Любовь по наследству, или Сундук неизвестного

Он был, наверно, моим ровесником или чуть старше. Вообще, его внешность относилась к такому типу, когда сложно понять, сколько ему лет: люди с такой фигурой обычно долго не расплываются, даже если совершенно не занимаются спортом. Отсутствие морщинок указывало, что дело не только в комплекции и стройности – он и правда молод. От этого стало неудобно. Если б это был просто мужчина средних лет или какой-нибудь дедушка, мне бы было комфортнее, чем стоять, поддерживаемой незнакомым парнем.

Интроверт я и, как говорит Мишаня, социофоб.

– Да не за что, – ответил незнакомец, отпуская меня и доставая из кармана маленькую упаковку влажных салфеток: – Вот, вытрите руки.

Я благодарно кивнула, доставая салфетку. Пока очищала руки, старалась не смотреть на парня, но всё равно почему-то очень хотелось разглядеть его, тем более что сам он с меня глаз не сводил и ничуть не стеснялся этого.

– Мы не встречались прежде? – спросил он у меня, когда я вернула ему изрядно похудевшую упаковку.

Когда люди задают такой вопрос, лично я всегда теряюсь. Память на лица у меня не очень, так что никогда не могу точно сказать, вижу я человека впервые или же нет. Пришлось внимательно оглядеть парня. Ничего особенного в нём не было. Но я бы точно его запомнила, если бы мы встречались прежде: он был совсем не в моём вкусе. Даже, правильнее сказать, он был противоположностью моего идеала. Основное, что сразу бы мне не понравилось, а потому запомнилось в нём при встрече, так это волосы. Они были русыми, недлинными, но вились, и я была готова поспорить, что на ощупь они, как у терьеров – жёсткие и плотные. А ещё он улыбался. Приветливо и широко – такой улыбкой, какие я всегда не любила, относясь к той категории людей, что улыбаются лишь знакомым и не без повода. И даже при этом не обнажают зубы.

– Думаю, мы не встречались, – ответила я и добавила для убедительности: – У меня отличная память на лица – я бы вас запомнила.

– Что ж, – снова широко улыбнулся парень, – может, тогда познакомимся?

Он приподнял брови. Это должно было смотреться вопросительно, но смотрелось умильно-жалобно, отчего знакомиться ещё больше расхотелось. Те, кто так себя ведут – совершенно точно не подходят мне, а раз не подходят, то и нечего время тратить.

– Тороплюсь, – буркнула я тем тоном, которым начала наше общение. – Спасибо за помощь, – и быстро пошла дальше – следовало поспешить, чтобы успеть на бракосочетание.

ГЛАВА 4

/Эрик/

Эрик смотрел вслед девушке и пытался её припомнить. Он видел её где-то. Во сне? Или кого-то похожего встречал в фильме или в жизни? Вспомнить не получалось.

Странное чувство охватило его, когда он заглянул ей в лицо, помогая подняться. Как будто стоит держаться рядом с ней, и тогда всё будет хорошо. Но она спешила куда-то, и идти следом было бы глупо, опрометчиво и попросту наивно. Ведь она явно не погулять по улицам вышла в таком наряде, и потому сейчас может сесть в такси или в попутку и умчаться невесть куда. В гости… Или даже на свидание…

Он искал причины, почему идти за ней не стоит, но не мог их отыскать. По всему выходило, что свои чувства разумом не обманешь. Он хотел пойти за ней, и потому пошёл, наплевав на здравый смысл.

Последнее время обострившаяся интуиция не давала покоя, хоть порой было и не ясно, о чём та шепчет. Кроме того, с Эриком начинали происходить странные вещи, и он было заподозрил, что колдун. Мысль показалась молодому мужчине бредовой, и он прогнал её, вот только она не ушла вовсе, а так и засела где-то в подсознании. То, что происходило – ненормально.

