Любовь нельзя купить

«Я знаю ответ на этот вопрос, — подумал Грэм, — но лучше бы ты помолчала».

* * *

Милли и Тим слушали «Мадам Баттерфляй», совершенно не обращая внимания на бедлам в задней части машины. Имея четверых самых неуправляемых детей на Западе, они были гораздо более терпеливы, чем родители.

Макс и Тесс ехали в полном молчании. Лара слушала запись о гоблине, который обезглавливает девочек с кудряшками.

Макс хотел было обсудить с Тесс вопрос, хорошо ли слушать такое чувствительной девочке, однако напряженная поза жены давала ясно понять, что она не расположена к разговору.

— Все в порядке? — спросил он, когда она пришла домой.

— А почему должно быть иначе? — отрезала та.

Она ответила вопросом на вопрос, что было плохим знаком. Он благоразумно держал дистанцию, дав ей возможность спокойно собраться. Она с раздражением уложила его чересчур тесные трусы и старомодные носки времен Роджерса и Хэммерстайна [54] .

«Наверное, я должна быть поласковее в эти выходные, раз уж собралась расстаться с ним, но не хочу», — думала Тесс всякий раз, как начинала сомневаться, но тут же вспоминала о куче счетов и о Джерри.

54

Популярные композиторы 1950-х годов.

— Отличный будет уикенд! — громко сказала Лара, когда они увидели предместья Богнор-Риджиса. — Правда?

Тесс сделала звук погромче.

Фиона и Милли связывались друг с другом каждые два часа. К вечеру они становились все более раздраженными.

— Как там твои? — устало спросила Милли.

Фиона вздохнула:

— Их либо тошнит, либо они угрожают, что стошнит, либо едят столько конфет, которые дала им моя мать, что их стошнит в ближайшее время. А твои?

Милли направила трубку в сторону своих окончательно разошедшихся отпрысков, которые орали как оглашенные.

— Пальцы пока никому не отрезало, да и язык еще никто не проглотил. У нас все отлично.

Фиона закрыла глаза, задумавшись о перспективе отдыха с этой неукротимой четверкой. Это не предвещало ничего хорошего, если иметь в виду ее намерение серьезно поговорить с Грэмом. Но ничто не могло остановить ее перед тем, чтобы тайное сделать явным.

— Я еще никогда не останавливалась в кемпинге, — пробормотала Тесс, когда они въехали в ярко раскрашенные ворота.

Это была другая страна, самостоятельная республика, отрезанная от внешнего мира. В буклете было написано, что им не нужно будет за чем-либо выезжать отсюда: все, что только может понадобиться отдыхающим, имеется в границах кемпинга. «Нет, не все», — грустно подумала Тесс, глядя на Макса, который вмиг станет таким беспомощным, когда она объявит ему о своем намерении покинуть его.

Тесс оглядела прицеп, ставший последним пристанищем их пока полной семьи. Ларе он точно нравился, поскольку был размером с домик Уэнди [55] , который стоял во дворе их старого дома. Но Тесс видела перед собой лишь полупустую жилую комнату с тонкими стенами, настолько маленькую, что она могла вызвать приступ клаустрофобии. С глазу на глаз тут не поговоришь.

55

Домик для игр девочки Уэнди из пьесы Дж. Барри «Питер Пэн».

Она распахнула дверь и потащила Лару на прогулку по кемпингу, отчаянно нуждаясь в глотке свежего воздуха. Макса они оставили разгружать машину.

Территория оказалась на удивление большой и до отказа забитой прицепами. Множество табличек указывали в разных направлениях на бассейны, небольшие площадки для гольфа, танцплощадки, галерею развлечений и на все те места, где можно чем-то заняться и найти товарища по увлечению в любое время дня и ночи. Отовсюду доносились оживленные голоса отдыхающих, и Тесс почувствовала, как ее отчаяние среди всеобщего веселья понемногу отступает.

Когда они проходили мимо игровой площадки, Лара увидела кое-кого из своих знакомых по школе и церкви. Она в восторге бросилась к ним и прокричала: «Я еще никогда так хорошо не отдыхала!» Тесс поймала себя на том, что просто тает при виде дочки, которая так счастлива и не транжирит деньги, не просит невозможного, не тревожится за своих родителей, а просто играет с друзьями.

В последние сутки ее переполняли негодование и горечь; все мысли были направлены на Макса, который страшно предал не только ее. В конечном итоге это он несет ответственность за то состояние дел, которое не позволило им поехать в Прованс со старыми друзьями.

Но глядя на Лару, игравшую под серым суссекским небом, она поняла, что ей не хотелось бы оказаться где-то в другом месте.

— Мне ужасно жалко Тесс и Макса, которые на весь уикенд застряли в Богноре. Как ты думаешь, как долго это у них будет продолжаться и смогут ли они когда-нибудь позволить себе что-то получше, чем отдых в отвратительном кемпинге в Англии?

Грэм поднял брови:

— Большинство моих самых счастливых детских воспоминаний связаны с летним отдыхом в лагерях, который продолжался неделями. Каждый год мы туда не ездили, потому что это было накладно, но когда это случалось!.. Это был лучший праздник. Я вставал каждое утро в шесть часов и читал расписание на день, а потом планировал так, чтобы везде поспеть. Я участвовал во всем: в поисках сокровищ, в маскараде, в конкурсах, в ловле насекомых. Однажды я даже победил в конкурсе по правописанию.

Теперь настал черед Фионы поднимать брови.

— Ты говоришь так, будто тебе больше нравилось там, чем здесь.

Грэм печально улыбнулся:

— Здесь по-своему тоже приятно. Просто мне бы хотелось, чтобы наши дети узнали, как я проводил выходные, хотя бы раз.

Фиона ласково посмотрела на него, понимая, что он очень редко просит о чем-нибудь. Ей захотелось угодить ему.

— Поедем на будущий год, — предложила она.

Грэм просиял и обнял жену:

— Правда? Спасибо!

Фиона рухнула на постель, неожиданно почувствовав изнеможение от путешествия.

— Почему мы не полетели? — задумчиво спросила она у Грэма. — Это просто безумие — такой долгий путь на машине ради пары выходных дней.

Грэм сел на кровать рядом с ней и погладил ее по волосам.

— По дороге домой можем где-нибудь остановиться, без Тима и Милли, пожить семьей пару дней. Я уже выяснил это в агентстве.

Фиона, по идее, должна была обрадоваться, но она встревожилась еще больше. Дело в том, что Грэм не любил ни делать, ни получать сюрпризы. Она это хорошо усвоила после небольшого фиаско в его конторе.

Их мечтам немного вздремнуть не суждено было сбыться, во всяком случае не теперь, когда четверо детей пытались снять покрытие с бассейна. Они потащились вниз, где им передалось оживление ребятишек.

— В этом доме тысяча комнат! — кричали они. — И сотня туалетов, а внизу есть общий туалет, как говорит бабушка.

Этот потрясающий дом был просторным, с шестью спальнями на квадратном балконе, окружавшем огромную открытую гостиную. Он стоял посреди сада, где цвели незнакомые цветы, источающие тяжелые умиротворяющие ароматы. А если закрыть уши, чтобы не слышать детей, то… ничего не услышишь. Они постояли несколько секунд, наслаждаясь покоем и ожидая, когда он наполнит их до краев.