Любовь на спор. Дилогия

Его пальцы медленно провели по шее, и я чуть наклонила голову, чувствуя, как по коже разбегаются мурашки, а низ живота заливает знакомая жаркая истома.

— Как и вы мне, господин Северов, — мурлыкнула я, принимая правила игры.

Мягкие губы коснулись чуть ниже затылка, оставляя огненный след, и я услышала тихий шелест молнии. Ладони Кости вернулись на плечи, потянув кружево вниз, и платье заскользило по телу, а за ним тянулся шлейф все тех же щекочущих мурашек. Я прикусила губу, сдерживая прерывистый вздох и прикрыв глаза. На мне оставался только крошечный бюстгальтер без лямок, трусики к нему в цвет платья, и чулки. Руки Кости переместились вперед, обхватили грудь и нежно сжали полушария, а рот продолжал блуждать по шее и верху спины, заставляя прогибаться и подаваться навстречу.

— И я могу делать с тобой все, что захочу, правда, любовь моя? — снова вкрадчиво шепнул Костя, поглаживая большими пальцами проступавшие сквозь тонкую ткань напрягшиеся вершинки.

— Да-а, — тихонько простонала я, часто дыша — соски постреливали острыми вспышками удовольствия, жаждая более решительных ласк.

Сегодня мне хотелось подчиняться, быть послушной женщиной в опытных, умелых руках, и в самом деле позволить Косте… Все. Все, что он захочет. Мое недоверие и осторожность окончательно растворились в нахлынувших чувствах, ведь теперь между нами не стоит ничего. И меня никогда не обманут снова, не предадут. Не потому, что магия не позволит, а потому что мой мужчина так решил, выбрав меня.

— М-м-м, как заманчиво звучит, — протянул Костя и легонько сжал твердые горошины, добавив перчинку боли в сладость удовольствия.

Обжигающие змейки брызнули во все стороны, я охнула в голос, выгнувшись под его руками. Пальцы Северова сдвинули тонкое кружево, высвобождая грудь, и ладони начали нежно массировать, поглаживать и сжимать. Мои судорожные вздохи превратились в постанывания, налившиеся тяжестью полушария болезненно ныли, посылая волны наслаждения. Горячие поцелуи превратили позвоночник в воск, дыхание срывалось, и голова кружилась все сильнее. Я теснее прижалась попкой к бедрам Кости, провокационно потершись о выразительную твердую выпуклость, и супруг тихо зашипел, чувствительно куснув чуть пониже уха.

— Моя девочка изволит хулиганить? — я услышала хриплый смешок, и живот подвело от острой вспышки предвкушения, между ног словно загорелось маленькое солнышко. — Хочешь, чтобы… я наказал тебя? — с выразительной паузой добавил Костя.

Да, возможно, кому-то хочется красивой и нежной романтики в брачную ночь, но… Я очень испорченная девочка, потому что от слов Кости, а тем более от пикантных картинок, от могучей волны возбуждения перед глазами аж потемнело. Низ живота свело в судороге желания, и трусики промокли окончательно. Сглотнув и задрожав от нетерпения, я запрокинула голову и накрыла своими ладонями руки Кости, послушно выдохнув:

— Очень хочу… мой господин.

Поиграем, муж?

ГЛАВА 24

Я ощутила, как напряглось его тело, и едва не задохнулась от волны чувственного восторга. Ох. Мне нравилось, как он реагировал на меня. Горячие ладони скользнули вниз к животу и поддели резинку трусиков, и мышцы завязались в тугой узел.

— Стой спокойно, — повелительно произнес Костя.

Дорожка обжигающих поцелуев пролегла вдоль позвоночника, и я едва устояла на ногах, казалось, могу кончить от малейшего прикосновения, балансируя на самой грани. Он медленно потянул белье вниз, пощекотал языком ямочки на пояснице, скользнул пальцами по ягодицам, освобождая их. Еще один поцелуй-укус, и я всхлипнула, стиснув кулаки. Тело горело, превратившись в обнаженный нерв, сокровенное местечко тяжело пульсировало, жаждая ласки. Наконец, трусики упали, и я нетерпеливо отбросила их ногой, мелко дрожа в ожидании продолжения. На мне остались лишь чулки и бюстик, и я вспомнила, что Косте нравилось не раздевать меня до конца. И мне тоже это нравилось…

Северов медленно выпрямился, скользя ладонями по моим ногам, огладил бедра и накрыл холмик в самом низу живота. Я широко распахнула невидящие глаза, когда пальцы уверенно проникли между нежных складочек, безошибочно нашли чувствительную точку и слегка нажали. У меня вырвался короткий стон, и я подалась навстречу руке, вцепившись в запястье.

