Любовь Орлова

Гастроли по-прежнему составляли значительную часть её жизни. Пресса каждого города не обходила вниманием появление знаменитой Орловой. Статья в «Красноярском комсомольце» — одна из многих и даёт представление о нескончаемом ряде подобных встреч и эпизодов, столь типичных для её гастрольной жизни: «Сначала вы (в который уже раз!) посмотрели фильмы “Весёлые ребята” и “Волга-Волга”. Фильмы, которые у нас знают и любят все зрители, независимо от возраста. И вот зажигается свет, и выходит Анюта, ну, может быть, не та самая Анюта — сколько времени прошло, но всё та же молодая улыбка, и лёгкость та же. Ей несут цветы, много цветов, она принимает их, благодарит, и тут уж я не знаю, что говорить, потому что зал грохочет аплодисментами, Ну, конечно же, Любовь Орлова! Ей шлют записку: “Спойте что-нибудь, станцуйте!” — так она подвижна и легка!

Нет необходимости говорить о чувствах красноярских зрителей на встрече с Любовью Орловой, о том, как принимали у нас эту замечательную артистку, — это понятно без слов.

В перерыве двери артистической постоянно открывались: “Любовь Петровна, дайте же взглянуть, какая вы…”

А она устала после долгого полёта и всё-таки приветливо улыбается и отвечает на вопросы…»

Это газета 1965 года. Ей 63.

Утрата сестры была невосполнимой. У Любови Петровны было так мало близких. В начале 1960-х годов она познакомилась с директором 2-й Московской меховой фабрики Людмилой Павловной Козловой. Первая встреча была чисто деловой: актрисе необходимо было сшить меховое пальто из каракульчи. Но безошибочная интуиция подсказала Любови Петровне, что дальнейшее знакомство с этой женщиной ей просто необходимо. И что было ей совсем не свойственно, при первой же встрече она пригласила очень смутившуюся Людмилу Павловну домой. Эти отношения из знакомства быстро превратились в тесную дружбу, даже в некое родство. Подружилась Людмила Павловна и с нашей семьёй, дожила она до 91 года, умерла в 2013-м.

Людмила Павловна частенько заходила в гости на Немировича-Данченко, потом на Бронную — Орлова и Александров переехали туда в начале 1960-х, — приезжала во Внуково. Она тоже запомнила Григория Васильевича как прекрасного рассказчика. Особенно ей запомнился рассказ Александрова о его встречах с Вертинским вскоре после его возвращения в Россию. Знаменитый певец, ещё не всё разглядев, был счастлив встрече с родиной и благодарен Сталину за то, что тот дал согласие на его приезд в СССР. Певец и поэт был настроен восторженно и, побывав на параде на Красной площади, даже посвятил вождю четверостишие:

Он стоял, как серебристый тополь, Принимая военный парад. Сколько стоил ему Севастополь! Сколько стоил ему Сталинград!

Беседы втроём — Любочка, Григорий Васильевич и Людмила Павловна — затягивались порой за полночь, и иногда гостья оставалась ночевать. Однажды домработница пришла рано утром, увидела в кабинете незнакомую женщину и с криком «я не туда попала!» выскочила из квартиры. Разумеется, недоразумение быстро прояснилось…

Время. Оно шло, отнимая силы, отнимая жизнь. Жизнь для неё была прежде всего — на сцене и на экране. Она должна быть в форме и для него, для их любви. А быть в форме — значит работать. А она последнюю новую роль сделала уже давно. В кино она не стала бы работать ни с кем, кроме Гриши, но ещё неизвестно, когда он начнёт новую работу для неё. Значит — сцена. В театре же действовала труппа уникальная по количеству звёзд, и ситуация складывалась так, что звёзды эти зачастую соперничали, заслоняя друг другу дорогу на сцену. Театр — как жизнь, в нём так много решает господин случай. И судьба вдруг дала актрисе ещё один шанс, потому что в театре будни совсем на будни не похожи и постоянно сотрясаются то одним, то другим случаем. И такой счастливый для Орловой случай произошёл. Фаина Раневская в очередной раз вошла в конфликт со всеми и каждым и отказалась от роли миссис Сэвидж. Она объясняла свой отказ и возрастом, и усталостью, и нездоровьем, но с ней никогда нельзя было быть в чём-либо уверенным, и дирекция с ног сбилась, выбирая кандидатуру на роль и тщетно пытаясь понять, на самом ли деле актриса уже не хочет и не может играть или это её очередной трюк в неизвестно каких целях.

Спектакль «Странная миссис Сэвидж» в постановке замечательного режиссёра Леонида Викторовича Варпаховского шёл с огромным успехом, был очень любим зрителями, и поэтому руководство театра никак не могло отказаться от него. Чтобы сохранить его в репертуаре, необходимо было ввести на главную роль новую исполнительницу.

Надо сказать, что буйный и по самой своей природе конфликтный нрав гениальной Раневской неизменно смирялся лишь перед маленькой и непреклонной Любочкой. Они очень дружили. Вот что пишет об этом сама Раневская в своём дневнике: «Любочка Орлова дарила меня своей дружбой. И по сей день я очень тоскую по дорогой моей подруге и любимом товарище, прелестной артистке. За мою более чем полувековую жизнь в театре ни к кому из коллег я не была так дружески привязана, как к дорогой, доброй Любочке Орловой… Сказать про Любочку, что она была добрая, всё равно что сказать про Толстого — “писатель не без способностей”… Любовь Орлова! Да, она была любовью зрителей, она была любовью всех, кто с ней общался… Она была крепко и нежно любима не только зрителями, но и всеми нами, актёрами».

