Любовь, опаленная огнем

Приказ о вашем уничтожении был отменен, по причине того, что правительство Греат Бритаина начало тайные переговоры с Германией о капитуляции. Твои нынешние подчиненные потребовались как пушечное мясо, для того, чтобы создать в мире иллюзию, что Греат Бритаин сопротивляется нашествию Германии. Что бы сохранить в глазах английского населения политическое лицо и авторитет. Дескать, мы героически сражались, но нас все жу одолели. Для чего это нужно? Для того, чтобы население оставалось послушным, ибо спустя какое-то время после капитуляции Греат Бритаин и Германия помирятся, станут лучшими друзьями и начнут войну против СССР. Греат Бритаину придется воевать на суше, и не двумя-тремя дивизиями, как раньше, а как минимум сорока-пятьюдесятью. А для этого ему нужно сохранить боеспособную армию. Севернее Манчестера полным ходом формируются новые дивизии, оснащаемые американским оружием, но воевать против Германии они не будут. Воевать будут те, кто обречен на заклание — вы и вам подобные добровольцы. Именно против обреченных добровольческих дивизий и бригад ведут активные действия немцы. Части регулярной армии Греат Бритаина в войне не участвуют — они как вы сами видели, стригут лужайки и развлекаются в тылу.

Воевать вы будете до самого подписания капитуляции, если вас не разгромят раньше. После капитуляции, когда вы сложите оружие, вспомнят о том, что вы «пресутпницы» находящиеся в розыске и вас уничтожат. Или заставят искупить «кровью» — пошлют куда-нибудь в качестве смертников, прокладывать путь для регулярной армии.

— Хм, — попыталась изобразить скепсис Кэт, — А откуда Натали, тебе все это известно? Да еще с такими подробностями?

— Каждый сотрудник или сотрудница посольства является разведчиком, — хмуро пояснила Марта.

Валерия, на несколько секунд впала в прострацию, а затем воскликнула в истерике:

— Но ведь это же подло! Это же… Ведь так же нельзя! Ведь мы живые люди!

— Да, подло, — Натали села рядом с плачущей Валерией, и прижала ее голову к своему плечу, — А как ты хотела? С чего ты решила, что люди всю жизнь творившие подлость, стали вдруг белыми и пушистыми?

— Но ведь сейчас же война! — всхлипнула Валерия, прижимаясь к Натали, и судорожно стискивая пальцами ее больничный халат, — Родине угрожает опасность!

— Для «этих», родина это толстый кошелек, который станет еще толще! И им опасность не угрожает. Что же до остальных… То, как ты сама говорила у каждого равные права, только вот возможности у вас тут в Греат Бритаине далеко не равные, — Натали обняла всхлипывающую Валерию и стала нежно покачивать из стороны в сторону, — Проплачься, тебе сейчас это необходимо. Может быть, я покажусь циничной и жестокой, но чем дольше будет воевать Англия, тем больше шансов у моей Родины успеть подготовиться к войне. Поэтому я и хочу воевать на вашей стороне, чтобы иметь возможность вовремя оценить ситуацию непосредственно на месте и предупредить своих, там, на Родине.

— Значит, мы обречены на смерть? — задала вопрос, вертевшийся у всех на устах Саманта.

— Не думаю. К сожалению, я временно не имею связи со своим руководством, поэтому не могу сказать, что именно мне порекомендуют. Возможно множество вариантов от политических — формирования из здесь присутсвующих временного правительства Греат Бритаина, до военных — партизанской войны, или обороны насмерть до последнего человека. Возможен вариант и с эвакуацией. Вы должны понимать, что любые рекомендации, которые я получу из центра будут очень циничны и даже бесчестны, ведь речь будет идти о безопасности моей Родины — СССР — и вас, здесь сидящих, будут использовать в интересах именно СССР.

— То есть, ты нас вербуешь? — вскинула вверх брови Кэт, — Ты нас вербуешь воевать за большевиков?

— Пока еще нет. Просто я считаю, что лучше честно и заранее предупредить, что у меня в этом деле есть интересы. Тем, кто честен, люди больше доверяют. Если я поучу указание на вербовку, то я именно вербовкой и займусь. Но для этого мне нужно установить связь со своими.

