Любовь по Интернету, или Подари ему весь мир

Потому что во второй у нее зажат пистолет, черный и зловещий. Он направлен прямо на Юльку…

Я инстинктивно отодвинула дочь подальше, прикрыла ее руками. Потом машинально проводила глазами здание детской поликлиники, мимо которого проехали «Жигули» сумасшедшей девки. И заревела в три ручья…

* * *

– Мама, не плачь, – Юлька старательно вытирает мне слезы крохотными пальчиками. – У меня головка совсем не бо-бо.

– Конечно, милая. Это мне просто в глаз что-то попало. Сейчас все пройдет.

Все-таки правильно я делаю, что ограничиваю для дочери просмотр телепрограмм. Юлька никогда не видела ни криминальных новостей с их жуткими, то обугленными, то вообще замаринованными в банках трупами, ни соответствующих сериалов, где льются реки крови. Поэтому девочка просто не понимает, что происходит, и совершенно спокойна.

Это хорошо, что Юлька спокойна. Плохо, что я не знаю, что делать. Дверь с моей стороны закрыта. Я вижу только «макушку» блокировочного механизма, должно быть, девица заранее побеспокоилась о том, чтобы затруднить мне путь к отступлению, я закрывала дверь с уже включенным блокиратором. Насколько я помню, освободиться от него проще простого, надо просто потянуть «гвоздик» вверх. Однако незаметно это не сделаешь. И быстро, возможно, тоже, в стареньких «Жигулях» отца эти штуки всегда заедали, и мы с мамой, переломав все ногти, просили папу о помощи. Впрочем, все равно это не дело – с ребенком на ходу из автомобиля выскакивать…

– Не дергайся, – словно прочитав мои мысли, посоветовала мне девица. И, видимо, для большей убедительности помахала пистолетом.

Я с ужасом увидела, что ее палец лежит на спусковом крючке. Да о чем только думает эта идиотка? Какая-нибудь ямка, одно неверное движение, аварийная ситуация, да все, что угодно – и…

Неужели раньше эта блондинка казалась мне миловидной? Ведь она просто настоящая мегера – нос крючком, глазки маленькие, а еще вон, вся щека в синих прыщах.

Из дурдома сбежала, больная какая-то…

– Что вам от меня надо? – стараясь не выдать своего волнения, холодно поинтересовалась я.

– Скоро узнаешь.

Внезапно меня озарило. Наверное, эта дура – какой-нибудь очередной непризнанный гений. Мы решительно и бесповоротно отказали ей в публикации ее графомании. И вот она выяснила мой адрес и решила, что под прицелом я сразу оценю неимоверно высокую степень ее таланта.

Эти сумасшедшие непризнанные гении… Насколько нам – редакторам было бы проще, если бы такие люди направляли свою творческую энергию в другое русло. Картины бы рисовали или скульптуры ваяли. В этом случае признания таланта родственниками и друзьями было бы достаточно. Но нет, почему-то всем надо писать романы! А книги принято печатать, вот таковы реалии, так сложилось. Объемы рукописей таких «талантов» часто переваливают за миллион знаков (при стандартном размере в 400–600 тысяч), а если они не в ладах с компьютером и пишут от руки, то к нам приносят не то что посылки – вагоны макулатуры доставляют. В нашем издательстве читают все, что приходит. И издают все, что можно издать. А часто бывает так, что по каким-то причинам рукопись опубликовать мы не можем, слабовата она. Но наши рецензенты внятно и доходчиво объясняют ошибки, и тогда мы пересылаем авторам эти рецензии. Подавляющее большинство начинающих писателей делают правильные выводы и, в конце концов, видят свои рукописи опубликованными, а со временем иногда даже становятся ведущими авторами нашего издательства. Но чистой воды графоманию с подробными бытовыми описаниями, отсутствием сюжета, неопределенным жанром и скучными героями, конечно, издавать нельзя. Такие книги никого не заинтересуют. Издательство все-таки не благотворительная организация, хотя у нас есть целый ряд благотворительных программ. Но издание опусов графоманов в их число не входит. Сам же автор, в девяноста девяти процентах писавший главного героя с самого себя, этого не понимает. Обвиняет нас в необъективности, спрашивает, кому дать взятку, и можно сколько угодно талдычить ему о критериях пригодного к изданию романа или нормах русского языка – бесполезно. И вот у одного нашего графомана, точнее, графоманши, нервы не выдержали.

Впрочем, под дулом пистолета не время называть вещи своими именами. Я готова пообещать ей все, что угодно, только бы она убрала оружие…

– Если мы отказались печатать вашу рукопись – то это, конечно, было ошибкой. Вам было бы лучше прийти ко мне на работу. Мы бы обо всем поговорили, может, помогли бы вам доработать рукопись…

Она меня раздраженно перебила:

– Заткнись. Не надо ничего дорабатывать. Никакие рукописи меня не интересуют.

