Любовь не кончается: Джулитта

Только бы у матери хватило сил на дорогу! Только бы у ее дочери хватило мужества!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

— Ты когда-нибудь бывал в банях Саутуорка, Бен?

Бенедикт с неохотой отвел взгляд от недавно купленной им на ярмарке породистой кобылы, потрепал ее по холке и поверх седла посмотрел на Моджера. Двадцативосьмилетний сын Танкреда был старше его на целых десять лет и не упускал возможности лишний раз напомнить об этом. Почитать нравоучения, например. Бенедикт относился к нападкам Моджера снисходительно, потому что понимал их причину. Приняв от отца должность управляющего Бриз-сюр-Рислом, Моджер вынужден был работать как вол. Бенедикту особенно утруждать себя не приходилось: он обладал великолепным нюхом на лошадей, и для того, чтобы оценить все достоинства и недостатки коня, ему хватало одного-единственного взгляда. Кроме того, благодаря помолвке с Жизелью в скором будущем ему предстояло стать господином Моджера.

Он покачал головой и улыбнулся.

— Нет, не бывал, но много о них слышал.

Бенедикт был очень привлекательным молодым человеком. Темноволосый и кареглазый, он унаследовал от родителей самое лучшее: от матери — тонкие черты лица, от отца — общительный и добродушный характер. Но сейчас в его глазах светилась настороженность.

— Одно дело слышать, и совсем другое — увидеть собственными глазами.

— А ты там был?

Моджер выразительно поджал губы.

— Был. И не раз. Думаю, и сегодня можно сходить туда. Я как раз свободен от дел. Мужчине просто необходимо время от времени слегка расслабиться. — Сделав особое ударение на слове «мужчине», Моджер пригладил широкой, почти квадратной ладонью взъерошенные светлые волосы. — Раньше ты был слишком молод, и я не говорил с тобой на подобные темы, но теперь тебе пора хотя бы на пару шагов отойти от маминой юбки. Вот я и подумал, что мы могли бы поразвлечься вместе.

Бенедикт нерешительно передернул плечами. Он выглядел так, словно Моджер предложил ему отправиться на какое-то очень рискованное дело. Однако его глаза уже загорелись, а по телу пробежала легкая, почти незаметная дрожь.

— А почему бы и нет? — с вызовом поинтересовался Бенедикт. На самом деле он мог бы назвать тысячу причин, чтобы отказаться, но предпочел бы отрезать себе язык, нежели упасть в глазах старшего приятеля. Кроме того, слова насчет «маминой юбки» задели его за живое. Рольф, например, считал его, Бенедикта де Реми, независимым и самостоятельным мужчиной. Бенедикт жил с родителями в лондонском доме, но в скором времени они собирались вернуться в Руан, а ему предстояло отвезти в Улвертон купленную им серую кобылу и деньги, вырученные на ярмарке за четырех вьючных лошадей и двух жеребцов.

Бенедикт еще раз окинул кобылу внимательным взглядом.

Самоуверенный и бравый тон юноши не произвел на Моджера должного впечатления.

— Ты, наверное, и с женщиной-то ни разу ничего не имел? — спросил он язвительно.

Пробежав рукой по передней ноге кобылы, Бенедикт с удовольствием нащупал ее крепкие упругие мускулы. Ему не хотелось отвечать на нескромный вопрос Моджера, но он понимал, что в противном случае тот истолкует его молчание превратно.

— Имел, — тихо проронил он, не поднимая глаз. — Однако предпочитаю не кричать об этом на всех углах. Ты же знаешь, какой крутой нрав у господина Рольфа, ему бы это не понравилось.

— О, он не всегда был таким. В свое время господин Рольф снискал себе заслуженную славу известного блудного кота. Исколесив всю Нормандию и половину Англии, он не терял времени зря.

Бенедикт быстро взглянул на Моджера.

— Однажды он отозвал меня в сторонку и прочел целую проповедь о том, насколько опасно грешить поблизости от дома. Все в Улвертоне знают о трагедии, которая произошла с женщиной с севера и с госпожой Эйлит. — На прощание он похлопал лошадь по мускулистому крупу и вытер руки пучком соломы. — Интересно, что случилось с ней и с ее маленькой дочерью? Как ты думаешь, они еще живы?

