Любовь по-соседски
Шрифт:
Сиси ангелочек. У нее золотисто-каштановые волосы до плеч и янтарного цвета глаза. Когда была еще ребенком, она пострадала в несчастном случае. Экс-подруга Макса переживала послеродовую депрессию, она совершила ошибку, которая изменила их жизнь навсегда. Мэдди положила Сиси на стол и отвернулась, чтобы достать что-то из холодильника. Сиси упала и ударилась об стул. Ее маленькое тело было искалечено так, что она осталась с параличом нижних конечностей.
Глядя на них, никогда не догадаешься, через что они прошли, и втайне Макс мой герой. Он — тот тип пап, что получает премию «Отец года» каждый год. Отличный
Макс смотрит на Сиси широко раскрытыми глазами, и они оба отвечают:
— Нет.
Я, возможно, поверила бы им, прежде чем увидел их рты, полные шоколадного бисквита. Я шиплю:
— У вас ребята будет много проблем!
Сиси прикрывает рот и хихикает, и я улыбаюсь. Она так чертовски мила. Я просто хочу съесть ее. Я отдаю Татьяну ее дяде Максу, захватив кекс, и говорю Сиси:
— Позволь профи показать, как это делается, милая.
Тщательно снимаю обертку, подпрыгиваю вверх и вниз, как боксер, пока вытягивая шею из стороны в сторону. Макс смеется, и я прищуриваюсь, прежде чем поворачиваюсь и вижу широко раскрытые глаза Сиси. Макс отсчитывает:
— Три. Два. Один. Пошла.
И я засовываю весь кекс в рот. Сиси прикрывает рот в изумлении и хихикает, громко. Макс истерически смеется, держа Татьяну на бедре. Я жую и жую и, черт побери, жую целую минуту. Проглатываю и делаю реверанс.
— Вот это да! Это было потрясающе, — шепчет Сиси.
Макс ухмыляется:
— Это поразительно. — Он вручает мне Татьяну и шепчет на ухо: — Заставляет меня задаться вопросом, что еще ты могла бы поместить в рот.
Я хлопаю его по плечу, а затем несу Татьяну и ее рисовый пудинг к высокому детскому стулу и усаживаюсь за обеденным столом. Ник и Мимс выходят из коридора. Как только Ник видит свою дочь, его взгляд смягчается, и мужчина будто тает. Он подходит к нам и целует ее щеки, приговаривая:
— Кто папина девочка? А? Ты папина девочка?
Татьяна смотрит на своего папу и улыбается широкой заразительной улыбкой. Я не могу устоять и не улыбаться, глядя на нее. Должна быть, хорошо быть ребенком. Нет вообще никаких беспокойств. Я ненавижу сюсюканье, но когда дело доходит до детей, я начинаю сюсюкаться тоже. Я поворачиваю улыбающееся лицо к нему:
— Ты сделал всё отлично, Ники. Она идеальна.
Наклонившись, Ник целует меня в лоб и говорит:
— Спасибо, детка. Люблю тебя.
А потом он оставляет меня, чтобы прокормить свою златоглазку.
Вдруг передняя дверь открывается, и я слышу ругань из зала.
— Я просто хочу знать, куда ты ходишь! Почему так сложно ответить, если ты мне не изменяешь? — это Лола.
Ловкач отвечает:
— Детка, у меня нет времени, чтобы изменять тебе, даже если бы я хотел! — и меня передергивает.
«Неправильный ответ, Ловкач».
Лола повышает голос в недоумении:
— Я тебе не верю! Я не знаю, сколько еще смогу это терпеть, Диего.
Использование настоящего имени Ловкача показывает, насколько она зла. Я бегу по коридору туда, где Мими, Ник и Макс стоят с одинаковыми сочувствующими выражениями лиц, глаза Лолы на мокром месте, когда она громко спрашивает:
— Где он был ночью? — Ее голос надламывается, и я знаю, что она скоро расплачется.
Тина выходит вперед и говорит Лоле:
—
Пойдем, милая.Она и Мими ведут ее по коридору в спальню Тины, пока Мими сердито смотрит в сторону входной двери.
Когда я слышу, как дверь спальни закрывается, Ловкач направляется со мной на кухню, выглядя неопрятным и усталым. По крайней мере, он побрился сегодня. Я поворачиваюсь к Татьяне. Кормя ее, я говорю ему спокойно:
— Я не знаю, что происходит с тобой, Ловкач, но в семье нет секретов друг от друга. Если у тебя есть, что сказать, просто скажи. Мы нуждаемся в тебе настолько, насколько ты нуждаешься в нас, и мне не нравится, что ты отдаляешься от Лолы.
Макс и Ник не говорят, но я вижу боковым зрением, что Макс кивает в знак согласия. Без единого слова, Ловкач подходит ко мне и целует меня в щеку. Он берет ложку из моих рук и подталкивает меня встать. Я встаю и оставляю его кормить Татьяну. По крайней мере, она может получить улыбку от него.
Подойдя к Нику и Максу и направляясь в сторону зала, я спрашиваю их:
— Так, что на ужин?
Ник говорит:
— Китайская еда.
В то же время Макс:
— Пицца.
Они поворачиваются друг к другу. Мои глаза расширяются, и я кусаю губу, чтобы удержаться от смеха.
Это взгляд.
— Мы не можем есть пиццу каждый второй вечер, Макс! — Ник шипит.
Макс кивает и говорит:
— Мы можем, Дик. В этом прелесть пиццы. Много разных начинок, можно выбирать разную каждый раз!
— Это вредно для Сиси, — Ник парирует.
Макс прищуривает глаза и фыркает, его лицо выражает «О, пожалуйста». Он кричит:
— Сиси, малышка. Ты хочешь пиццу?
Сиси кричит из своей комнаты:
— Я люблю пиццу!
Макс ухмыляется и разводит руки в жесте «что еще ты хочешь». Ник хмурится, прежде чем его лицо озаряет выражение торжества. Ухмыляясь, он говорит Максу:
— Тина хочет китайскую еду.
«Игра окончена».
Тина всегда побеждает. В ее силах вызвать у вас стыд, фактически не делая ничего для этого. Она чертовски милая, вот в чем дело.
Уголки губ Макса опускаются. Он вздыхает:
— Хорошо. Мы возьмем чертову китайскую еду.
Именно тогда появляется Тина с улыбкой и говорит:
— Пицца! Ура!
Макс и я поворачиваемся, чтобы посмотреть на Ника. Его лицо выражает поражение, мы с Максом смеемся. Мой живот сводит судорога. Мы смеемся, долго и упорно. Даже Ник хихикает и говорит:
— Болваны, — прежде, чем пойти на кухню.
Улыбаясь, как идиот, Макс оборачивает руку вокруг моего плеча и ведет меня к дивану. Он садится и тянет меня к себе. Я действительно не могу ничего с собой поделать и спрашиваю:
— Где Дух?
Ответ Макса меняет мое хорошее настроение на адский гнев. Он отвечает:
— С Ташей.
«Он с Tашей? Ташей-крикуньей? Мисс О-мой-Бог-да-да-да?»
Мою грудь сдавливает от боли.
Я прочищаю горло:
— Это мило. Как долго он встречается с ней?
Макс фыркает в ответ:
— Дух ни с кем не встречается. Просто меняет девчонок как перчатки. Я думаю, что он трахал Tашу несколько месяцев, но это просто из-за лени. Ему было лень искать другую женщину. Он говорит Таша — дикая. Ему нравится.