Любовь нельзя купить

— И какие у тебя теперь планы?

Элисон взглянула на него:

— Не знаю. А у тебя?

Однако Тиму нужно было успеть на поезд в центр Лондона. Вопрос отправился вместе с ним, хотя он и умолчал о нем в своем рассказе Грэму. Как и о детях. Просто-напросто забыл.

— И какие у тебя планы? — спросила Тесс у Макса.

Макс потянулся и зевнул. Съездив ночью в аэропорт «Гэтвик», он лег спать в три часа.

— Думал подежурить в офисе. Тому, кто там находится, дают право первым выбрать работу получше. Да и с ребятами надо бы поближе познакомиться.

— С ребятами? — с удивлением спросила Тесс. — С каких это пор ты стал говорить «ребята»?

Макс пропустил ее слова мимо ушей.

— А у тебя какие планы? Собираешься бежать марафон?

Тесс проигнорировала его вопрос. Каким-то образом ей удалось подняться с кровати, но выпрямить спину и ноги она не смогла. Пошатываясь, она прошла в гостиную, где большая часть коробок все еще ждала, когда на них обратят внимание. Она порылась сверху, отчаянно надеясь найти парацетамол, или спиртное, или еще что-нибудь, что могло бы притупить боль.

— Я думала, у меня хватит сил, — сказала она Максу, который пошел за ней в гостиную и теперь наслаждался, глядя, как его жена ковыляет в согбенном положении. — Наверное, я все-таки неплохой преподаватель. Я обнаружила в себе мышцы, о существовании которых и не подозревала. Вот ты, например, знаешь, что у тебя есть мышцы в кончиках пальцев? А ведь они так болят!

Макс постарался сделать вид, будто всерьез воспринимает ее слова.

— Если бы я захотел поспорить, то мог бы сказать, что хороший преподаватель не довел бы своих учеников до паралича.

Если бы Тесс владела своими руками, то швырнула бы в него чем-нибудь. В эту минуту в комнату вошла Лара, уже в школьной форме.

Родителей ее появление ошеломило.

— Не могу поверить, — сказал Макс. — Что это случилось с девочкой, которую мы раньше вытаскивали из кровати с помощью угроз, лести и нечестных, но умелых уловок?

Лара закатила глаза. «Вот черт, — подумала Тесс. — И я могла бы сделать такой театральный жест». И она закатила глаза, просто чтобы убедиться, что они не болят.

Лара положила себе в тарелку рисовые хлопья.

— Просто не хочу опоздать в школу, — сказала она — Мы с девочками договорились встретиться до линейки, обменяться наклейками.

Макс и Тесс растаяли от восхищения — как легко и непринужденно их дочь обжилась в новой школе после столь драматического переезда.

Лара отправила в рот полную ложку хлопьев.

— А после школы мы все пойдем в магазин, чтобы купить блестящие колготки. Пять фунтов дайте, пожалуйста.

Хоп! Тесс и Макс тотчас спустились на землю. Они в отчаянии переглянулись. Ларе никогда ни в чем не отказывали, и хотя они знали, что скоро это произойдет, ни один из них не хотел первым знакомить ее с новой суровой реальностью.

— Вот, возьми, Лара, — протянул ей деньги отец, опустив голову.

— Спасибо, папа.

Тесс сверкнула глазами, с трудом сдерживая ярость. Значит, ей придется это делать, так? Она знала, что ей надо бы выхватить пятифунтовую банкноту из рук Лары, но не могла этого сделать. «Потом, — устало подумала она, — сейчас я слишком утомлена, чтобы бороться».

Пережив первый день бедности с относительной легкостью, оба проснулись в приподнятом настроении. Макс был истощен, а Тесс почти не чувствовала свое тело, однако то были новые ощущения и, как ни странно, естественные, тогда как все остальное в их жизни было таким непривычным. Стычка из-за денег была неизбежной, но Тесс решила не портить день.

— Я к тебе потом зайду, — сказала она дочери.

— Зачем? — нахмурилась Лара, которой не нравилось, когда мама вторгалась на ее территорию.

— Я, кажется, тебе уже говорила. Я преподаю йогу. Вообще-то это не йога, просто легкие упражнения, техника дыхания и все такое. В начальной школе ее не бывает.

— Это то же, чем ты занимаешься с другими женщинами? Все эти упражнения?

Тесс кивнула.

— А ты уверена, что можешь это делать? — с сомнением спросила Лара — В моей прежней школе ты ничем подобным не занималась.

— Это потому, что меня об этом не просили, — кое-как вывернулась Тесс.

Они с Максом уже обсуждали, что следует говорить Ларе о новой работе матери. Сказать ей правду и надеяться на то, что она будет держать все при себе, они не могли. Ей было десять лет, она была маленькой женщиной и создана чтобы болтать. Поэтому они сочинили легенду о том, что Тесс до рождения Лары была преподавательницей йоги и только сейчас у нее появилось время возобновить эти занятия.

Лара, как и большинство детей, не могла поверить в то, что кто-то из родителей вел сколько-нибудь осмысленное существование до ее рождения. Эта убедительная история показалась ей довольно скучной, так что со стороны дочери не последовало дальнейших расспросов.

— Обещай мне только одно, мама, — серьезно произнесла Лара.

Тесс выжидающе смотрела на нее.

— Говори.

— Обещай, что не наденешь больше ни эти леопардовые леггинсы, ни майку, через которую виден бюстгальтер, ни свои полосатые колготки или что-нибудь с блестками. Все это так неприкольно!

Тесс неожиданно задела эта просьба. Лара перечислила любимую одежду своей мамы, ее домашний наряд. Все эти вещи она покупала, когда рядом с ней никого не было, а надевала их, когда оставалась одна или когда они были в отпуске без друзей. Это была ее гражданская одежда — неуместная и немодная, намеренно не подходящая к ее обычным безликим вещам.

Иногда Тесс задумывалась: а не отказаться ли от несвойственного ей стиля, который, насколько помнится, она никогда не выбирала сознательно, и не перейти ли постепенно к эксцентричной одежде, которую предпочитала? Но она знала, что не сможет этого сделать. Слишком много возникнет вопросов.

Она чувствовала себя в своей тарелке, когда одевалась вопреки общепринятому, однако дочери было неловко за свою мать. Это задевало ее. Тесс загоняли обратно в клетку, из которой в последние дни она сделала несколько пробных вылазок.