Любовь — обманная игра

Феликс откинулся на спинку кресла.

— Что ж, рад служить вам, Ирина. — Его голос стал подчеркнуто вежливым. — И еще замечу, ваше появление на частном самолете произведет сенсацию. Журналисты, интервью... Желаю успеха.

— Спасибо.

К самолету ее отвезли на «Волге» Замиралова. Ее собрали по заказу Иннокентия Петровича, который от такого «очковтирательства», как он говорил, получал истинное наслаждение. Стоит у светофора рядом какой-нибудь «мерс», играет мускулами, а шофер Федя как даванет на педаль, и «мерс» пыжится сзади, никак не понимая, что это с его собственной тачкой. Кино!

Феликс проводил ее по трапу в салон. Ира не позволила себе ахнуть, ступив на мягкий ворс зеленовато-голубого ковра, едва взглянула на улыбающуюся стюардессу. Казалось, Ирина Зотова только тем и занималась в жизни, что парила над миром в таких вот миллионерских покоях. Стены обтянуты шелком в тон ковру. Стоило посмотреть на мягкую кожу, как тело уже испытывало удовольствие. Она села возле иллюминатора, а Феликс сказал:

— Связь в любое время суток. И со всем миром. Есть ванная комната и душ. Так что и через десять часов выйдете отсюда свежей благоухающей деловой женщиной. Кстати, очень надежная машина. — Он огляделся.

— Да, Феликс... — Она откинулась на спинку кресла.

— Что ж, детка, я тебя покидаю, — намеренно фамильярно бросил он, желая увидеть реакцию. — С грузом все в порядке. Я сам проверил.

Ира отнеслась спокойно к его выпаду.

— Еще будут пассажиры? — Она спросила таким тоном, что Феликс засмеялся.

— Да, придется кое с кем делить ванную. Но они будут в другом отсеке. Итак, мобильник при вас. Факс вон там, девушки за ширмой, Их можно просить о чем угодно. Счастливого кайфа, дорогая! — Он наклонился к ней и нежно прикоснулся к щеке. — Да хранит тебя Господь, — сказал он. На изумленный вопрос в ее глазах, ответил: — Так просил передать тебе отец. О встрече не волнуйтесь, Ира. Там будет все в полном порядке.

Сердце Иры снова сжалось. Отец даже перед смертью думал о ней.

Ира глубоко втянула воздух, пахло чем-то особенным. Наверное, специфический запах этого самолета, нежный, луговой.

Самолет разбежался и начал набирать высоту. Он делал это мягко, легкий, подвижный.

Ира закрыла глаза и представила лицо отца в юности. Он подал ей свою фотографию и сказал:

— Вот такого Кешу любила твоя мать. Как, одобряешь ее вкус? — и ухмыльнулся.

На самом деле, Иннокентий Петрович был хорош. Коротко подстрижен, острый уверенный взгляд, в котором ни тени сомнения. Характер. Ира вообще больше всего в людях ценила характер. Пусть даже скверный, но цельный.

А у Иннокентия Петровича был характер, да еще какой! Он проступал даже в чертах — тяжелый подбородок, твердые скулы. На фотографии он снят во весь рост, и Ира могла рассмотреть прекрасно сшитый костюм. Безупречный. И безупречно начищенные ботинки.

— Ну так как? У твоей матери был вкус?

— Да уж, во вкусе ей не откажешь. Кстати, у меня мамин вкус. — Ира многозначительно улыбнулась.

— Согласен, одобряю. — Тонкие синеватые губы Замиралова разъехались...

Ира вспомнила, как тогда сжалось ее сердце. Как страшно меняется человек. И как ей жаль... отца.

Впервые она мысленно назвала его отцом.

Она открыла глаза, когда стюардесса остановила коляску с напитками возле нее.

— Сок? Вино? Минеральная?

— Вино, — неожиданно для себя бросила Ира.

— Белое? Красное?

— Красное.

Девушка подала ей маленькую бутылочку. Ира покрутила перед глазами — ага, чилийское. Хорошее вино. Она немного плеснула в бокал с эмблемой авиакомпании и попробовала. Густое, приятное. Она пила маленькими глотками, и тревога понемногу отпускала ее. Итак, жизнь поворачивается странным образом. Значит, надо отдаться этому повороту. Она ничего не теряет, потому что по большому счету ей терять нечего. Стоит рухнуть издательству, на которое она работает, и ей не на что жить.

Она совершенно одна в этом мире. Только один человек ей нужен. Да только вот она ему не нужна.

Она допила вино и снова закрыла глаза.

— Ира? Это на самом деле ты, Ира?

Она вздрогнула. Конечно, этот голос ей слышится во сне. Стоит открыть глаза — и иллюзия рассеется. Это все от вина. Хоть и маленькая бутылочка, но стакан там был, не меньше. Неважно, что мало градусов, но натощак...

— Ира!

Ресницы дрогнули сами собой, и в щелочку она увидела... О нет, не может быть. Она снова закрыла глаза. Крепко-крепко. Лоб покрылся испариной, кажется, она уловила запах. Запах его лосьона после бритья. Но не может же он пользоваться одним и тем же лосьоном столько лет. Ведь она видела его не вчера... Прошло... А сколько лет прошло?

Внезапно до Иры дошло, что она летит в самолете. Но ведь это не простой самолет. Почему Христо?..

38

Хельмут смотрел на экран радара. Черная трасса самолета вырисовывалась на сером фоне. Так, ясен путь «Гольфстрима». Очень скоро пилот заметит сбой в бортовом компьютере. «Жучок», который посажен на груз, сделает свое дело. И тогда борт станет запрашивать вынужденную посадку.

Они готовы его принять. Хельмут улыбнулся. И примут как следует. И тогда прилетит на вертолете Света, и они очень скоро будут далеко отсюда...

Света, Света... Я хочу тебя Света... Он ощутил прилив крови в чресла...

— Не понимаю... — Пилот всмотрелся в компьютер. Слушай, может эта чертова штука сломаться? Я вообще-то первый раз такое вижу.

— Да, по-моему, это указатель топлива барахлит. Или наши валенки на самом деле не долили керосина? Нет, не может этого быть.

Командир нахмурился.

— Разберись немедленно, — приказал он второму пилоту.

— Компьютер показывает, что у нас на исходе керосин! Надо запрашивать аварийную посадку.

Пилот молчал. А что он мог сказать? Красная лампочка горела, и с ней не поспоришь.

— Давай.

На этот рейс наняли русских пилотов. Тони Атвуд обещал хозяевам «Гольфстрима» обеспечить дешевое обслуживание рейса, и очень собой гордился. Американские летчики, которые пригнали «Гольфстрим» в Москву, полетели дальше на другом борту, а этих парней наняли за десятую часть их гонорара.

Итак, сигнал о помощи ушел в пространство, и ответ явился немедленно: помощь предлагало экологическое судно. Плавучий аэродром, способный принять «Гольфстрим».

Сделав круг, они коснулись палубы.

Хельмут набрал номер Светы.

— Они у нас, моя птичка. Вылетай.

Христо и Ира говорили, не замечая ничего вокруг.

— Это ты, Ира? — Христо никак не мог поверить. Темные глаза смотрели на нее в упор. — Ты меня узнаешь?

— Ты Христо, — прошептала она. — Я тебя узнаю... Но как это может быть?

— Очень просто, как и все под небом. Кажется, я теперь понял. Я читал в газете, что ты стала главой Мехового Дома Замиралова. А меня аккредитовали на выставку мехов в Орландо. И, экономя деньги, как я понимаю, на билетах, подсадили в частный самолет. Так случается...