— Кто знает! — фыркнул Моджер. — Первое время господин Рольф с ног сбился, разыскивая их. Но он не нашел и следа. — Моджер слегка поморщился, давая понять, что предмет разговора утомил его. — Впрочем, сейчас это уже неважно.

Задетый равнодушием собеседника, Бенедикт нахмурился. Сам он плохо помнил Эйлит; но знал, что, когда она пропала, мать переживала и беспокоилась не меньше, чем Рольф. Видимо, Эйлит не умела прощать предательство.

Зато о ее дочери Джулитте у Бенедикта сохранились самые яркие воспоминания. Разве он мог забыть ее импульсивную, своенравную натуру, ее вспышки негодования и гнева, ее влюбленные глаза, в которых он, казалось, тонул? Память невольно воскресила тот день, когда он спас Джулитту от злого гусака, а потом она заснула в седле, прижавшись к его спине. При этом воспоминании лицо Бенедикта прояснилось. Сколько же ей сейчас лет? Интересно, сохранила ли она свой необузданный нрав и буйные кудри? А может, ее уже нет в живых? Неудивительно, что господин Рольф так мучился, потеряв Эйлит и дочь.

Горячая вода обжигала тело. Бенедикт сидел в ванне, за его спиной расположилась женщина. Ее опытные руки медленно массировали его покрытые мыльной пеной плечи.

— Моджер сказал, что раньше ты не бывал в Саутуорке. Это правда? — поинтересовалась Гадрена, так звали женщину. Она говорила низким, слащавым голосом с сильным фламандским акцентом. Крепкая фигура и блестящие темные волосы делали ее весьма привлекательной.

— В Саутуорке — нет, — смущенно пробормотал Бенедикт. — Но подобных заведений полным-полно в любом городе.

— О, догадываюсь, что тебе, несмотря на молодость, пришлось немало попутешествовать. — Ее руки плавно скользнули на безволосую грудь Бенедикта. В отличие от большинства молодых людей его возраста, у него почти не росли волосы на теле. Он даже брился всего два раза в неделю. Впрочем, во всем остальном Бенедикт не уступал своим сверстникам.

— Хочешь, попробую угадать по твоей речи, откуда ты родом? — лукаво поинтересовался Бенедикт. — Пожалуй, из Рента.

Гадрена весело расхохоталась. Ее руки опустились еще ниже, нащупывая упругие мышцы живота Бенедикта, затем как бы случайно пробежали вдоль его по-юношески дерзко восставшей плоти.

— Мой молодой господин немного ошибся. Я из Брюгге. Моего парня забрали в солдаты, а я переправилась через залив вслед за ним. Правда, скоро он бросил меня на произвол судьбы, и мне пришлось самой зарабатывать на жизнь. У меня был не очень-то большой выбор.

Гадрена продолжала искусно ласкать тело Бенедикта. От удовольствия он закрыл глаза и еле сдерживал страстное желание, уже всецело охватившее его.

— Значит, Моджер часто заглядывает сюда?

— Каждый раз, когда приезжает в Лондон. И всегда к Альзе. Она его любимица. — Ее руки на мгновение замерли, в голосе появились нотки любопытства. — Ты его ученик? Я краем уха слышала, как он говорил Альзе, что ты изучаешь его ремесло.

Бенедикт мрачно усмехнулся.

— Верно, но обучаюсь ему не у Моджера, а у господина, который учил и его.

По тому, как напряглось тело юноши, Гадрена поняла, что сболтнула лишнее, а потому сочла за лучшее прикусить язычок и жарче работать руками. Но прежде чем она успела довести Бенедикта до пика блаженства, он обернулся и привлек ее к себе. Не заставив себя долго упрашивать, женщина сбросила простенькое льняное платье и залезла в ванну… Через некоторое время вода начала ритмично выплескиваться через край в такт движениям Бенедикта, с удовольствием применявшего на деле то, чему научился в заведениях Руана.