— Ш-ш-ш, — вторая рука тут же обвилась вокруг моей талии, удерживая, а пальцы замерли, и я едва не захныкала от разочарования. — Я же сказал, стой спокойно, Победа моя, — мурлыкнул Костя, одарив очередным поцелуем в шею.

А потом отстранился и легонько шлепнул по попке. Я не сдержала тихого возгласа, подавившись вздохом, ставшую очень чувствительной кожу словно обожгло.

— Сядь на кровать, — последовал приказ, и я на подкашивающихся ногах побрела исполнять его.

Сердце бухало в груди, вместо крови по венам текла тягучая патока, соски набухли и ныли, и дрожь становилась только сильнее. Сзади послышался шорох, и когда я развернулась и опустилась на край постели, увидела, что Костя тоже разделся, не сводя с меня горящего взгляда. Радужка превратилась в расплавленное серебро, и снова окатило жаром, пальцы вцепились в покрывало, а колени сами раздвинулись, открывая ему заманчивое зрелище. Пылавшее огнем лоно истекало от желания, и приходилось прикладывать усилия, чтобы не дотронуться до себя в попытке унять бушующий пожар.

Костя выпрямился, уперев руки в бока и являя мне крайне возбуждающий вид своего достоинства, и подушечки пальцев зазудели, так захотелось прикоснуться к бархатистой коже, погладить головку… Северов медленно приблизился и опустился на колени, взял мою ногу и начал неторопливо снимать чулок, скользя губами по открывавшейся коже. Я слегка откинулась назад, прикрыв глаза и часто дыша, вздрагивая от каждого поцелуя. Казалось, это длилось вечно… А потом раздался хриплый, низкий голос:

— Вытяни руки.

Я подчинилась, наблюдая, как Костя связывает мне запястья моим же чулком. Второй остался на ноге, и выглядела я крайне непристойно в спущенном бюстике и одном чулке, с горящим лицом и заведенная до предела. Внизу живота сжалась тугая пружина, перед глазами мелькали звезды, и восторг мешался с нетерпением. Ну же, давай, что дальше, затейник мой? Сегодня я твоя во всех смыслах… Закончив со связыванием, Костя придержал меня за талию, наклонился, и его рот завладел ноющим, напряженным соском, посасывая, лаская и щекоча языком. О-о-ох… Тело выгнулось, качнулось, безмолвно прося большего. Северов чувствительно прихватил зубами набухшую вершинку, оттянул, и я не сдержала стона, зажмурившись до звезд перед глазами. Больно, сладко, и хочется еще. Умелые губы втянули жарко пульсировавшую горошину, глубоко, сильно, пальцы стиснули попку, придвигая ближе, и я тихо вскрикнула от взорвавшегося внутри удовольствия. Северов тут же отстранился, довольно ухмыльнулся, поймав мой шальной, затуманенный страстью взгляд.

— Залезай на кровать и встань на колени.

Его властный тон сводил меня с ума, вытаскивая на поверхность самые смелые, тайные желания и фантазии. Никогда не думала, что буду ловить такой кайф от собственной покорности, подчиняясь мужчине. Но это было так. Я забралась, развернулась и легла, вытянув руки и уткнувшись лицом в подушку, мелко дрожа и хватая ртом воздух. Я чувствовала себя заведенной до предела, но отлично понимала, что так быстро кончить мне никто не даст. О, у мужа наверняка совсем другие планы на этот вечер и долгую, упоительную ночь. При одной только мысли, что меня ждет, я неосознанно выгнулась, приподняв попку и открывая себя еще больше, сходя с ума от бушующего в крови огня. Ощутила, как кровать прогнулась под Костей, а через несколько мгновений широкая ладонь обхватила мои запястья и чуть подняла их. В следующий момент мои руки оказались привязанными к изголовью. Ощущение собственной беспомощности, покорности и открытости окатило пряной волной, оставило на языке терпкий привкус чего-то запретного, но такого притягательного. Хочу дальше…

— Послушная девочка, — пробормотал Костя, и его ладони провели по моей попке.

А потом он снова отвесил чувствительный шлепок, и сразу пальцы легонько провели по раскрытой промежности, собирая выступившую влагу. Острые иголочки приятной боли и вспышка наслаждения смешались в чувственный коктейль, с губ сорвался очередной короткий стон.

— Мне нравится видеть, как ты меня хочешь, любовь моя, — низкий голос заставил задрожать натянутые до предела нервы и все мое залитое огнем тело. — Горячая, нежная, послушная…