Как бы ни бушевал и ни вскипал вулкан Фуфы, при виде Любови Петровны лава остывала, волны опадали, звучало с придыханием: «Только ради вас, Любушка», — и самый, казалось бы, неуправляемый скандал утихал.

Это удивительное свойство Любови Петровны помнят все. Многие говорят, что в присутствии этой женщины просто нельзя было позволить себе ни малейшей бестактности или намёка на панибратство, в то время как она в общении была сама простота и приветливость. Когда я делала о ней радиопередачу, среди выступавших была и Рина Зелёная. И она очень точно сказала, что в самой непринуждённой беседе с Любовью Петровной всё равно ощущалась некая дистанция, по её выражению, как бы «расстояние вытянутой руки». Критики заметили это свойство актрисы даже на экране. «Что-то в самой внешности Орловой, в её присутствии на сцене и на экране сопротивлялось любой случайной фамильярности, всякому панибратству, принятому среди актёров», — писал один из них. Видимо, не только творческие соображения, не только знание дружеских отношений Раневской и Орловой, но ещё и эта особенность Любови Петровны стала некоей гарантией того, что выбор новой исполнительницы на роль миссис Сэвидж пройдёт с наименьшими потрясениями для театра, если брать в расчёт сложности характера Раневской. Имя Орловой было порукой, что долгие препирательства и капризы Фаины Георгиевны прекратятся и можно будет действительно приступить к репетициям и продолжить жизнь спектакля, не завися от эскапад Раневской.

Леонид Викторович Варпаховский был приглашённым режиссёром, работа над спектаклем для него давно закончилась, он был занят уже на других сценах и репетировать ввод с новой актрисой ему было некогда. Тогда дирекция театра решила поручить работу над ролью с Орловой актрисе и режиссёру Нелли Лазаревне Молчадской. Она, собственно, и следила за спектаклем «Странная миссис Сэвидж» как режиссёр.

Когда Любови Петровне позвонил директор театра Л. Лосев и сказал, что она должна играть роль миссис Сэвидж вместо Раневской, она ответила, что примет роль только в том случае, если Фаина Георгиевна сама позвонит ей и подтвердит, что эту роль больше играть не будет. Любовь Петровна до тонкостей знала сложную театральную этику и не хотела её нарушать, а прежде всего — элементарную человеческую этику. Услышав, что речь идёт об Орловой, Раневская немедленно сама ей позвонила. Звонок Раневской совпал с днём рождения Любочки, и не кто иной, как Григорий Васильевич, снял трубку и принёс имениннице радостную новость. Это было настоящим подарком!

Нелли Лазаревна Молчадская должна была приступать к работе с крупнейшей звездой и, по её признанию, именно поэтому волновалась. Ведь для работы просто необходимо было найти общий язык.

Любовь Петровна первая позвонила ей домой, сказала, что очень рада работать именно с ней, и предложила репетировать не в пыльных гримуборных, а у себя дома, который находился рядом с театром, что было очень удобно для всех. Им предстояло много общаться, часто и регулярно созваниваться. И первое, о чём спросила Любовь Петровна Нелли Лазаревну, — это имя и отчество её отца. Эту, казалось бы, мелкую подробность Нелли Лазаревна тем не менее вспоминает чаще, чем что-либо другое из периода общения с великой актрисой. А в самом деле, как мы обычно разговариваем? Ведь совершенно безадресно: «Здравствуйте, как поживаете? Передайте… Спасибо… Надеюсь, у вас всё хорошо…» Тексты, которые могут предназначаться любому. Психологи говорят, что если ты хочешь, чтобы твои слова и мысли были точно поняты и глубоко восприняты, собеседника обязательно надо называть по имени. Да и потом, это просто-напросто дань уважения к конкретному человеку. Этим маленьким, но столь важным секретом в совершенстве владели Любовь Петровна и Григорий Васильевич. Собственно, они и не собирались думать об этом специально. Это была их органика, они были воспитанными людьми. Молоденькая невестка Ирины Сергеевны Анисимовой-Вульф Таня Щеглова тоже запомнила, как «сама Орлова», которой восхищалась вся страна, обращалась по телефону к едва знакомой девочке не иначе как по имени и обязательно спрашивала о её делах.

Итак, началась долгожданная работа над новой ролью, на создание которой у актрисы было всего три месяца. Встречи с режиссёром происходили почти ежедневно. Нелли Лазаревна быстро успокоилась: всемирно известная звезда репетировала, по её выражению, «как первоклассница», была совершенно открыта режиссёру, обращала внимание на мельчайшие детали. Наступил момент, когда нужно было знать текст всего первого акта. Для Любови Петровны до сих пор выучить весь текст роли оставалось проблемой, ведь в кино этого не требовалось, достаточно было знать текстовой кусок сегодняшней съёмки. Уезжая однажды на дачу в пятницу, Любовь Петровна сказала Молчадской: «Я вернусь к понедельнику и буду знать весь текст наизусть». Так и было.

Жизнь шла в непривычном московском быте, жить во Внукове постоянно из-за ежедневных репетиций не удавалось, загородная обитель стала пристанищем лишь в выходные дни. Григорий Васильевич понимал жену совершенно, был неотлучно рядом, вникал во все повороты судьбы создаваемого ею персонажа и настроения самой Любови Петровны. Как-то Нелли Лазаревна осталась у них обедать и была приятно поражена тем, что сервировал стол, всё привозил на передвижном столике и подавал именно он. А во Внукове можно было без конца вместе с ним продолжать работу, проверять с ним текст, обговаривая все детали и мелочи.