— А если в твоем СССР посчитают, что нас нужно уничтожить? Ты станешь помогать немцам? — не унималась Кэт.

— Такой приказ может отдать только тот, кто желает поражения моей Родине, и такой приказ выполнятся не будет, ибо это будет приказ врага народа. К сожалению, у нас в СССР еще немало таких, кто мечает о возрождении эксплуатароского строя. Ну вот, — грустно улыбнулась Натали, — Опять начала агитацию, а ведь обещала не проводить.

— И что нам делать? — спросила Марта, — В ожидании получения тобой инструкций?

— Держаться вместе и не выпускать из рук оружия.

— А что нам делать с приказом об отступлении? — вспомнила Саманта.

— А на это у Вас есть командир! Приказы которого нужно выполнять, — кивнула глазами Натали на всхлипывающую на ее плече Валерию, — И сейчас командира нужно успокоить и привести в нормальное состояние, — она стала целовать заплаканные глаза Валерии, и что-то нежно шептать на ухо.

— У вас в СССР разрешена однополая любовь? — удивленно воскликнула Кэт, глядя на то, что начала делать Натали.

— Нет. Для мужчин она запрещена и уголовно преследуется, а для женщин она не запрещена, но и официального разрешения тоже нет. Ее нет официально, но люди живут, если другим не мешают и не кричат об этом на каждом углу. Живи тихо, строй активно социализм, а твоя личная жизнь — это твои проблемы. Что касается меня, то меня этому учили при подготовке по специальности. После же недавних событий, о которых вы знаете, у меня временное отвращение к общению с мужчинами, — Натали, продолжила целовать Валерию, и начала поглаживать ее по бедру.

— А… — попыталась задать очередной вопрос Кэт, но Саманта на нее шикнула, и сказала, что с вопросами лучше прерваться и нужно помочь Валерии утратить утраченное душевное спокойствие. Девушки подсели к Натали и к командиру и стали активно участвовать в процессе. Понятно, что их тоже не оставили в покое, и спустя какое-то время все собравшиеся дарили друг другу ласку и наслаждение. А потом, они лежали в молчании, обнявшись, отдыхая от пережитых вспышек любовной страсти.

— Несколько аморально и противоречит идеям социализма, но мне понравилось, — поделилась впечатлениями Натали, — впрочем, после пережитого в борделе, жить с мужчиной мне вряд ли когда-нибудь захочется. Видимо придется привыкать к таким интимным отношениям.

Валерия, голова которой покоилась на плече у Натали, нежно водя ногтем указательного пальца по ее груди, тихо спросила:

— А если тебе скажут, там, в СССР, что мы должны героически погибнуть?

— Безвестная гибель безвестных героинь никому не нужна, — подумав, ответила Натали, — героическая гибель имеет смысл только в том случае, если есть много свидетелей. Независимых свидетелей. Например, гражданская война в Испании, за которой наблюдал весь мир. Кадры решают все! Антифашисты нужны живыми и сражающимися. Только тогда они приносят реальную пользу. В конце концов, я ведь тоже не железная, — Натали повернулась и поцеловала Валерию, — и помню, кто меня спас от смерти. Поэтому предлагаю надеятся на лучшее. Если же предложенный вариант будет слишком бесчеловечным — у меня есть поле для маневра и самостоятельных решений. Я могу «потерять» инструкции, или действовать исходя из новых обстоятельств. Так что давай Валерия не грустить, а заниматься делом.

— Делом…, - Валерия Коллингвуд прижалась к груди Натали, — Да, пожалуй. Только теперь решения принимать труднее. Умножающий знания, как говриться умножает свою скорбь. Мы получили приказ отступать, а теперь я и не знаю что с ним делать. А еще этот авианалет…

— А концлагеря в Эдинбурге? — подала голос Клара, — Мы что, это так и оставим?

— Какие концлагеря? — насторожилась Натали.

— В Эдинбурге всех женщин, предпочитающих однополую любовь, согнали в концлагерь, а еще сажают в тюрьмы и лагеря всех женщин, у которых юбка не достает до земли.