Любовь не кончается: Эйлит

Ульф перехватил его взгляд.

— Если он соберется прийти сюда, — уверенно ответил он, — мы достойно подготовимся к встрече.

Рольф открыл было рот, чтобы возразить, но Ульф не дал ему такой возможности.

— Нет, — сухо бросил старик, — я больше ничего не хочу слышать. Сегодня вечером выпадет снег, а завтра ты должен повернуть на юг.

Старый Ульф оказался прав и не прав одновременно. К вечеру действительно выпал снег, но к утру разыгралась такая буря, что выехать куда бы то ни было не представлялось никакой возможности. Те дома, которые выглядели особенно шаткими, жалобно поскрипывали под мощными порывами ветра, снег засыпал их по самые окна.

Из-за дурной погоды Ульф велел впустить в дом продрогших домашних животных, и теперь они столпились в темной половине зала; напротив, собравшись вокруг огня, ютились люди., Каждый раз, когда кто-нибудь отваживался выбраться за порог, чтобы принести охапку дров или справить нужду, пламя почти затухало, испуская густые клубы черного дыма, но затем опять разгоралось с новой силой.

Три дня и три ночи буран держал Рольфа и его спутников заложниками в доме Ульфа. Лишь на четвертое утро ветер стих, а солнце прояснилось, оживив яркими желтыми лучами ослепительно белый пейзаж.

Люди Рольфа помогли селянам прорыть тропы к ручью и к соседним домам и общими силами отремонтировали разрушенные строения. За работой те несколько дней, которые они ждали, пока дороги станут более или менее проходимыми, пролетели незаметно.

Во время одной из коротких передышек жена Беорна, Инга, подала Рольфу кувшин эля, свежий хлеб и ломтики копченой гусятины.

— Что-то не видно вашего мужа. — Засунув рукавицы за пояс, Рольф с аппетитом набросился на еду. Беорн вместе с половиной деревенских мужчин исчез еще в первый день их приезда.

— Он уехал по делам, — сухо, почти враждебно, ответила женщина.

— Вам повезло, что поблизости оказалось несколько норманнов, которые смогли помочь по хозяйству в столь трудное время.

Инга бросила на него испытующий взгляд. Ее золотисто-зеленые глаза цвета выдержанного французского вина напоминали кошачьи. Их взгляд завораживал, но от него веяло ледяным холодом.

— Некоторые тоже так думают.

— А вы относитесь к их числу?

— У меня есть своя голова на плечах. — Женщина резким жестом указала на еду. — Ешьте. Когда закончите, служанка уберет посуду.

Обескураженный столь прохладным приемом, Рольф восхищенно наблюдал за медленно удаляющейся грациозной женской фигурой.

Беорн и другие мужчины вернулись через четыре дня. Они появились в деревне вечером, в тот момент, когда Рольф сидел вместе с Ульфом у огня, готовясь к утреннему отъезду. Беорн и его спутники въехали во двор на прекрасных норманнских конях. Двое мужчин несли раненого. К седлу каурой кобылы были приторочены всевозможные трофеи — кольчуги и оружие, ремни и кубки, броши и прочие личные вещи.

— Мы смыли пятно за поражение при Гастингсе! — гордо сообщил Беорн. Его глаза горели, длинные волосы отливали золотом при свете огня, пылающего в камине. Шагнув к счастливо улыбающейся Инге, он заключил ее в объятия. — Теперь в Дареме не осталось ни одного норманна! — Заметив Рольфа, сакс схватился за кинжал, висящий на поясе. — Что ты, торговец, на это скажешь?

Настороженно глядя на высокого, красивого сына Ульфа, Рольф вспомнил воина, чья секира висела на стене улвертонского замка.

В душу начал закрадываться страх. Рольф вдруг осознал, что находится сейчас среди воинов, которые, прояви он малейшие признаки слабости, готовы были сожрать его так же, как сожрали Роберта де Комминжа.

— Ты ждешь, что я закричу от ужаса или начну расхваливать твою удаль? — собравшись с духом, дерзко спросил он. — Роберт де Комминж это не Вильгельм Нормандский. Если бы ты победил самого короля, то действительно заслужил бы похвалу по праву.

Беорн хищно прищурился.

— У тебя длинный язык. Пожалуй, следует укоротить его этим кинжалом.

— Ну что же, только так ты сможешь заставить меня замолчать, — напустив на себя равнодушный вид, заявил Рольф.

— Беорн, сядь! — раздраженно прикрикнул на сына Ульф. — Ты слишком много говоришь. Вспомни о правилах гостеприимства. Кроме того, Рольф де Бриз и его люди помогли нам расчистить снег. Мы, разумеется, достойно отпразднуем вашу победу в Дареме, но этот человек уйдет отсюда целым и невредимым.

Поджав губы, Беорн вперил в отца суровый взгляд. Воцарилась гнетущая тишина. Словно одна неприступная скала противостояла другой, не менее неприступной. Первым не выдержал молодой воин. Пренебрежительно передернув плечами, он выпустил из объятий жену и сел у огня, перекинув ногу на ногу.

Ночь Рольф провел на постеленной на полуовечьей шкуре, и ему приснилось, что все северные земли покрылись толстым слоем снега и вскоре бесчисленные трупы мужчин, женщин и детей окрасили его в кроваво-красный цвет. Голые ветви деревьев сгибались до земли под тяжестью насытившихся воронов. Их оперение было того же фиолетово-синего цвета, что и тела, плотью которых кормились падальщики. Один из воронов, самый крупный, расправив крылья, величаво парил над землей. Каким-то образом приблизившись к нему, Рольф посмотрел ему в глаза и узнал в них глаза короля Вильгельма.

На юге тоже шел снег. Первое весеннее тепло отступило.

Сидя у камина в улвертонском замке, Эйлит изо всех сил делала вид, что всецело увлечена плетением сети. Она не могла отвести глаз от язычков пламени. На днях бродячий торговец рассказал ей, что наемная армия короля Вильгельма уже отправилась на север, чтобы подавить бунт.

Эйлит понимала, что войска двинулись туда, чтобы карать, а не спасать.

— Уже пролилось достаточно крови, — растерянно пробормотала она себе под нос, бросив взгляд на две секиры, горделиво красующиеся на стене над пустующим креслом Рольфа. Он называл их символом своей удачи. Но что такое удача на поле сражения? Один побеждает, другой гибнет!

Обуреваемая тревожными мыслями, Эйлит отложила работу и сняла с крючка накидку. Игравший с сыном в кости Танкред поднял глаза, но ничего не сказал. Накануне вечером он заявил о своем намерении вернуться в Бриз-сюр-Рисле, если к концу недели хозяин не даст о себе знать.

— Если господин не вернется в ближайшие дни, — сообщил он Эйлит, — нам придется признать, что он погиб в Дареме вместе с Робертом де Комминжем.

Танкред рассуждал здраво. По выражению его глаз Эйлит поняла, что он-то давно не сомневался в гибели хозяина.