Тем временем мы въехали в какой-то сквер. Я ободрилась, увидев прогуливающихся вдалеке по аллеям людей.

Только вот этот пистолет… Может, мне просто попытаться его выхватить? Но эта придурочная до сих пор держит палец на спусковом крючке. А вдруг она ранит моего ребенка?..

– Мама, мы пойдем к динозаврикам? – обрадовалась Юленька и заерзала у меня на коленках.

Ответить я не успела. Машина остановилась и к ней приблизился какой-то бритый мордоворот и, осмотревшись по сторонам, стал возиться возле автомобиля. Я бросила взгляд в боковое зеркало и с ужасом заметила, что он меняет номера и убирает с крыши машины «шашечки». Потом я узнала этого мужчину – он якобы «расплачивался» за такси возле моего дома. Они из одной банды, теперь это ясно…

– А классно мы придумали с парком развлечений, да? – хохотнула девица, помахивая пистолетом. – Жаль только, что вчера ты с собой какую-то тетку потащила. Но мы же грамотные, соображаем – воскресенье, все равно ты из норы своей куда-нибудь да выползешь. Думали, придется тебя в машину паковать. А ты сама в нее загрузилась, молодчина. Предупреждаю, не дергайся!

Потом она выскользнула с водительского сиденья и быстро перебралась назад. Не успела я и глазом моргнуть, как за рулем уже оказался тот самый бритый парень. А мне в затылок уткнулся пистолет.

– Тетя, мама не хочет с тобой играть, – вдруг заныла Юлька. – Мама, пошли в парк, уйдем отсюда!

– Угомони свою дочь, – мордоворот нахмурился и резко нажал на газ, я резко откинулась на спинку кресла. – Пусть заткнется, или я за себя не отвечаю!

– Юленька, мы скоро пойдем гулять. Потерпи немножко, – зашептала я, лихорадочно гладя доченьку по мягким волосикам. – Сейчас мы закончим все дела с дядей и тетей и пойдем гулять.

Я украдкой оглядела водителя. Одет хорошо, часы дорогие. Не бедствует, похоже. Что же все-таки нужно этим уродам?.. Девка только что призналась, что изготовила тот буклет с рекламой парка развлечений. Значит, они планировали нас похитить и все это не случайно. Но вот девица заявила – рукописи ее не интересуют. Тогда у меня только одна версия происходящего – эти скоты, наверное, решили шантажировать Димку. Дела у него в последнее время идут в гору. И, похоже, этим преступники и решили воспользоваться. Наверное, они решили, что если похитят ребенка, то Димка сразу же выложит кругленькую сумму в качестве выкупа. Еще совсем недавно я бы сказала, что бывший муж и правда сделает для дочери все. Но в этой жизни ни в чем нельзя быть уверенной на сто процентов. Сегодня Димка, узнав о Юлькиной болезни, даже отказался вылезти из койки и отвезти девочку к врачу.

– Колесо в моей машине вы прокололи? – вдруг вырвалось у меня.

Девица опять противно заржала:

– А ты соображаешь, Дарья Владимировна. Мы, конечно. А еще позаботились о том, чтобы на шиномонтаже тебе никто в ближайшее время не помог, подогрели как следует местных ребятишек. Хорошая у тебя тачка, и мы ею обязательно попользуемся. Просто попозже.

– Я не знаю, захочет ли Дима платить за наше освобождение…

Мне было очень трудно говорить на эти темы при Юльке – доченька уже заметно нервничала.

Но просто молчать я не могла. Надо выяснить, что именно происходит. Для меня нет ничего хуже неизвестности. Я совершенно не умею ждать. А когда еще и непонятно чего ждать, мне становится совсем худо.

– Нам твой бывший муж сто лет не нужен, – отозвался мордоворот, ловко маневрируя в потоке.

Он гнал машину со скоростью под сто километров в час, не задумываясь пересекал перекрестки на красный сигнал светофора. У меня екало сердце от такой ненормальной езды. Я крепко прижимала к себе Юльку и изо всех сил старалась не разрыдаться от ужаса.

– Зачем нам твой бывший? – продолжил водитель. – Ты у нас и сама девушка состоятельная. Квартира такая, как у тебя, на лимон тянет.

– Вам нужна моя квартира? – беспомощно поинтересовалась я. – Но… где мы будем жить?

– Увидишь! – почти весело провозгласил мордоворот и повел шеей. – Викуся, сигарету мне прикури.

Он открыл форточку, и я сразу же попросила:

– Не надо, у меня ребенок простужен.

Водитель опустил стекло еще больше и с наслаждением затянулся. Девица последовала его примеру.