишком личное.

— Ви-и-ик, — протянул Костя, продолжая поглаживать бедра, и в потемневших серых глазах блеснул огонек предвкушения. — Это мое желание, строптивица, — вкрадчиво добавил он, недвусмысленно напоминая о нашем соглашении. — Ну же, стеснительная моя, — со смешком произнес Северов, и это уже звучало, как приказ.

Которому захотелось подчиниться, несмотря на смущение. Ладони надавили на бедра, раскрывая еще шире, и Костя тихо обронил:

— Не закрывай глаза, Вика.

О, господи. Внизу живота скрутилась обжигающая спираль, мышцы свело в болезненно-сладкой судороге, а мои пальцы медленно поползли вниз. Дыхание срывалось, кровь шумела в ушах, и тело слегка потряхивало от шквала эмоций. Все же, я не настолько раскована, но… Я уже позволяла связать себе руки, и мне понравилось. Так почему бы не покориться и сейчас?.. В конце концов, у нас договор… И я обязана исполнять желания Северова… А они совпадали с моими, удивительно даже. Мужчина, о котором я знала так мало, заставлял отдавать ему так много, как никому из моих любовников. Пожалуй, даже бывшему я не позволяла столько, сколько этому магу…

Пальцы коснулись мягких складок, влажных и нежных, скользнули ниже, раздвигая и поглаживая. Жадный взгляд Кости не отрывался от завлекательного зрелища, и от того, что он смотрит, удовольствие становилось еще острее, будто приправленное щедрой щепоткой жгучего перца. О, да, хорош-шо-о-о… Я легонько обвела жарко пульсировавший бугорок, прикусила губу, чуть выгнувшись и попкой ощущая, как к ней прижимается уже твердый и горячий член. Судорожно вздохнула, представляя, как он медленно входит в меня, раздвигая тугие мышцы, и внутри все сжалось в предвкушении. Пальцы проникли в упругую глубину, и перед глазами поплыли разноцветные круги. Ощущения шарахнули огненным дождем, заставив вздрогнуть, и стоп-кран сорвало окончательно. Ни следа смущения не осталось, лишь страсть, бескрайняя и глубокая, только жажда удовольствия, утолить которую хотелось как можно скорее.

ГЛАВА 25

Моя ладонь обхватила грудь, приподняла, и я легонько сжала твердый шарик соска, добавив толику приятной боли к медовой сладости удовольствия, охватившего все мое существо. Пальцы выскользнули, вернулись чуть вверх, снова найдя источник наслаждения, погладили и надавили, отчего с губ сорвался тихий возглас. Северов шумно выдохнул, сглотнул, буквально пожирая взглядом сокровенное местечко, а потом вдруг крепко обхватил за талию и приподнял, повелительно бросив все тем же хриплым голосом:

— Продолжай. Только не торопи-и-ись, Викуля…

Лона коснулась гладкая головка, прижалась к давно ждущему входу, и напряженный ствол начал мучительно медленно скользить внутри, продвигаясь все глубже. Я не сдержала длинного стона, пальцы продолжали перебирать, поглаживать, раздвигать, унося все дальше в сверкающую даль. Раздразненное лоно горело, я балансировала на грани, оттягивая желанный миг освобождения и откровенно наслаждаясь этим горячим предвкушением. Опустилась полностью, с восторгом ощущая знакомую наполненность, и пальцы тоже замерли, а потом я начала двигаться, не прекращая ласк. Как и хотел Костя. Его ладонь завладела второй грудью, и в голове все смешалось в искрящуюся круговерть эмоций. Я растворилась в них, погружаясь глубже, плавно подаваясь бедрами вперед и разведя ноги еще шире, открывшись до предела. Хочу, чтобы он видел, как я жажду его. Видел и чувствовал. Ведь Северов именно этого требовал, мой соблазнитель, совратитель и черт знает, кто еще…

А он вдруг выпрямился, подался вперед, придвигая меня ближе и входя до предела, обжег горящим взглядом и выдохнул прямо в губы:

— Не смей больше думать о нем, — и так властно прозвучало, что я смогла только заторможенно кивнуть. — И вообще не думай о… других, — неожиданно добавил Костя и впился в мой рот жалящим, жадным поцелуем, словно стремясь выпить мое дыхание до последнего вздоха.

Где-то на самой границе сознания мелькнуло удивление, с чего это у Северова такие собственнические замашки, подозрительно похожие на ревность. Но оно утонуло в очередной жаркой волне, когда мой палец провел по нежным складкам, растирая влагу, а внутри толкнулся твердый член, резко и настойчиво. И я действительно не думала больше ни о ком, кроме Кости, его губах, прижатых к моим, его языке, исследующем мой рот. И о нараставшем удовольствии, связывавшем нас невидимыми нитями. Безумие, сладкое и головокружительное, в которое я с радостью рухнула, забывая себя. Глухо всхлипывала при каждом движении, царапала его плечи и спину, прижималась так близко, словно хотела слиться в одно целое с ним. Хрипела и извивалась, жаждая получить больше, еще больше, лихорадочным шепотом упрашивала сильнее, быстрее, и душа пела от ликования, когда Костя с низким рыком ухватил за ягодицы, буквально насаживая. И я снова кричала, рассыпаясь на миллионы осколков, отдавая себя без остатка, и сердце замирало от ужаса и восторга, пока я купалась в экстазе, разделенном на двоих с Северовым…

Я нежилась в крепких объятиях, медленно выплывая из тягучей неги остаточного удовольствия, лениво размышляя на тему, насколько попала. Кажется, я становлюсь зависимой от этого мужчины, от его тела, поцелуев, ласк. Заботы, в конце концов. Такой простой заботы, вроде завтрака в постель и цветов… С удивлением вдруг поняла, что с бывшим у нас таких страстей не наблюдалось, чувство было ровным и спокойным, а завтраками я сама его кормила с удовольствием. За цветами и подарками тем более не гналась, мне и так хорошо было. А вот такого огонька, как у Кости, я в глазах Миши никогда не видела…