Любовь не ждет

— Какая разница почему? — сказал Хантер. — Факт остается фактом: она лгунья, и чертовски хорошая. Мы больше никогда не сможем поверить ни одному ее слову.

Мэри потрепала его по руке.

— Я понимаю, ты рассержен. У тебя есть для этого все основания. Я тоже виновата. Ведь я заметила, что она похожа на Роуз, но ничего не сказала.

— Почему, черт побери? — вопросил Закери.

— Потому что ты, старый упрямец, поднял бы всех в ружье, — сказала Мэри, устремив на него многозначительный взгляд. — И потому что я решила, что у нее есть на то свои причины. И потом, я почувствовала в ней доброту. Надо быть лучшей актрисой в мире, чтобы сыграть это.

Хантер встал. От этих бесплодных гаданий у него разболелась голова, и ни одна из версий не сулила ничего хорошего.

— Пойду лягу.

— Может, поешь сначала? Твой па уговорил этого парнишку взять на себя обязанности Дженни, то есть Тиффани.

— У меня внутри бутылка пойла, у еды просто нет шансов удержаться там сегодня.

Мэри кивнула.

— Утром все будет выглядеть не так мрачно, Хантер. А завтра вечером…

— Я не поеду с вами, — отрезал он.

— Поедешь, конечно, — возразила Мэри. — И наверное, даже раньше, потому что не сможешь оставаться в неведении, не зная, каковы ее мотивы.

Хантер кивнул, чтобы не расстраивать мать, но не согласился. Он поднялся наверх и там снова увидел поросенка. Тот стоял под дверью Дженни, надеясь, что она откроет, и, наверное, чувствуя себя таким же покинутым, как Хантер. Даже не подумав, что делает, он подхватил Макса и отнес его на ночь в свою комнату.

Глава 44

Тиффани наслаждалась счастливым воссоединением с братьями. По мере того как они поочередно навестили ее, выражая свою радость от встречи, болезненный узел в груди расслабился. Сэм, должно быть, изложил Карлу и Рою причины ее пребывания у Каллаханов, по крайней мере те, что она привела ему, потому что они ни разу не упомянули о ее похождениях.

Карл так смущался, что Тиффани умилилась. Он зачесал свои белокурые волосы назад, чтобы выглядеть, как взрослый мужчина, хотя ему едва минуло семнадцать. Но он всегда был застенчивым, и Тиффани не сомневалась, что через несколько дней он освоится в ее обществе.

Она ожидала, что Рой будет более разговорчивым, но, мечтатель по натуре, он, возможно, лучше остальных членов ее семейства понимал, почему она совершила такой поступок. Он ограничился тем, что оставил ей стихи, видимо, в качестве извинения за то, что так рассердился на нее тогда в городе.

В середине дня один из работников доставил от Каллаханов чемодан с ее вещами. А Сэм съездил по ее просьбе в город и привез на ранчо Уорренов Анну.

— Наконец то вы взялись за ум, — начала та назидательным тоном, но, заметив красные глаза Тиффани, поправилась: — Значит, вы здесь не по собственной воле?

Тиффани покачала головой.

— И встреча с отцом оказалась именно такой ужасной, как я ожидала. Но ничего, несколько дней можно потерпеть.

— А что случится через несколько дней?

— Я получу отпущение грехов и отправлюсь домой, где мое настоящее место. Поедешь со мной, или ты теперь предпочитаешь работать молотком и пилой?

— Мне нравилось это занятие, — призналась Анна, — пока у нас была работа. Но она быстро закончилась, и я стала скучать без дела. Этот город еще слишком мал, чтобы обеспечить мебельщика постоянной работой, хотя я могла бы выполнять разовые заказы, если бы вы задержались здесь. Но мистеру Мартину не нужен помощник, просто ему скучно проводить целые дни в одиночестве в мастерской.

Тиффани ожидал еще один сюрприз. Когда Сэм был в городе, он случайно встретил почтмейстера, который сказал, что утренним поездом для Тиффани прибыл пакет. Это был ответ матери на ее первое письмо. То что Роуз адресовала его на ранчо Уорренов, свидетельствовало, как сильно она рассердилась. Вряд ли она хотела разоблачить Тиффани. Скорее всего Фрэнк воспринял бы эту посылку как часть вещей Тиффани, присланных заранее.

Тиффани пришла в восторг, обнаружив среди вещей кулинарные книги, которые она просила: три толстых тома, посвященных французской, итальянской и американской кухне. Но среди них не было письма. Тиффани была уверена, что письмо адресовано Дженнифер Флеминг на «Трипл Си». Как изобретательно со стороны ее матери. Она хотела, чтобы Тиффани связалась хотя бы с одним из братьев, чтобы получить поваренные книги. Она, наверное, надеялась, что они заставят ее понять, как глупо она поступает. Но Тиффани не горела желанием прочитать это первое письмо. Роуз достаточно хорошо владела пером, чтобы устроить выволочку даже на бумаге. Зато следующего письма от матери Тиффани ждала с нетерпением, надеясь, что оно избавит ее от дальнейшего пребывания здесь.

Ей не терпелось встретиться с братьями за обедом, и она попыталась поторопить Анну, которая занималась ее туалетом, но вовремя спохватилась. Похоже, она слишком привыкла к тому, как быстро можно привести себя в порядок, когда обходишься без горничной. Тиффани глубоко вздохнула, чтобы набраться терпения, и постаралась не мешать Анне заниматься ее делом. Заглянув в зеркало, прежде чем выйти из комнаты, она убедилась, что результат того стоил. Она снова выглядела как Тиффани, настоящая Тиффани.

Она смеялась, разговаривая с братьями, когда вошел Франклин. Братья продолжили оживленную беседу, рассказывая забавные истории о том, что происходило с ними в последние годы, когда они не виделись. Никто не заметил, что Тиффани перестала участвовать в разговоре. Пожалуй, она совершила ошибку, спустившись к обеду. Но она просто не могла устоять перед компанией братьев.

— Как ты думаешь, Тифф? — спросил ее Рой. — Тифф!

Ему удалось наконец привлечь ее внимание, хотя Тиффани прослушала первый вопрос.

— Извини, что ты сказал?

— Как насчет того, чтобы поплавать на этой неделе на озере?

Чертово озеро! Это из за него она здесь. Из за споров по поводу прав на воду.

— А ты не боишься, что в нас будут стрелять? — поинтересовалась Тиффани, не скрывая горечи.

Это несколько омрачило веселую атмосферу за обеденным столом. На лицах всех трех братьев отразилось раскаяние, хотя они ни в чем не были виноваты. Виноват был Франклин, но он не выглядел кающимся за свое участие в этой вражде. Возможно, чуточку расстроенным из за ее замечания. Теперь Тиффани понимала, почему Роуз вышла за него замуж. Белокурый, с зелеными, как у Тиффани, глазами, явно спокойный в противоположность бурному темпераменту матери и все еще невероятно красивый, хотя ему уже шел пятый десяток.

— Не могла бы ты позволить нам хотя бы один вечер насладиться твоим обществом, не вороша прошлое? — поинтересовался он.

Тиффани и сама сожалела, что не может иначе, во всяком случае, сидя за одним столом с ним. Она чуть не попросила его уйти. Но братья, вне всякого сомнения, кинулись бы на его защиту, недовольные ее поведением, и поэтому Тиффани воздержалась.

Она ограничилась тем, что напомнила:

— Если бы не прошлое, меня бы здесь не было. Ни у кого из вас не хватило здравого смысла прекратить вражду. Я слышала версию Каллаханов, а теперь хотела бы услышать вашу.