Эрик поспешил за девушкой: чутьё кричало, что упускать её нельзя. Чёткого плана действий у парня не было, но он знал, что лучший вариант – дождаться, пока девушка останется одна, и всё-таки познакомиться с ней. Возможно, удастся вспомнить, почему её лицо показалось ему знакомым и столь важным.

***

/Ксюша/

ЗАГС – довольно унылое место. Конвейер, обслуживающий тех, кто решил официально уведомить государство о том, что спит вместе. И отвалить за это кучу денег.

Наверно, я не романтична, но меня совершенно не трогают все эти традиции. Я интроверт. И если однажды мне потребуется сыграть свадьбу, я куплю себе и моему суженому много-много вкуснятины и выпивки и уеду в путешествие. И никаких караваев, белых платьев в пол и тем более лимузинов. И никаких пиджаков.

Именно об этом всём думала я, бросая в молодых лепестки роз. Есть хотелось жутко. Нормальные люди не едят перед свадьбой, а я была сверхнормальной и не ела почти два дня. А молодые не торопились в ресторан, и это всерьёз тревожило мой желудок, о чём он говорил мне бурчанием.

Кажется, все ещё собрались фотографироваться в сквере у памятника какому-то мужику и его лошади. Желание поесть и неприятие большого скопления суетливого народа слились в одно стремление: уйти отсюда подальше.

Но я не ушла. Будут потом фотографии без меня, и Мишаня этого никогда не простит. И будет припоминать при каждом удобном и неудобном случае.

Итак, я выдержала этот этап свадебного торжества весьма стоически. Вообще, я держалась молодцом, и окончательно мой дух сломили обычаи, не пускающие нас за стол сразу, а вынуждающие стоять перед входом в ресторан и совершать странные действия.

Это, казалось бы, предсказуемо. Но вышло грустно, поскольку я была одна, мне было голодно и совершенно не весело. А ещё я не ощущала, что разделяю радость от данного события в жизни друга. Да, это, должно быть, эгоистично, но зато сущая правда.

Я осталась стоять, глядя вслед удаляющемуся народу. Наверно, стоило пойти с ними и повеселиться, но не чувствовалось никакого желания этого делать. Нет, я не была тайно влюблена в Мишку или он в меня, просто это грустно: понимать, что какой-то несомненно прекрасный период твоей жизни подошёл к концу. Это был период моей дружбы с Мишаней, и сейчас он завершался. Пока не находилось видимых причин говорить и думать так, но я уже чувствовала это во всём и знала, что этот человек покидает мою жизнь. Постепенно он уйдет практически навсегда, став одним из друзей детства и юности, с которыми больше, кроме воспоминаний, не связывает ничего.

Я смотрела, как люди направляются в ресторан, стояла и улыбалась самой себе, поскольку стало легко и свободно от решения просто удалиться. У каждого, кто встречается нам на жизненном пути, есть своё определённое время. Каждый такой человек необходим нам на каком-то этапе, а потом становится совершенно не нужным. Раньше, когда я была маленькой, и папа рассказывал мне истории из своей молодости, я часто спрашивала: "А где этот твой друг? Вы поссорились или он умер?" Потому что я не понимала, как можно не общаться с теми, о ком можно вспомнить столько интересного. Постепенно я поняла это. Поняла, что не обиды и не смерть разводит близких некогда людей, а сама жизнь.

Время Мишани в моей судьбе прошло. Возможно, какой-то отпечаток наше общение на меня отложило, но сейчас, стоя перед дорогим рестораном, я не чувствовала себя столь уж важным гостем на этом празднике. Даже наоборот, я ощущала себя лишним персонажем не своей истории, и потому, постояв ещё немного, пошла прочь. Как раз за углом уютно располагался неплохой ресторанный дворик, в котором можно было спокойно посидеть и всё обдумать. И поесть, конечно же.

Летом я заказываю шашлык. Не знаю, почему, но так было всегда и везде. Летом мне не нужны никакие блюда разных стран мира, если откуда-то донесётся запах шашлыка. Обычно он доносился отовсюду.